Калека

Джедайт пришел к ней однажды поздним вечером, и первым делом она схватилась за жезл. Уже вскинула руку, готовясь к перевоплощению, когда заметила, что враг не атакует и, кажется, даже не собирается причинять кому-либо вред. Просто стоит на пороге, ссутулившись, смотрит устало. – Если ты собираешься меня убить, я не против, – это были первые слова, которые она услышала от него вне поля битвы. И вместо того чтобы развоплотить демона, она посторонилась и впустила его в квартиру. Мать задержалась на работе, так что дома никого непосвященного не было. Руку с жезла она, конечно, не убрала, но дала возможность высказаться. – Мое возвращение к жизни, надо полагать, дело рук твоей подруги, – говорил Джедайт, грея руки о чашку с чаем – на улице было холодно, и не предложить гостю чаю казалось ужасно невежливым. – Жаль, что она не озаботилась тем, чтобы оставить мне удостоверение личности. А еще лучше – документы на какое-нибудь жилье. Все было предельно просто – ему некуда было идти, негде было жить, он не мог даже устроиться на приличную работу. Волшебные битвы никогда раньше не сталкивались с реальностью вот так лоб в лоб, это ошарашивало, но способность соображать, к счастью, не отнимало. Она не оставила Джедайта у себя дома, конечно – пришлось бы объяснять все матери. Да и, судя по его же собственным словам, магической силы он лишился не полностью. И он все еще был ее врагом. Возможно, бывшим, но только возможно – это еще предстояло уточнить. Так что она выставила его за дверь, но, поколебавшись, налила ему с собой чая в термос. В конце концов, на улице холодно. На прощание он неловко махнул рукой, все еще сутулясь, и сказал очень вежливо: – Доброй вам ночи, Ами. Позднее они выяснили, что он не мог пойти ни к кому другому. Ни один обычный человек не поверил бы, что он бывший демон и родом из разрушенного королевства. А Усаги и Рэй, скорее всего, подняли бы шум. На следующий же день после его появления Ами поговорила с Луной. Девочек беспокоить не хотелось, но ситуация была очень уж странной. Разговор вышел тоже странным, но продуктивным, и во второй раз она открывала Джедайту дверь во всеоружии. – Что это? – кивнул он на экран на ее лице, когда они зашли в комнату. Ами села на кровать и жестом указала гостю на стул. – Это компьютер, – пояснила она, сосредоточенно вертя что-то в настройках. В нем не осталось ни следа темной энергии, и это было прекрасно. Приятно было видеть, что кто-то из демонов не рассыпался в пыль, а стал если не человеком, то по крайней мере кем-то в этом роде. По крайней мере не умер. Он остался у нее дома до вечера. Получив разрешение, снял с полки книгу и начал читать. И читал все несколько часов, даже ни разу не встал со стула. Ами было неуютно, конечно, – видеть постороннего человека в своей комнате. Она пыталась учить уроки, она ходила по квартире и несколько раз вскипятила чайник. Он просто сидел на стуле и читал. Она смотрела на его сгорбленную спину и думала о том, как это – когда ты теряешь все, что у тебя есть. И даже саму свою сущность. Мать отнеслась к нему с подозрением, но посоветовала место, где можно было недорого снять комнату. Джедайт вежливо кивал и долго благодарил, а потом ушел, и Ами показалось, что уголок его губ слегка дернулся вверх. На следующий день он встретил ее после школы. Сначала ей казалось, что это часть работы сейлор воина. Защищать невинных людей, развоплощать злых демонов, помогать освоиться тому, кто быть злым демоном перестал. Такая программа реабилитации, как для бывших преступников или выздоравливающих больных. И она выполняла свою работу на совесть, как и все, что делала. Показывала ему Токио, одалживала книги, время от времени интересовалась, как прошел день. Джедайт был вежлив, обходителен и молчалив. Отвечал на вопросы, но редко заговаривал первым. Они встречались по вечерам, и он всегда казался усталым. Ами знала, что он целыми днями работает, и всегда старалась уйти домой пораньше, чтобы дать ему время на отдых. Ей казалось, что она на самом деле неплохо справляется – на лице Джедайта иногда появлялась улыбка, и ориентироваться в городе ему удавалось все лучше. А потом он подарил ей цветы. Это были белые альстромерии, жутко дорогие и совершенно точно ему не по карману. Ами сжимала пальцами тонкие стебли, как будто ощупывала, и подносила цветы к лицу, вдыхая аромат. Он ничего не сказал, как будто дарил букеты всем встречным девушкам, и просто ускорил шаг. В тот день они долго гуляли по парку, а после Джедайт проводил Ами домой. Она спросила у матери, что делать, если парень, от которого ты совершенно этого не ждала, дарит тебе цветы. Мать хмыкнула, поставила букет в вазу и покачала головой. С тех пор Джедайт приносил цветы не часто, но вполне регулярно. И по-прежнему молчал, только дергал уголком губ, как будто даже не улыбался, а усмехался. Ами было неловко. Цветы были замечательными и прекрасно пахли, но ей казалось, что они, как крошечные сирены, воют о том, что Джедайт не в порядке. Что он не обычный человек, и в голове у него не обычные мысли, а черт знает что. Или он просто влюблен, но об этом она старалась не думать. – Не надо больше, – наконец сказала Ами, глядя на букет тюльпанов в своих руках. – Не нравятся? – Не нравишься. Это было невежливо, но по-другому дать знать об отсутствии чувств было сложно – Джедайт всегда уходил от разговора. На этот раз он нахмурился, прикусил губу и опять сделал то, чего Ами никак не ожидала. Он сказал: – Тогда скажи, как понравиться. – Я изменюсь, – говорил он время от времени, тихо, но упрямо. – Я в некотором роде почти специалист. Ами смотрела на усмешку на его губах, и во рту у нее становилось горько-горько, как будто она съела огромный кусок сырого лука. Она не раз говорила ему, что он просто цепляется за нее. Как за осколок ушедшего, как за связь с прошлой жизнью. Говорила, что не нравится ему и что он не нравится ей. Он кивал, усмехался и продолжал дарить ей цветы и провожать до дома. Он не просил ничего большего, но Ами все равно чувствовала себя ужасно. Казалось, будто она обманывает его. Джедайт мало говорил, и прошло почти два месяца, прежде чем он рассказал ей. Они сидели на качелях в парке, небо над их головами было неожиданно ясным, темно-темно-синим. Он смотрел на звезды, на почти полную луну и говорил: – Я никто. Я хотел бы быть кем-то. Он протягивал руку, и Ами завороженно наблюдала за тем, как над ней клубится пар, складывается в разные образы, лица, истории. Она сложила его пальцы и обняла его руку своей. – Мне тебя жаль, – сказала она честно. Он не усмехнулся. Он не перестал дарить ей цветы, только теперь они были попроще и подешевле. Она все еще помогала ему освоиться, хотя некоторые районы Токио он знал уже лучше нее самой. Он получил документы – пусть, кажется, и не слишком законными методами, сменил работу и начал копить на учебу. Она заканчивала старшую школу и по-прежнему боролась с демонами. Она больше не относилась к нему, как к работе, они почти подружились. Но каждый раз, когда она его видела, ей казалось, что она видит калеку. Что Серебряный кристалл отнял у него половину прежней жизни и дал взамен половину новой, но они так и не прижились друг к другу. Она готовилась поступать в колледж, на врача, как и мечтала с детства. И каждый раз, когда она встречала Джедайта, единственное, что ей оставалось – надеяться, что когда-нибудь она сможет его исцелить.