Ромашки Изенгарда

      Ромашек в этом году расцвело необычайно много. Саруман Белый не спеша прогуливался в тени Ортханка, осматривая владения, которые считал своими. В том, что земля вокруг башни покрыта цветами, а кроны деревьев почти заслоняют собой солнце, отчасти была и его заслуга: некоторые растения он посадил и выхаживал лично. Когда-то… когда это было?       Мудрый поднял голову и, прикрыв рукой глаза от слепящего солнца, посмотрел вдаль, на горы, затем перевёл взгляд на далеко раскинувшийся Фангорн. Странное ощущение. Будто лишь вчера он был тем самым Саруманом Мудрым…       Чего же он тогда желал?       Ах, да. Знаний о мире, который был призван защищать, и преумножения своей мудрости. Век живи — век учись, да? В какой же момент собственная гордость сгубила его, а всё, что прежде было так важно, вдруг утратило всякий смысл?       Он опустил руку: облака загородили солнце, тень пала на Изенгард. Мудрый стоял, сжимая двумя руками свой посох, белая мантия колебалась на поднявшемся ветру. Уже давно ему не было так спокойно, как в этот день, хотя причины такого внезапного умиротворения не были ясны. Саруман подставил ладонь дождю, полившемуся с ещё не до конца закрытого тучами неба, и любовался тем, как он поливает цветы и деревья. Где-то глубоко, очень глубоко в душе пробуждались давно позабытые чувства, а на задворках сознания крутился какой-то вопрос, сути которого он, как бы отчаянно ни желал, никак не мог ухватить.       А потом стало совсем темно.       Земля под его ногами начала покрываться трещинами, раскалываться на части и поглощать высокие деревья и ромашки, нежные лепестки которых были покрыты росой. Дыры становились всё больше, расползались за пределы Изенгарда к охваченному пламенем Фангорну и затем ещё дальше, а он мог лишь стоять и смотреть, как рушится его мир.       Ash nazg durbatulûk…       Где-то вдалеке прогремел гром, из дыр в земле полезли отвратительные существа.       Ash nazg gimbatul…       Неведомо откуда хлынул поток воды, а он всё стоял и смотрел…       Ash nazg thrakatulûk…       Вода уже подступает к горлу. Если он не пошевелится…       Agh burzum-ishi krimpatul!       Саруман резко открыл глаза. Маленькая комната, полумрак, какой-то отвратительный запах… Ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, где он — в Шире, в доме этого дурака Лотто. Нет больше ни его посоха, ни ромашек Изенгарда.       Мудрый лежал на спине и рассматривал покрытый паутиной потолок. Он уверен, что ему не о чем жалеть. Он почти уверен, что ни о чём не жалеет.       Тогда откуда эти слёзы у него на глазах?