***
Оптимус Прайм подавил вздох, наблюдая за шагавшим туда-сюда по отсеку Мегатроном. Пожалуй, кроме Саундвейва, он был единственным трансформером, способным понять, что творится в процессоре Лидера десептиконов. Для этого ему даже не нужна была телепатия. За время, проведённое с ним вместе, он научился безошибочно понимать чувства и эмоции серого гладиатора и читал того, как открытую книгу. Мегатрон нервничал, он явно был не в духе. В метнувшемся на него взгляде Оптимус прочёл злость и усталость. Прайма волновал один вопрос. Он пытался отыскать ответ на него в поведении бывшего друга, но не находил ничего похожего на вразумительное объяснение. Оставался последний способ: спросить самого Мегатрона, но идея казалась заведомо провальной. — Почему, Мегатрон? Почему ты не убил меня? — автобот подался вперёд, звеня цепями, приковывавшими его манипуляторы и серво к стенам отсека. — Ты задаёшь слишком много вопросов, брат. — последнее слово Лидер десептиконов буквально прорычал, приблизив свой фейсплейт к лицевой пленника. В ответ на него строго взглянули два синих окуляра. И если оптика Тёмного Лорда вселяла в заглянувшего в неё пронизывающий страх, то свечение лазурных линз наоборот дарило ощущение спокойствия и защищённости. — Как ты можешь называть меня братом, после всего, что случилось, Мегатрон? — эти тихие, наполненные укором слова проникали в самую Искру, переворачивая всё изнутри. — Я верил в наше общее дело, но ты выбрал путь разрушения. Брат. Мегатрон внутренне вздрогнул, но тут же решительно подавил в себе всякие зёрна сомнения. Он не обязан ни перед кем оправдываться. — Нет, это ты выбрал неправильный путь, Орион. Мы боролись за свободу и равноправие, а ты решил стать новой игрушкой в руках Сената. — Дело ведь не только в этом, да, Мегатронус? — спокойно возразил Оптимус. Продолжиться этой полемике помешал грохот взрыва. Стены крепости содрогнулись. За дверями отсека толпою пробежали вехиконы. Бросив последний, полный ярости взгляд на Оптимуса, Мегатрон выбежал из отсека, на ходу трансформируясь. После разговора с Праймом он чувствовал себя странно, а Тёмный энергон непривычно сильно пульсировал в Искре. Определённо, в этот цикл всё перевернулось с ног на голову. Все в Даркмаунте почувствовали на себе необычность происходящего. И запертый в камере Оптимус, и несущийся в главную рубку Лидер десептиконов, и его верный связист, оторвавшийся от консоли и напряжённо оглядывающийся по сторонам. И Алекса, поймавшая его взгляд и даже сквозь непроницаемый визор уловившая состояние Саундвейва. Рэведж, присматривавшая за девушкой, жалобно заскулила, глядя на Лазербика, отсоединившегося от кассетника и парившего над потолком отсека. Казалось, даже вехиконы уловили всеобщее настроение и подвисли на клик, осознавая сущность происходящего. Нокаут, до последнего остававшийся в медбее, выронил из манипуляторов колбу с растворителем и молча смотрел, как по полу расползается большое мутно-зелёное пятно. С первого взгляда всё оставалось тем же, но на самом деле всё вокруг неуловимо менялось. Это почувствовала и команда Старскрима, напавшая на цитадель десептиконов. Сикеры остановились, как вкопанные, сразу почувствовав неладное. За ними притормозили сначала Рэтчет и Арси, а потом и рэкеры с Бамблби. Десептиконы и автоботы, только что яростно сражавшиеся до последней капли энергона, теперь не обращали друг на друга никакого внимания, глядя лишь в сторону алеющего рассветом неба на горизонте, где стройными рядами шагала бесчисленная армия. На мощных металлических корпусах не было метки. И лишь горевшие дикой злобой окуляры светились тёмно-фиолетовым цветом. Цветом ярости и разрушений. Цветом Юникрона.Глава 25. Нападение.
29 июля 2016 г. в 13:18
— Все готовы? — спросил Старскрим, обводя взглядом собравшихся в командном отсеке автоботов. Бамблби громко запиликал, Рэтчет молча кивнул головой, а Балкхед с Уилджеком стукнулись кулаками, прокричав: «За Прайма и Кибертрон!» Даже Арси, вместо скептичного фырканья, приняла боевую стойку. Встретившись оптикой с Тандеркрекером и Скайварпом, сикер понял: их ответ всегда оставался неизменен. Сотриадники были готовы последовать за ним куда угодно, даже на рога Юникрону, и он ценил это большего всего на свете. Вместе они несокрушимая сила!
Глубоко провентилировав, аэрокоммандер ещё раз прогнал в голове детали плана. У них был один-единственный шанс, и малейшая ошибка могла привести к гибели всей команды. Его команды.
Старскрим знал, что такое ответственность. Ему не раз приходилось подменять Мегатрона, когда тот надолго улетал с особо важной миссией или восстанавливался в ремблоке после ранения. Ему знакомы были взгляды, которые он видел перед собой. Нетерпеливое предвкушение боя, когда ты свеж, полон сил и мечтаешь использовать переполняющую тебя энергию на благо фракции. О, как же давно, в самом начале войны, так на него смотрела его Армада, его непобедимые сикеры, отважные крылатые братья! Истребитель не видел этого выражения на лицевых подчинённых уже многие тысячи лет, и вот перед ним снова окуляры, полные надежды и решимости. Вместе с тем, в глубине этих линз светилась вера и неверие одновременно. После стольких лет жестоких боёв, череды побед и поражений, им было нелегко поверить, что всё разрешит одна битва. Но они верили ему.
Эта мысль внезапно всплыла в процессоре Старскрима, заставив того внутренне содрогнуться. Заменяя Лорда, он никогда не чувствовал себя так. Он всегда знал, что Мегатрон вернётся, возьмёт всё в свои руки и обязательно исправит допущенные сикером ошибки. Тут исправлять будет некому. Оптимус Прайм до сих пор не вернулся, а попытки засечь его сигнал не увенчались успехом. Все до последнего надеялись, что он придёт, словно луч надежды, освещающий путь в темноте отчаяния. Но он не пришёл, и, глядя правде в глаза, истребитель понимал, что ждать далее просто нет смысла. Как ни больно было это признавать, Прайм скорее всего был мёртв, и однажды ночью Старскрим вышел из перезарядки, весь покрытый хладагентом от внезапно нахлынувшей мысли: «Теперь он лидер и несёт ответственность за будущее этих ботов, фракции и Кибертрона». Голосок в глубине сознания издевательски напомнил о неоднократных попытках сикера захватить власть и тоном Оптимуса пропел: «Зачастую мечты сбываются не так, как мы думаем». После такого откровения с самим собой, истребитель так и не смог уснуть, проворочавшись до самого утра на платформе.
Возможно, он счёл бы это глюком уставшего процессора, но на следующую ночь сон повторился. На этот раз Старскрим увидел идущего к нему Прайма, сжимавшего в руках светящийся предмет странной формы. «Матрица Лидерства!» — догадался экс-десептикон, разглядывая древнюю реликвию. Оптимус посмотрел на него, и от этого взгляда у сикера вздрогнула Искра.
— Позаботься о них. — голос сине-красного меха был печальным и грозным одновременно. — Матрица рассчитывает на тебя. Не подведи.
Проснувшись, Старскрим едва не закричал. Его корпус подрагивал, а сервоприводы дрожали, словно после перезарядочного кошмара.
Понимая, что шансы уснуть после такого равны нулю, сикер решил подышать свежим воздухом и привести мысли в порядок. К несчастью, в коридоре он наткнулся на невесть откуда взявшегося Рэтчета. Медик оглядел того с ног до головы, и истребитель подумал, что он сейчас, наверное, ужасно выглядит. Трясущиеся манипуляторы, расширенная оптика и подёргивающийся левый окуляр, — да, зрелище воистину плачевное. На сообщение доктора, что выглядит он, будто встретил привидение, Старскрим сухо заметил, что слова недалеки от истины, чем вызвал у бота окончательное непонимание ситуации. В тот момент летун был безмерно благодарен автоботу, за то, что тот не полез с вопросами и молча отпустил его идти своей дорогой.
Позже это значительно упростило принятие решения насчёт разговора. Промотавшись целый орн в состоянии побитого шарктикона, Скример понял, что должен поделиться с кем-то своей проблемой.
Выслушав сикера, медик задумчиво покачал головой.
— Рэтчет, ты ведь знаешь, к чему всё это? Что он имел в виду, когда сказал о Матрице?
— Я тебе так скажу, — со вздохом произнёс автобот. — Он тебе неспроста привиделся. Я не много в этом понимаю, но, как по мне, он передал тебе титул Прайма.
— М-мне?! Н-но как можно быть Праймом без Матрицы? Это, это же… — Старскрим не нашёлся, что сказать. Он и титул Прайма — вещи абсолютно несовместимые. — Бред какой-то.
— Ты не можешь нарушить волю Тринадцати! — воскликнул Рэтчет и через наноклик добавил. — Аструм Прайм.
— Ч-чего? — переспросил в конец добитый сикер.
— Аструм Прайм. — повторил доктор, смерив его взглядом, словно втолковывал спарку основы трансформации. — У каждого Прайма есть официальное имя. Оптимус раньше был Орионом, а ты теперь Аструм.
— Не вздумай так меня называть! — прошипел Старскрим.
— Но это великая честь!..
— Не надо мне такой чести, понял?! — одним взглядом серебристого истребителя можно было убить наповал. Золотые окуляры метали молнии, а крылья дрожали от негодования. — Я на подобное не подписывался!
С клик они сверлили друг друга взглядом, затем Старскрим, теперь уже Аструм, добавил абсолютно бесцветным голосом.
— Я хочу, чтобы наш разговор оставался в тайне. Никто не должен знать о случившемся. И не вздумай звать меня Праймом или Аструмом, Искру вырву. — эти слова прозвучали так убедительно, что Рэтчет предпочёл не спорить, скрыв сей секрет в глубинах процессора. Хотя это нисколько не помешало медику внутренне удивиться выбору старого друга. В том, что приснившееся сикеру было не просто сном, он нисколько не сомневался.
«Я верю в твое решение, Оптимус. Надеюсь, ты не ошибся».