Ещё кое-что для тебя

События наматывались и наматывались, уводя Сашу всё дальше от гимназии св. Михайлова. А Мафую, хоть она и обладала огромной силой, на миссии не брали. То конспирация не позволяет, то слишком опасно, то – закончи ты наконец Академию, не позорь никого! Мафую сначала злилась и плакала, а потом привыкла. В конце концов, рядом всё время была Томо, о которой она обещала заботиться и которой с годами это никак не переставало быть необходимым. Мягкая, тёплая, родная… больше чем сестра. И не позавидуешь её судьбе, казалось, что у Томо растёт только грудь и все только её и замечают, ещё и постоянно пытаются глотнуть элитной сомы, а за человека Томо считает чуть ли не она одна, Мафую. А когда на Томо не покушаются, ей сильно легче не становится. Грудь просто распирает от сомы, и снятся такие сны… она может их даже не пересказывать, всё на личике написано, да и Мафую часто спит рядом и попадает в объятия бедной девочки… …и однажды её не остановит. И обе поймут, что можно не только помогать друг другу сомой и наслаждаться, когда её высасывают. Можно и вовсе снять с себя – друг с друга – всё и ласкать между ног, ведя к разрядке, к освобождению. И в этом не будет ничего стыдного или неправильного. Они уже давно одно целое. И все чувства к кому-то ещё не столь сильны, не столь объединяют в себе дружбу и влечение. * * * – Да, я скучала, Саша, – Мафую чуть покраснела, разглядывая парня из-под ресниц. За все эти годы в росте он не сильно прибавил, да и черты лица остались нежными, но всё же он уже не так напоминал хорошенькую девочку. И переодевание в неё уже не удалось бы, выдал бы прежде всего голос. Даже если Саша произносил всего лишь «А? Но…» – Да, я, если что, поделюсь с тобой сомой. Но в остальном мы останемся просто друзьями. Томо так меня любит, что я не могу отказать, и мы вместе с самого детства, и… наверно, я тоже люблю её! – Понял, – Саша сказал это по-русски. Но Мафую поняла. Как и то, что теперь они увидятся снова очень нескоро… * * * Тереза появилась, как всегда, бесшумно. Кто давно её знал – сказал бы, что за годы она ничуть не изменилась, всё ещё похожа была на юную девочку. Саша просто никогда не замечал, как она выглядит. Она была частью его мира и всегда вовремя приходила на помощь. И он не знал, что она любила его – сперва по-матерински, потом уже как мужчину, наверно, с той самой минуты, как он впервые припал к её груди как к источнику Силы. Тереза обещала себе и Богу, что Саша и не узнает этого никогда. Что она отпустит его навстречу взрослому счастью… Только вот ему даже слова говорить не надо было, чтобы Тереза поняла: счастье не сбылось. Она просто шагнула к Саше, обняла его, позволила спрятать лицо на груди. Он тыкался, как котёнок, носом у самого её сердца, привычно ища тепла и вдыхая знакомый запах. Тереза погладила парня по волосам и так же привычно начала расстёгиваться. И очень скоро знакомое, на грани боли, наслаждение пронзило её грудь – от соска и до самого сердца. Но в этот раз Тереза быстро остановила Сашу: – Не пей много. Тебе сейчас нужно не это. Просто ласкай. У меня есть ещё кое-что для тебя… И подставила ему другую грудь, и позволила своему чёрному одеянию соскользнуть к ногам, и потом чуть отстранилась, показываясь… Конечно, Мафую отдала бы ему свою девственность, если бы выбрала его. А над Терезой давно и гнусно надругались… но с тех пор она не была ничьей. И, может, потому время будто совсем её не касалось… Так она уговаривала себя, боясь разочаровать. Но Саше не больно-то было с чем сравнивать, и он засмотрелся, и позволил себя раздеть и уложить прямо на траву, и дальше смотрел на Терезу, пока она любила его сердцем и телом. Неумело, но искренне. Не помня о прошлом горьком опыте, только мечтая сделать этому мальчику хорошо – и горя уже от одного его счастья, от нетерпеливых движений навстречу. Для Саши всё кончилось быстро, и громко стонать он стеснялся, но Тереза и так знала, чувствовала тепло внутри, а главное – видела его закрытые глаза, алеющие щёки и полуоткрытые губы. Этого одного хватило бы для собственного высшего наслаждения, но и собственное тело помогало Терезе, сокровенные мышцы сжимались и сокращались, снова и снова, пока Саша был ещё в ней. И она наклонилась поцеловать его, а потом, когда их тела уже перестали быть единым целым, не упала на него в изнеможении, а, будто замыкая круг, подалась вперёд и снова коснулась соском его губ. Они ведь всегда начинали с этого, а не с поцелуев.