Я помню всех, кто ушел.

Думаю, с самого детства мы ищем тех, кто будет дополнять всю нашу сущность целиком и полностью. Того, с кем бы вы так идеально подходили друг другу. Того, с кем дышится в унисон свободно и легко. Того, кто будет пахнуть вашим идеальным утром, даже если это сбежавший из турки кофе и засохшая на щеке мятная паста. Мы всегда ищем тех, кто будет понимать нас с полуслова. Тех, кто будет любить каждую родинку на вашем теле и каждую глупую пьяную шутку, сказанную в пять утра на грязной парковке около заброшенного супермаркета. Гарри Любил Луи. Так сильно любил, что даже и представить не мог, чем все могло закончиться. Что чувствовали бы вы, если бы увидели окровавленное тело того, кто за такой короткий момент, стал неотъемлемой частью вашей вселенной? Некогда горячие струйки крови, стекавшие по карамельным волосам, застыли и превратились в засохшие черные корочки, покрывавшие мертвенно-бледную кожу его любимого человека. Почему? Даже спросить не у кого. Просто так распорядилась Судьба, некогда столкнувшая их в музыкальном магазине около стеллажа с виниловыми пластинками. Гарри только обрел его. Только почувствовал это тянущее волнение внизу живота, при виде голубых глаз и легкой щетины, что так приятно царапала нежную кожу за ушком при легких поцелуях. Люди прячутся за тем, кем они кажутся. А Луи всегда был открыт и честен с Гарри, который был младше на добрых семь лет. Они ждали друг друга так долго, добро подшучивая над этой разницей, никак не отражавшейся на их чувствах. Они не были идеальной парой для окружающих, но были идеальны друг для друга. Так было все то время, что они провели вместе. Все их существование складывалось из мелочей. Луи согревал Гарри, когда молочно-белая кожа того покрывалась мурашками ранним утром, показавшись из под согревающего одеяла. Теплое тело в мягкой пижаме оборачивалось вокруг абсолютно нагого и хрупкого. Ноги переплетались и оба блаженно улыбались во сне. Гарри перебирал волосы Луи и стирал дорожки соленых слез с медовой кожи в те ночи, когда майский грозы казались особенно близко расположенными к их квартире. Гарри тихо шептал в пространство комнаты, что это временно. Что он рядом всегда и Луи больно впивался в руки мальчика своими короткими ноготками, закрывая глаза и дрожа. Эта была приятная боль. Доказывающая им обоим, что вот они, реальные. Есть друг у друга. Они пили вместе кофе ранним утром, так и не уснув на смятых простынях и прислоняли пятки к холодному окну. Теплая кожа оставляла следы на холодном стекле. Они рисовали на запотевших участках свои имена и были так счастливы, что только человек, нашедший свою родственную душу смог бы это понять. Они дополняли каждую мелочь друг друга. Они были так счастливы. А сейчас Гарри сидел на мокром асфальте под проливным дождем и прижимал к себе мертвое тело своего любимого человека. В один день все существование Гарри навсегда изменилось. Оставив позади все те прекрасные моменты, что были у них. Крылья за спиной снова были вырваны с корнем. Только что зажившие раны снова вскрылись и отвратительно кровоточили. В его жизни было так много людей, которым он отдавал кусочек своей души. Так много тех, кого он считал именно теми самыми. Но все это было мишурой, оберткой, пустышкой. Ведь половинка его тела и сердца, его душа, его любовь сейчас холодила кожу Гарри своей мертвой прохладой. Тепло навсегда покидало тело его Луи. А Гарри ничего не мог с этим сделать. Только молить небо о сострадании. Когда скорая приехала, голубые глаза навсегда покинула жизнь. Они поблекли, а кожа окрасилась бледно-красными разводами. Дождь размыл кровь по всему телу. По всему мертвому телу. Сердце Гарри как будто обгорело. Земля ушла из под ног, а все тело будто обратилось в прах. В пепел. В пыль. Он не мог до конца осознать этого. Нет, совсем не мог. Он остался один. И теперь уже навсегда. Его душа только что растворилась молочным туманом над мокрой дорогой. Оставаясь в его жизни только запахом карамели в волосах и кровью на руках. - Я помню всех, кто ушел. Я запомню тебя навсегда. Ведь ты - мой единственный. Навсегда. - холодные губы шептали это. А соленые горячие капли смешивались с ледяными пресными, стекающими по бледной коже. Изумрудные глаза навсегда поблекли. Вместе с лазурно-голубыми.