Мегатрон активировал оптику и присел на платформе. Прошло уже два дня с жестокой битвы между трансформерами и Юникроном, но в процессоре Лорда по-прежнему мелькали картинки пережитого им ужаса. Свой процесс перезарядки он заканчивал не по причине восстановленной энергии, а потому, что каждый раз перед его взором всплывала перекошенная от злобы лицевая с фиолетовыми окулярами. Этот дикий хохот настигал его в самых отдалённых закоулках сознания и исчезал лишь при свете дня. Никакие пытки не могли сравниться с тем, что переживал бывший Лидер десептиконов, уходя в оффлайн. Порою он приходил в себя с мыслью, что это будет преследовать его вечно. Его личное проклятье, наказание за все совершённые злодеяния.
Мегатрон потянулся, вправляя на свои места шарниры, и поднялся на ноги. По обонятельным датчикам резко ударил запах хлороформа — запах стерильного медбея — и полироли. Десептикон слегка поморщился. Он никогда не любил медотсек Нокаута, но алый доктор с присущим ему упрямством заявил, что в таком состоянии он не может отпустить своего пациента разгуливать по базе. Спорткар явно нарывался, но преподать заносчивому подчинённому урок ему помешал Прайм, неожиданно (или не очень?) вставший на сторону медика. Кто бы мог подумать, но автоботского Лидера действительно волновало состояние давнего врага. Мегатрон давно был знаком с Оптимусом, но, несмотря на это, так и не смог понять его тяги защищать всё живое. Уж он-то на его месте непременно прикончил бы противника… Хотя, после всего произошедшего, Лидер десептиконов уже ни в чём не был уверен…
Слегка покачнувшись, — сказывались ещё не совсем зажившие повреждения, — Мегатрон направился в противоположный угол отсека. Он был не единственным, кого потрепало в этой битве. Особо тяжёлых разместили в соседних квартах, и над ними сейчас корпел Рэтчет. Нокаут по возможности ему ассистировал, в перерывах занимаясь с теми, кто пострадал не так сильно. К счастью, тяжелораненых оказалось не так много: основной удар приняли на себя эрадиконы, чьи ряды резко сократились после той ночи. Командовавший ими Саундвейв тоже был не в лучшем состоянии, и бывший гладиатор удивлялся, как такой хрупкий механоид был ещё актив. Впрочем, молчаливый связист хранил в себе немало тайн. Обделённый физически, он таил немалую силу процессора. Его фишка была в чётких, спланированных атаках. Ни разу ещё холодный расчёт не подводил его, раз за разом приводя разведчика к победе. Самый верный, самый преданный, всегда стоящий за правым плечом и готовый в любой момент прикрыть спину — настоящая загадка не только для автоботов, но и самих десептиконов.
Кстати, говоря о загадке… Его первый заместитель тоже оказался далеко не таким предсказуемым, как думал Мегатрон вначале. Он, конечно, знал, что этот хитрый шарк всегда способен отыскать себе тёплое местечко, но
Такое — это было уже явно слишком! У него в просто в голове не укладывалось, как такой трус и перебежчик может стать Праймом. Не иначе как Матрица сошла с ума! Впрочем, все остальные признали Старскрима избранным, и хотя у многих было своё мнение на этот счёт, с волей древнего артефакта никто спорить не решился.
Пожалуй, даже больше удивляло поведение самого новоявленного Прайма. Никто не знал, что ему показала Матрица, но что бы это ни было, оно весьма повлияло на надоедливого сикера. Мегатрон никогда не думал, что настанет тот день, когда он увидит Старскрима другим: не взбалмошным тщеславным эгоистом, а спокойным и, на удивление, разумным командиром. Характер сикера по-прежнему оставлял желать лучшего, вспыльчивость и гордость никуда не исчезли. Но теперь он был гораздо терпимее к другим, не срывая злость на первом попавшемся. Истребитель сумел их всех удивить, причём дважды. Первый раз — когда уничтожил Юникрона с помощью Матрицы Лидерства, а второй — когда добровольно передал её Оптимусу. При этом, он вёл себя так, будто не расстаётся с ценнейшим сокровищем во вселенной, а выгодно продаёт целое гнездо скраплетов. Наверное, это было бы очень смешно, если бы не было так печально. Даже Мегатрон прекрасно понял реакцию сикера, что уж говорить о Лидере автоботов, чей фейсплейт выглядел не лучше старскримовского, несмотря на захлопнутую маску.
Сейчас его бывший заместитель находился в том же ремблоке. И, хотя Старскрима уже «выписали», он не спешил покидать стен отсека, откуда с таким энтузиазмом рвался Тёмный Лорд. Причина была проста. Помимо парочки эрадиконов и уставшего сидеть взаперти десолидера, в медотсеке располагалась трёхметровая колба, наполненная мутно-зелёной жидкостью. Киберматерия. Главная составляющая жизненной силы трансформеров. Пока медики упорно трудились над спасением жизней товарищей, Шоквейв трудился над спасением их планеты. Починка Омега-замка продвигалась довольно быстро, и вскоре учёный сумел синтезировать первую порцию этого вещества. Испытания должны были пройти на одном из особо повреждённых солдат, но непредвиденное обстоятельство в корне изменило все их планы…
К сожалению, во время битвы были перебиты не все террорконы. Парочке тварей удалось ускользнуть от клинков защитников и пробраться в глубь базы. После главного сражения, Прайм и Дредвинг, принявший на себя временное командование десептиконами, разослали патрули в разные части Даркмаунта для поимки и обезвреживания оставшихся в живых террорконов. Чтобы уничтожить всех, понадобился почти цикл. Довольно мало, но они всё равно опоздали…
Это стало понятно, когда второй патруль буквально влетел в главный зал крепости. И только разглядев ношу слишком мрачного, даже для себя, Тандеркрекера, остальные поняли причину такой спешки. В том, что было бережно зажато в манипуляторах ведомого Первой Триады, автоботы с ужасом опознали подопечную Старскрима. То, что террорконы сделали с бедной девушкой, не поддавалось описанию. Но, даже несмотря на такие раны, Алекса была жива! Слабо, едва заметно, но в ней теплился огонёк жизни. Душа будто металась между двумя измерениями, не желая уходить и не имея возможности вернуться. О восстановлении органического тела не могло быть и речи. Множество переломов, сильнейшие ожоги… С таким не живут, но Алекса упрямо боролась, и тогда десептиконский учёный предложил единственное на тот момент решение…
Киберматерия восстанавливает кибертрониум. Это мог с лёгкостью подтвердить Бамблби, наконец-то вернувший свой голос и теперь щеголявший им, словно спарк, при каждом удобном случае. Это прекрасно доказывал Даркмаунт, прочно возвышаясь над крошечным городишкой в штате Невада. Но никто не мог сказать, как она же подействует на человеческий организм. Заниматься научными изысканиями в тот момент не было времени, и эксперимент был проведён. Теперь, внутри колбы находилось живое существо. Не человек и не трансформер. Большую часть тела девушки покрывал серебристо-чёрный металл, на голове красовался шлем с двумя тонкими антеннками по бокам, а на неповреждённых участках располагались вставки из зелёной ткани. Алекса до сих пор не приходила в себя, и Рэтчет боялся предположить, что будет, когда она очнётся в новом теле. Что если она не захочет быть такой? Получеловек-полумашина. Согласно сканированию, большинство систем были повреждены, так что зрение, слух и часть эндоскелета были кибернизированы. Получалось что-то вроде уменьшенной копии трансформера с органической ДНК. В подтверждение этому, на второй день у девушки начали формироваться отростки крыльев и каблуки-дожигатели.
Первым это заметил Старскрим, который с самого прихода в себя неотрывно следил за Алексой. Сикер винил в случившемся с подопечной себя и всё время спрашивал о её состоянии. Он часто приходил к ней, подолгу сидел в отсеке, о чём-то с ней разговаривая. Он был уверен, что она его слышит, и, если будет знать, что тут её ждут, непременно вернётся.
Ничто не могло отвлечь его в такие минуты. Вот и сейчас, самозабвенно шепча что-то сквозь стекло колбы, Старскрим не заметил приближения Мегатрона.
— Не пойму, что ты в ней нашёл, Старскрим. — от этого резкого голоса сикер вздрогнул и развернулся, сталкиваясь нос к носу с бывшим Лидером. Твёрдо выдержав взгляд серого меха, он грустно фыркнул.
— Тебе не понять, Мегатрон. — усмехнувшись, Лидер десептиконов протянул:
— Ну куда уж мне. — смерив того недоверчивым взглядом и не отыскав намёков на насмешку, истребитель тяжело провентилировал и решился ответить.
— Знаешь, она… не совсем обычная. Не такая, как другие белковые. Увидев меня, она не закричала, не собралась куда-то бежать или звонить в эту их полицию. Когда мы с ней встретились, у меня было паршивое настроение, но, увидев её… Я сразу что-то почувствовал, не знаю что. У меня такого не было с самого исчезновения сотриадников. Будто внутри что-то мягкое и светлое поселилось. — на удивление, Мегатрон не перебивал и даже не насмехался. Это было как-то странно и непривычно. Может, всё-таки и он не был таким уж чёрствым, каким казался с первого взгляда? — Оказалось, у нас с ней довольно много общего. Оба любим небо, оба любим побыть наедине. Ты не поверишь, но она стала первой, кто меня выслушал. Мне очень нужно было выговориться, а она не мешала. Иногда молчание лучше всяких слов. Этот…эта девушка понимала меня, как никто. Я ни с кем так не откровенничал, как в тот вечер…
Старскрим замолчал, углубившись куда-то в свои мысли и давая Мегатрону обдумать услышанное. Да, пожалуй, таким он своего заместителя ещё не видел. Кто бы мог подумать, что в такой Искре найдётся место для кого-то, кроме себя. Триада не в счёт — это, так сказать, одно целое, одна Искра на троих. А тут — человек. Может не зря автоботы так привязались к этим крошечным созданиям? Определённо, тут что-то есть…
Оставив сикера наедине с собственными чувствами, Мегатрон вышел из отсека. И плевать ему на запреты медиков. В конце концов, он тут Лорд, и ему решать, что делать и когда. А Прайм… Вот он-то ему и нужен.
***
Прямо по коридору, затем направо. Прихватило ногу — привалиться к стене. Посылаешь в шлак вехикона с предложением о помощи. В другой раз деактивировал бы, да пушка заблокирована. Выпрямляешься и шагаешь дальше, ловя на себе недоумённый взгляд. Теперь налево. Шлак! Дёргаешься в сторону, едва не врезавшись в несущегося по коридору трансформера. Ну и какого… А, это автоботский разведчик. Тогда всё понятно. Можешь не извиняться. Не поможет. Что? Нет, я сегодня добрый. Как самочувствие? Отлично. Как будто только что из пасти Юникрона. Хотя почему как будто?
Я чокнутый? А ты случаем по шлему не хочешь? Что-что? И тебе того же! Ну, бывай. Хотя нет, стой, ты Прайма не видел? Какого? А ты догадайся! В главной рубке? Спасибо, я пошёл. Что? Чем-чем меня накачали? Нет, ну ты и правда оборзел. Я сейчас Оптимусу поведаю, что у него там у подчинённых в процах творится. А, вообще, знаешь, ты, когда без голоса был, намного умнее казался. Вот-вот, а я о чём. Ну, всё, бывай.
***
Оставив «слегка» оторопевшего Бамблби позади, Мегатрон твёрдым шагом направился в главный отсек. Казалось, Оптимус уже ждал его. Стоило Лидеру десептиконов войти, Прайм развернулся, одарив того доброжелательной улыбкой.
— Приветствую, Мегатрон. Вижу, Нокаут тебя уже отпустил.
— Я не нуждаюсь в чьём-либо разрешении. — гордо заявил Мегатрон, подходя вплотную к терминалу, возле которого расположился Лидер автоботов. — У меня есть к тебе серьёзный разговор. Я хочу обсудить проект Мирного договора.
Все разговоры, если таковые и были, сразу смолкли. Все присутствующие в немом удивлении уставились на Лорда, но он не шутил. Спустя клик молчания, Оптимус обескураженно моргнул и сказал:
— Хорошо… Но могу я поинтересоваться, что послужило причиной твоего решения. — «Не доверяет, — понял Мегатрон. — Я бы на его месте тоже не верил».
— Мы все устали от этой войны, Оптимус. Войны, что отнимает наших товарищей и энергон. Согласись, мы давно ушли от изначальных целей. Всё, чего я теперь хочу — восстановить наш дом таким, какой он был прежде. Ты ведь тоже этого хочешь, не так ли? — дождавшись сдержанного кивка, он продолжил. — В одиночку никто из нас не сможет этого сделать, так почему бы не объединиться? Я знаю, тому, что я делал, нет прощения. Я его не прошу. Но хочу, если это возможно, получить второй шанс. На этот раз я говорю чистую правду. Поверь мне, брат.
Мегатрон протянул манипулятор и умолк, глядя на фейсплейт Прайма. Сейчас всё решится раз и навсегда. Голубая оптика Лидера автоботов сверкнула, губы сложились в лёгкую улыбку. Он взялся за протянутый манипулятор и произнёс:
— Я верю тебе. И прощаю тебя. Брат.
