Души твоей полет...

      Единственным, кого оставило равнодушным подобное зрелище из огромной армии мертвецов, был Старскрим. Нет, бывший командир ВВС не славился ни хладнокровием, ни железной выдержкой. Более того, он знал, на что способны такие твари, и не мог их недооценивать. Он не был испуган или поражён лишь потому, что, пока его команда начала сражение, отправился в один из отсеков базы и не присутствовал при возрождении тёмных воинов. В самом начале битвы Старскрим почувствовал странное покалывание в Искре. Будто она звала его куда-то. Подчинившись внутреннему зову, сикер рванул в один из коридоров, не обращая внимания на выстрелы вехиконов. Сейчас у него была лишь одна цель, и базовые протоколы отключили всё, что мешало её исполнению.       Легко уворачиваясь от летящих в него снарядов, Старскрим залетел в один из отсеков и заблокировал за собой дверь. За стеной послышались выстрелы и крики солдат, но прочный металл не желал поддаваться и даже не погнулся, когда толпа дронов попыталась действовать грубой силой.       Убедившись, что никто не проникнет сюда без его ведома, сикер повернулся туда, где по-идее должен был находиться предмет его поисков и замер, не в силах что-либо сказать. На него смотрел не кто иной, как Оптимус Прайм. Тот, кого он считал давно погибшим! Живой и, судя по всему, тоже его узнавший! Старскрим осторожно приблизился к Лидеру автоботов, всё ещё не веря, что перед ним не галлюцинация и не голограмма, но сорвавшийся с губ красно-синего меха стон убедил его в обратном. Осторожно высвободив автобота из цепей, истребитель помог тому встать и слегка отошёл в сторону. Сотни эмоций захлестнули его процессор. Счастье, что Оптимус жив, радость от нахождения ценного союзника, растерянность, ведь если Прайм жив… И внезапная безумная надежда: а если жив не только он? Может быть Алекса?.. Только бы это было так!       От размышлений его отвлёк голос Оптимуса.  — Старскрим… — Прайм пошатнулся, и сикер в последний момент успел подхватить его под манипулятор, закидывая его себе на плечо.  — Я здесь, Оптимус. Ты что-то хотел…  — Старскрим! Ты должен…меня…выслушать. — каждое слово давалось ему с трудом, но Прайм усилием воли выпрямился и взглянул в оптику истребителю. — Юникрон…вернулся. Я…чувствую…это. Вся надежда…на… Матрицу. Ты должен…сделать это. Возьми её. Ты…должен победить…Юникрона. Иначе все…погибнут. Все…  — Но я не… — собравшийся что-то возразить, Старскрим замолчал под взглядом Оптимуса. Внезапно он понял, что не может отказаться. Это не была просьба, это был приказ. Приказ Прайма, Матрицы, Всеискры. Приказ, которому он обязан был подчиниться. Он опустил голову, а потом снова её вздёрнул. В его взгляде всё ещё читалось сомнение, но сикер не стал перечить. — Хорошо. Но я не знаю, что делать! Прайм!       Оптимус молча покачал головой и раскрыл грудную броню. В тот же миг оттуда вырвался яркий свет, и Старскрим непроизвольно зажмурился. Открыв глаза, он увидел, что вместо отсека их окружает свободное пространство, окрашенное в ярко-голубой цвет. Внезапно из-за спины Оптимуса показалось ещё тринадцать роботов — двенадцать мехов и фем. Командир ВВС испуганно сглотнул, когда понял, кого он видит.  — Не бойся, Старскрим. Матрица укажет тебе путь, просто слушай её. Мы все рассчитываем на тебя. Не подведи. — окуляры всех четырнадцати Праймов засветились синим, а их броня засверкала, словно на солнце. Сделав шаг в сторону сикера, Оптимус протянул тому Матрицу Лидерства и ободряюще улыбнулся.  — Не стоит волноваться, у тебя всё получится, Аструм Прайм. — Старскрим вздрогнул и схватил товарища за манипулятор.  — Постой, но ты же не?!.. — увидев на фейсплейте сикера смесь испуга и отчаяния, Оптимус тихо рассмеялся.  — Нет. Мне ещё рано соединяться с Всеискрой. А тебе ещё рано становиться полноценным Праймом. Но я сейчас слишком слаб и не могу помочь, поэтому тебе придётся временно взять на себя бремя этой ответственности. — истребитель почти расслабился, но автобот сверкнул оптикой и продолжил. — Это очень тяжёлый груз, Старскрим. Не каждый его достоин. Но Матрица выбрала тебя, а значит теперь ты ответственен перед ней. Вперёд. Я верю в тебя, Аструм Прайм.       Пластины брони разъехались в стороны, обнажая камеру Искры. Старскрим почувствовал, как древний артефакт обжигает его, становясь с сикером единым целым. Волна чувств, мыслей и воспоминаний захлестнула его с головой. Он видел жизнь каждого, кто носил Матрицу до него, от начала до конца, чувствовал всё то, что они чувствовали, постигая мудрость, собираемую веками. Он больше не был Старскримом, заместителем Мегатрона, командиром ВВС. Он больше не принадлежал себе. Такое понимание рассердило бы прежнего Старскрима, но его больше не было. Сикер не раз слышал, что Матрица меняет своего владельца, и теперь ощутил это на своей шкуре. Он по-прежнему оставался десептиконом, но теперь к нему пришло иное понимание этого слова. Он когда-то говорил об этом с Алексой, но понял только сейчас. Алекса… Старскрим видел её в воспоминаниях Оптимуса, но сейчас его мысли были заняты другим. Так вот, что чувствовал всё это время Лидер автоботов?! Сикер чувствовал, что теперь он отвечает не только за Алексу, не только за автоботов. Это сильно давило и, в то же время, создавало необычайную лёгкость. Старскрим ощущал, что в состоянии исполнить предначертанное. Теперь он знал, что делать. Раньше он сражался, пока не победит, пока не получит желаемое. Теперь всё иначе. Теперь он будет сражаться, пока все не станут едины. Только так можно победить Юникрона — объединиться.       Казалось, это понял и Оптимус. Он положил манипулятор истребителю на плечо и повторил:  — Пока все не станут едины. — Старскрим (уже Аструм) кивнул, и свечение исчезло. Они снова стояли посреди отсека. Два Прайма. Автобот и десептикон. И в груди второго сияла Матрица. Их надежда, их путеводная звезда. Первым тишину нарушил Оптимус.  — Они ждут нас. — он был всё ещё не в лучшей форме, но твёрдо стоял на ногах и явно собирался драться. Старскрим решил его не отговаривать. Что-то подсказывало ему, что битва будет непростой, и им понадобится каждый, кто способен стоять в строю. Они победят или погибнут. Все вместе. И все станут едины!