***
Тёмное помещение освещалось лишь слабым зеленоватым светом нескольких ламп, встроенных в устройства жизнеобеспечения. Тишина, нависшая над пыльными стеллажами с непонятными устройствами, над старыми громоздкими компьютерами и столами, заваленными грудами пыльных бумаг, нарушалась лишь мерными монотонными сигналами датчиков и тихими разговорами людей в синих халатах. — Что по результатам скрининга? — спросил один из них, молодой учёный. — Первый, третий, четвёртый и пятый стабильны, — отозвался второй учёный, делая запись в журнал. — Второй введён в криостазис ввиду несовместимости с новыми тонами напряжения. — Отлично, — многозначительно цокнул первый. — А шестой? Удалось стабилизировать реакцию нейронной сети? — На данный момент наблюдается положительная динамика, — раздался третий голос, и в помещение зашёл ещё один человек преклонного возраста. Он прошёл вглубь лаборатории и остановился напротив автоклава под шестым номером. Внимательно изучив взглядом мертвенно-бледное лицо девушки, он перевёл взгляд на коллег: — Работу над проектом «Архангел» прошу считать успешно завершённой...Часть 1
20 июня 2016 г. в 17:14
Нас осталось двое: я и пустота.
Последнее моё воспоминание — это манящий к себе голос, самый приятный голос, который я когда-либо слышала. Едва до моих ушей донёсся его зов, я позабыла обо всём на свете: о себе, о ходке к центру Зоны, о товарищах-сталкерах... И все мысли сводились в единое «иди ко мне — я вижу твоё желание».
На этом воспоминания обрываются. Не знаю, что произошло дальше, но остались только я и пустота. Абсолютная пустота. Мне казалось, что не существует понятий «верх-низ», «право-лево», исчезли пространство и время, не существует, физически, и меня — только моё сознание.
И вдруг, откуда-то извне, вновь начал доноситься этот голос. С каждым мгновением он становился всё громче и громче, настойчиво повторяя одну и ту же фразу. Он то затихал, то снова начинал твердить свою мантру, и через неопределённое количество времени из самого приятного, голос превратился в сводящий с ума звук — повторение уже совершенно несвязных слов.
А потом начал появляться образ. Странный и ничем не объяснимый: будто огромный кристалл, зависший в этой темноте, с каждым словом испускающий от своих неровных граней волны голубоватого света.
Всё это сводило с ума.
— Кто ты? — не выдержав, закричала я.
Но кристалл оставался непреклонен и продолжал повторять свой текст, словно читая с листа. Но потом вдруг замолчал, будто задумался, и тогда я крикнула ещё несколько раз.
— Я то, зачем ты здесь, — вдруг заговорил он тем же приятным голосом. — Я — Монолит.
— Это центр Зоны? — взмолившись, не своим голосом прокричала я.
— Если ответ будет положительным, — продолжил кристалл, — ты скажешь, зачем ты и твои дружки шли к реактору?
Эти слова заставили меня содрогнуться, потому что я не только не помнила ни одного из «дружков», но и не предполагала, что центр Зоны выглядит именно так. Хотя, мне всё же удалось воскресить кое-какие воспоминания.
— Как и все... — мой голос дрогнул. — Говорят, что ты желание исполняешь, одно и самое заветное...
— И чего же хочешь ты? — устало спросил Монолит.
На мгновение я задумалась. Странно, почему так произошло? Ведь когда мы шли к цели, я твёрдо знала, чего хочу.
— Ты же говорил, что видишь моё желание, — ответила я.
— «Говорил»... — усмехнулся кристалл. — Лишь тот, кто говорит, знает правду. Остальные же тешатся иллюзиями, наиболее выгодными для себя, но это не значит, что им открывается истина.
— Ты хочешь сказать, что это было простое самовнушение? — В растерянности, я не знала, что ещё можно сказать. — Что никакого желания не исполнится, и сотни сталкеров шли на смерть за собственные фантазии?
— Именно, — подтвердил мои слова Монолит. — На самом деле, что бы там ни говорили в окрестностях Зоны, многие доходили до реактора, очень многие. Правда, никто не возвращался...
— Так уж и никто? — сощурившись, спросила я.
Монолит замолчал.
Тишина, вновь окружившая меня со всех сторон, начала давить ещё сильнее. Казалось, что я не просто потерялась в ней — я медленно становилась её частью. Самым странным было то, что не ощущались ни холод, ни боль и ни страх. Что это означало? Смерть. Смерть тела и сознания — я не чувствовала ничего.
— Ты теряешь суть сказанного ранее, — вновь послышался знакомый голос, — значит, осталось не так много времени...
— Времени на что? — перебила я.
— Объясню так: если новичок скажет, что был в центре Зоны, то ему никто не поверит, — словно не услышав моего вопроса, продолжил Монолит, — а если это же скажет опытный по вашим, человеческим, меркам боец, то многие охотно согласятся с ним, ещё и фактов в рассказ подкинут. Ваша проблема в том, что вы верите тому, у кого лучше костюм и больше патронов.
Его слова заставили меня задуматься и пересмотреть свои взгляды на… На что? Большая часть воспоминаний куда-то улетучилась, испарилась, будто их и не было. И здесь кристалл оказался прав: я не помнила не только с чего начался наш разговор, но и как я вообще оказалась в этой пустоте.
— У нас есть ещё несколько минут, — словно сверяясь с часами, продолжил Монолит. — Ты хочешь узнать что-то ещё?
Я растерялась. Знаю, что хотела спросить что-то, или попросить… Не помню. Такое чувство, что думать я могу, а запоминать — нет.
— Да… — протянула я и опять задумалась. — Что хотели те, кто приходили до меня?
Монолит засмеялся.
— Ты действительно хочешь это знать? — снисходительно спросил он.
Замявшись, мне всё-таки удалось выдавить из себя короткое неуверенное «да».
— Хорошо, — изменившись в голосе, согласился кристалл. — Их желания были просты до безобразия: власть, богатство, бессмертие, уничтожение мира или его спасение.
— И? Они получили желаемое? — спросила я.
— И да, и нет, — коротко ответил Монолит.
— Почему? — Этот вопрос, как мне показалось, прозвучал довольно глупо, но слово не воробей…
Наверно, если бы Монолит был человеком, он бы высоко поднял брови, удивляясь, насколько глупые вопросы могут задавать люди и ждать на них умные ответы. Но, видимо, именно сегодня он был готов разложить всё по полочкам в голове исчезающего в пустоте сталкера.
— Знаешь, человек мнит себя вершиной творения, но на самом деле это не так… — начал кристалл. — Самые умные, кому удавалось добраться до меня, просили власти. Я признаю их разум, потому что власть гарантирует все остальные желания, которые загадывали их менее смышлёные товарищи. Но власть очень зыбка, и я убивал их, давая понять, что на каждого хищника найдётся свой охотник.
— Как убивал? — удивилась я.
— Я забирал их души, точнее, то, что от них осталось, — брезгливо бросил Монолит. — Богатства просили те, кто не мог насытить своё внутреннее «Я». Но богатство является настолько растяжимым понятием, тем более здесь. Поэтому я, порывшись в их памяти, напомнил им, что они считали богатством, только придя в Зону.
— И что же это было? — прозвучал мой очередной вопрос.
— А ты как думаешь? — на удивление мягко спросил кристалл.
Искренне попытавшись воскресить хоть какое-нибудь воспоминания, я копалась в своём сознании. Но там было пусто, и жалкие попытки выудить хоть один факт из прошлого не увенчались и малейшим успехом.
— Не утруждай себя, время от этого только сокращается, — с пониманием прервал меня Монолит. — Дождь из болтов и строительного мусора охлаждал их пыл и насыщал внутреннее «Я». Правда им казалось, что их осыпает золотой дождь… Но в Зоне каждый болт на вес золота, не так ли?
— Так, — кивнула я. — Наверно…
— Просто поверь мне на слово, — заверил он меня. — А вы, люди, существа хрупкие… Многие это понимают и просят сделать их бессмертными. Что ж, если вам так угодно… Мгновение, и вот он, желающий, стоит, увековечен в статуе самому себе из самого себя.
— Это как? — Меня поражало, насколько жестоко, но вместе с тем справедливо воздаёт этот палач по заслугам.
— Как тебе объяснить… — задумался Монолит. — Эксперименты по превращению одного вещества в другое люди пытались проводить ещё с незапамятных времён, только, опять же, преследовали сугубо корыстные цели, поэтому и не понимали, что не получается у них только из-за того, что тогда считали золото дороже платины — истинного результата, а сейчас считают подобное абсурдом. А дело-то в одном элементе… Что у нас там осталось?
— Апокалипсис и спасение мира, — ответила я.
— Отлично, раз это помнишь, значит время ещё есть, — отозвался кристалл. — Здесь всё крайне просто. Тот, кто просил это либо законченный эгоист, либо неподражаемый идиот. И не спрашивай почему. Я уже устал от твоих вопросов, просто слушай... Тот, кто просил уничтожения мира получал желаемое: уничтожать это человечество я начинал с него и на нём же останавливался. Ему уже всё равно было не важно, исполнилось его желание или нет. С теми, кто просил спасти этот мир, уничтожить Зону Отчуждения, было тяжелее, ведь по правилам я должен был сохранить им жизнь. Но, во-первых, они не понимали того, что уничтожение Зоны повлечёт настолько ужасные последствия, что исполнится желание законченных эгоистов, а, во-вторых, если ты слеп — к чему тебе этот мир во всём мире? Надеюсь, ты меня понимаешь...
Последние несколько слов я почти не расслышала, они прозвучали как будто в отдалении, словно нас оттягивали дальше друг от друга. Монолит сказал что-то ещё, но те слова я совсем не услышала, до меня не долетели даже слабые отголоски.
Нас осталось двое: я и пустота...