Снимок

— Ты думаешь, что от репутации пидора к тебе подписчики относиться хуже будут? Прекрашев сделал удивленный, нет, даже несколько возмущенный вид. Он поднял брови и посмотрел на Соколовского так, будто тот сморозил какой-то бред, и сейчас Костя спросит что-то вроде «Ты хоть сам понял что сказал?». — Нет, просто мне это не надо, — Руслан старался как всегда быть как можно более спокойным, — у тебя в паблике из подписчиков одни малолетние девочки. — Но это хоть какая-то аудитория. Знаешь, пока ты пиццу уминал на стриме, у меня в животе дыра огромная была. Костя заулыбался и опустил вниз голову. Он облокотился об кухонную тумбу и взял в руки рюмку водки. Даже сейчас, когда, в принципе, повода для выпивки нет, он умудряется пичкать себя алкоголем. Даже сейчас, когда Соколовский рядом, и ему не так скучно в этой Тюмени, он все равно льет в себя это адское пойло. Руслан презренно фыркнул, глядя на это. Ему нечего было сказать — он все сказал уже давно. Как только узнал, что у Кости нет других развлечений в его городе. Соколовский попытался представить ему целое «ассорти» из разнообразных возможностей и способов хорошо провести время, но Прекрашев все равно остался при своих двух: алкоголь и ебля мозгов Руслану пидорской херней. Сейчас они совмещены. — Я же сказал тебе, что доволен той аудиторией, которая у меня есть, — «интеллектуал» говорил непринуждённо и спокойно, но на самом деле в нем бушевал целый ураган, который состоял из «Костя, какой же ты придурок» и «Я сейчас выброшу его в окно». — Да брось, — Прекрашев отложил рюмку, — или ты просто боишься? — Что? — Откуда я знаю: может ты на самом деле дрочишь на меня, пока никто не видит? Улыбка расползалась по лицу музыканта. У Руслана — наоборот. Он чуть покраснел, но тут же успокоился и закатил глаза. Его обвиняет в гействе человек, который сам похож на пидора больше, чем он. От всей этой нелепости и глупости ситуации этот придурок, похоже, и улыбался. Или нет. — Кстати. — Что? — Я хочу пидорскую совместку с тобой. — Прости, что? Руслану на секунду показалось, что Костя просто издевается над ним. Он и так сделал уже достаточно для того, чтобы в их "романтических отношениях" был убежден не один человек, а сейчас требует совместное видео. Да еще и какое! Не жирно ли?! — Ты что, тупой? Пидорское видео хочу. Или хотя бы фотографию. Или все вместе, — кучерявый снова опустил голову и даже несколько, о блять, а Соколовский мог клятву дать, что ему не показалось, смущенно улыбнулся. — Нет. — Почему? — Нет и все. — Но почему? — Я не хочу, чтобы меня считал пидором весь ютуб. — Это все потому, что ты боишься. Говорю же, ничего страшного не случится, только меня накормим наконец чем-нибудь кроме этой сраной гречки. Руслан молчал. Он уже все сказал. Сказал, что не хочет быть главным геем ютуба. Сказал, что против этого и не хочет заниматься подобным. Сказал, нет, дал ясно понять, что ему эта идея не нравится. Он скрестил руки на груди. Прекрашев смотрел на него такими глазами, с какими обычно в мультиках персонажи упрашивают у кого-то что-то — большими и блестящими. Но на Руслана это не действовало, наоборот, только больше бесило. Костя, упрямый сукин сын, не хотел сдаваться, а потому еще и губы надул. Хотелось его ударить. Он вздохнул и опустил руки. — Хорошо, ну а что именно ты хочешь? — Всего лишь поцелуй… — Всего лишь?! — Я не договорил. — Ты ахуел?! — Не перебивай. — Нет, блять, не буду я с тобой на камеру лизаться! — Руслан… — Пошел ты! — Да выслушай, блять! — Костя уже не сдержался и начал повышать голос на друга. — Я же не прошу тебя полноценный поцелуй! Да хотя бы в щечку, блять, Соколовский. Тот молчал. Злился. Здравый смысл вместе с принципами кричали ему «Конечно же нет! Пошли его нахер!», но искреннее раздолбайство было громче их криков и настаивало на своем, говоря Соколовскому «Да брось, он прав, ничего же не случится, только отьебется от тебя». — Не, ну, если ты конечно настаиваешь… — Пообещай после этого отьебаться. — Ладно. Соколовский вздохнул. Прекрашев взял его за руку — «Блять, точно пидор» — и повел к дивану. Как-никак, а тут это будет удобнее делать. — Садись, блять, — с улыбкой сказал Костя, и Соколовский сел. — Только не веди себя как сволочь. Мне обидно будет. — Да давай уже. Соколовский жестом его поторопил. И очень удивился, когда Костя расставил широко ноги и уселся сверху него, а не рядом, как думал блоггер сначала. Что же, если делать фотографию, так делать ее как можно более реалистичнее и пикантнее, да, Прекрашев? Руслан обратил внимание на его недо-футболку, у которой вырез был чуть ли не до пупка. Раньше парень не придавал этому особое значение, нет, но сейчас, когда музыкант так близко, эта часть одежды его как никогда смущала. Он глубоко вздохнул и сморщил нос, усаживаясь поудобнее, понимая, что так дело и дальше пойдет, то они оба об этом пожалеют. Прекрашев достал из кармана свой телефон и быстро нашел камеру. Пока он это делал, интеллектуал заметил, что насильник его головного мозга слишком уж легок. Ему казалось, он мог поднять его как годовалого ребенка — с такой же легкостью. — Ты и вправду сидишь на одной гречке? — А ты думал, я с тобой шутки шучу? — Прекрашев подвинулся ближе к парню, ерзая на нем, — так, только расслабься. — Я расслаблен. — Ага, я и вижу, — Костя вытянул руку вперед так, чтобы они попадали в объектив, — сделай вид, что целуешь меня в щеку. — В смысле? — Ты что, дурак? — С таким отношением я сейчас нахер прекращу все это делать. Собственно, почему я вообще согласился? — Может, потому что хочешь этого так же, как и я? — Мечтай. И все же, повинуясь Костиному приказу, Соколовский потянулся к нему и, закрывая свое лицо головой юноши, сделал вид, что целует его. Губы были в паре миллиметрах от щеки Прекрашева, неверное, от такого малого расстояния он и заметно засмущался: Руся видел, как у него покраснели уши и появились морщинки от улыбки. — И ты еще говорил мне, что натурал, — Соколовский и сам нервно улыбнулся. — Блин, ну знаешь, не каждый раз такое происходит, — Прекрашев чуть отстранился от друга и, наклонив голову вниз, начал смотреть на снимок, который получился. — Блять, что-то он мне вообще не нравится. — Черт, только не говори что… — Да, придется делать. Но видишь, не так-то это и страшно, от двух-трех снимков пидаром ты не станешь. Руслан вздохнул. От интимной обстановки он чувствовал легкую тяжесть в животе, но не придавал этому особое значение. Точнее, просто старался не обращать внимание. Признаться самому себе в том, что ему это нравится, было трудно, и парень лишь хотел побыстрее закончить со всем этим. Костя снова вытянул руку, Руся повторил все свои действия. — Возьми меня. — Ты ебанулся? — За шею, возьми, в смысле, придурок. Блоггер засмеялся и опустил голову. Кто из них после этого больший пидр? И все же, немного успокоившись, Руслан выдохнул куда-то в сторону и, прикрыв чуть глаза, положил руку на Прекрашева где-то в районе шеи. Он улыбнулся краешком губ и приложил их к щеке Кости, слыша, как ерзает парень на его ногах. Эта поза была весьма неудобной, что объясняло его поведение. Да еще и атмосфера, которая сложилась между ними, накаляла обстановку и заставляя сдерживаться от нервного хохота. Желание перешагнуть через принципы и коснуться губами нежной кожи постепенно одолевало блоггера, но он держался молодцом, думая лишь о том, что скоро это все закончится и ему не придется и дальше так терзать себя и Костю. Хотя, второму наверное это и нравилось. Фотография сделана. Руслан откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди, стараясь непринуждённо вести себя. Но его выдавало тяжелое прерывистое дыхание, которое он заметно пытался замаскировать и нормализировать. Он стал несколько оценивающе смотреть на юношу: молодое худое тело, растрепанные волосы и балахонная футболка с большим вырезом. От него слегка пахло алкоголем и каким-то одеколоном, а на пальцах еле заметно слазила шкура от постоянной игры на гитаре. Молодой, но уже морально и духовно убитый. Осталось только материально убить себя, что юноша успешно делает, вливая в себя литры водяры. Пожалуй, единственная цель, которая у него есть — записать альбом и не умереть с голоду. Этот образ с ним на протяжении нескольких лет и не меняется. — Слушай, ты меня наверное сейчас уебешь, но у меня рука дрогнула. Костя удалил фотографию и, выдохнув, хотел поднять уже руку для очередной попытки сделать удачный снимок, но Соколовский, положив свою ладонь на его руку и опустив ее, заставил Прекрасного остановиться. У того вздрогнули ресницы и он поднял взгляд на друга. Щеки покрылись румянцем, он испугался, а внутри застыло волнение. Руслан аккуратно взял его где-то в районе шеи и, ерзая на диване, уселся поудобнее, обхватил второй рукой Прекрашева за талию, располагая ближе к себе. Тот же никак не отвечал, только завороженно следил за действиями друга. Когда блоггер потянулся к нему, а их губы едва ли коснулись, Костя напрягся и отстранился от него. — Что ты делаешь? Соколовский тут же остановился. И вправду, что? Он открыл глаза, в его расширенных зрачках отражалось Костино удивление и волнение. Парень не заметил, как рука, до этого лежавшая просто на талии, сейчас уже кистью находилась на открытых участках тела Прекрашева. Чертова футболка, из-за того, что она как тряпка висит на нем, хотелось просто сорвать ее. Бесит. Руслан застыл, ничего не говоря. Он не знал, что делать. Прекрашев сам все решил за него. — Возьми меня. — Что? Костя сам уже потянулся к губам друга, заключая того в поцелуй. Соколовский крепко зажмурил глаза, прижал к себе парня и стал отвечать с таким желанием, что сердце стучало как бешеное, а кислород в легких заканчивался очень быстро. Он не вечен, и потому, разорвав их губы, блоггер глубоко вздохнул и стал укладывать друга на диван. Принципы, которыми он руководился ранее, были стерты. Стерты до последних очертаний, стерты до безрассудных поступков, до сладких стонов и громких вскриков, до красных отметин на их телах. Телефон горел. Запись шла. Соколовский заставит ее удалить.