***
Смеркалось. Мать уже давно сотрясала дом своим женственным храпом. Отец мирно посапывал в кресле с недоеденной бараньей ногой в руке. Но только не я, я в который раз мучила уголек и листы блокнота. Именно поэтому я не люблю лезть в какие-либо дела других. Потому что это дает мне вдохновение на что-то более ужасно безумное, чем просто сидеть дома целыми днями. У меня промелькнула, конечно, мысль просто украсть дракона, благо он всего за пять домов ошивается. Но я же, Тор подери, подросток, да еще и с пубертатным ветром в голове… Хотя, если вспомнить что кукарекали про Иккинга… В том же возрасте он победил Красную смерть. Мать хочет чтобы я добилась того же? Я добьюсь своей личной цели. Найду этих чертовых фурий, чтобы им провалиться за то, что овладели моим детским невинным сознанием. Я на все готова! Как я об этом знаю? Да без понятия! Все листы ушли в сторону, а на столе остался лишь один, где я коряво изобразила себя на таком же убогом суденышке, а надо мной некие подобия черных поломанных драконов. И очень старательно выведенная надпись «Изгой Зопячка валит с Олуха». Откинувшись на стуле и любуясь своим шедеврищем, я, наконец, поняла, как я похожа здесь на… пирата. Так быть тому, как велит каракуля на бумаге. Быть тому.Как стать пиратом
21 мая 2016 г. в 22:44
Никогда не задумывалась, почему морковь не растет на деревьях. Зато теперь меня будет долго посещать мысль, почему у меня такие неправильные руки, что обрывают лишь ботву, оставляя саму морковь в земле.
— Зопячка! Ты там спать увалилась, али как?
— Иду, мам! — крикнула я, собирая выкопанные морковки без листьев.
Мама сидела у печи, тщетно пытаясь содрать с картошки грязевой слой вместе с проросшей в некоторых местах кожицей подтуповатым ножом.
— Твой отец кажется совсем ничего не умеет, раз не в состоянии наточить даже кухонный нож. — Пробормотала она и, бранясь как настоящий викинг, начала чистить картошку топором. В моих же мыслях промелькнули бесчисленные разы, когда она без конца твердила, что я пошла в отца. Но я ее не виню за это и не осуждаю. Все же хозяйство всегда было на ней, и только. А отец… Раньше у него было дело, за которое в моих глазах он всегда был героем — он защищал деревню от драконов, хоть и не лучше всех, но для меня это было верхом героизма.
Что ж, теперь не он один потерял дело всей жизни и ее смысл. И это с тех пор, как драконы стали жить в деревне на равных с викингами. Я даже не знаю, что я по этому поводу должна была думать… С одной стороны, убивать кого-либо в моих планах никогда не было. Но, так как воспитывали меня именно здесь, симпатии к этим бестиям я не питала. Они мне, так скажем, не мешают и я бы о них и не думала… Если бы не…
— Сын Ларсона, вот, уже себе дракона завел. И тебе давно пора! — она положила гладко вычищенную картофелину в чугунок с водой. Что ни говори, женщины на Олухе с оружием управляются лучше, нежели с кухонной утварью.
— Маа… Мы же говорили на эту тему!..
— Не спорь! Скоро все будут при драконах, и тебе нужно начать раньше, чтобы нашу семью не позорить. Сегодня же пойдешь в летную школу и запишешься.
— Да какой из меня наездник… И… Школу? Драконы? Там ребятам уже по семнадцать…
— Будешь с Густавом заниматься. Вы одногодки.
Густав… От одного имени меня начинает морщить по сразу нескольким причинам. Этот мерзкий мальчишка вечно меня задирал и не давал проходу. А как же все его выступления на публику? Он даже не учится летать: сколько не пройду мимо, он все навоз чистит. И что, мне тоже придется? Да еще и с ним… Если так, то не отчистить мне драконьи фекалии с моих волос…
— Может лучше… я к Иккингу подойду?
На секунду мне показалось, что мамины глаза наполнились звездами. Она аж топор отпустила от очередного клубня.
— Боги меня услышали… Наконец-то моя дочь начала думать! Ох, слава Одину, слава Фрее… Иди ко мне…
Стоит лишь упомянуть сына вождя, как она наполняется диким фанатизмом. А что думаю я? Да ничегошеньки. Я с ним ни разу не общалась, я не знаю какой он человек… А все разговоры о том, что он герой, он принес мир в нашу деревню и он же избавил викингов и драконов от напасти Красной смерти, не побуждают меня радостно кричать. За что меня и считают инфантильной, все, кроме отца. Но конечно, я не могу сказать, что не уважаю его за все, что он сделал.
Делать нечего, я вложила свое низенькое тельце в мамины объятия, которые тут же до хруста его сжали. И после долгой паузы она с увлажнившимся взором опустила меня.
— Давай дорогая… Прославь нашу семью на всю деревню… Как все наши предки…
Все что я смогла, это лишь утвердительно кивнуть, и, собравшись, вышла на улицу, где слегка веял ветерок, будто пытается побыстрее спугнуть клонящееся к закату солнце.
Путь к арене не такой уж и близкий, так как живу я чуть ли не на самом краю деревни. Тут и там снуют викинги, иногда поглядывая на меня и приветственно кивая. И с каждым кивком у меня внутри просыпается некая неловкость, так что к арене я подошла уже не с тем настроем, что несколько минут назад.
Но совсем сжаться мне не дали. Надо мной раздался раздирающий барабанные перепонки свист режущих воздух крыльев, и меня немного отнесло назад от мощного приземления прямо у меня перед лицом.
Не знаю как описать, но внутри почему-то все перевернулось… Я видела этого дракона и раньше, но не настолько близко… Я и не представляла, как от этой черной чешуйчатой кожицы веет жаром и кажется, что при каждом движении дракона под ногами трясется земля… Хоть это и не совсем так, я же видела все никак иначе.
Пока я, не шевелясь, стояла и пялилась на Беззубика (вернее не на него, а почему-то на его предплечье), меня окликнул всадник.
- Зопячка? — Иккинг спрыгнул наземь, коротко тюкнув железной ногой рядом с мягко опустившейся целой.
— А? Я? Да, я…
— Тебе… Что-то нужно?
А что мне тут надо было? Понятия не имею, и это уже не имеет значения. Вы подумаете: «Боже, что за бред, она явно не в себе…». Возможно, так и есть. Но поверьте мне, никогда я еще так быстро не принимала решений, как именно сейчас. Все тело пробила лишь одна мысль: «Я. Хочу. Ночную фурию!».
Иккинг остался лишь смотреть, как только пришедшая рыжеволосая девчушка после короткого залипания взглядом на его драконе развернулась и убежала. Кто же поймет эту женскую логику…