Комната

      Многие сталкивались с такой ситуацией, когда не могут объяснить своих чувств. Они могут только выразить их по отношению к предмету обожания. И это притяжение не остановить и не заменить ничем и никем. Этот человек им просто дорог. Что тут объяснять?       Тебе хочется, чтобы этот человек был счастлив с тобой или без тебя; чтобы его улыбка никогда не угасала, а глаза светились самым ярким светом. Ты отпускаешь его, потому что не хочешь доставлять ему лишних проблем и быть обузой. Он может не догадывается о твоих настоящих чувствах, но ты и не трудишься их раскрывать. Ты продолжаешь любить безответно, не ожидая того же взамен.       Но иногда ты срываешься. Наблюдая за ней, ты понимаешь, что она никогда не будет твоей. Слёзы душат тебя изнутри, но она не знает об этом. И ни к чему. Ты хочешь её, страстно желаешь и терпеливо ждёшь.       Я боюсь смотреть ей в глаза, потому что при малейшем взгляде на неё мне становится одновременно больно и приятно. Она заставляет улыбнуться меня, даже когда я слышу её голос, при этом находясь в другом конце длинного коридора. Я точно знаю, что это она. И мне необязательно проверять так это или нет.       Я знаю, что сегодня у неё всего четыре пары, а после немного бумажной работы. Скорее всего, она сидит в лаборантской и что-то пишет.       Спустившись на второй этаж, я обнаруживаю, что дверь в кабинет открыта. Я огляделась по сторонам — пусто. Вынула из кармана телефон, посмотрела время. 17:15. Пары у учителей давно закончились. Значит, она сидит за бумажной работой.       Я, стараясь не задевать дверь, которая имела свойство скрипеть, просачиваюсь в кабинет. Дверь в лаборантскую тоже приоткрыта. Я слышу шуршание бумаг и скрежет ручки. На столе нет ничего, кроме ключей от кабинета. Я удивлённо перевожу взгляд на дверь лаборантской и через щель вижу, что на стуле сидит она. Для неё это очень странно. Она никогда не оставляет ключи от кабинета вот так, на столе. Должно быть, здесь у кого-то была последняя пара, и она попросила оставить ключи от кабинета на столе. Это вечная проблема нашего учебного заведения — куча студентов и мало кабинетов. Какого черта вы столько набираете?       Я хватаю ключи и тихонько закрываю дверь. Прячу ключи в карман и вспоминаю, что в лаборантской есть ещё одна дверь со стороны коридора. Затем я с облегчением выдыхаю, вспоминая, что эту дверь она всегда запирает, чтобы к ней не заходили все подряд со всех дверей.       Мне надо как-то закрыть дверь, ведущую в лаборантскую из кабинета. Ключи наверняка в её кабинете и тоже сейчас покоятся на столе.       Провернув в голове свой маленький план, я захожу внутрь. Так же тихо, едва слышно.       Она сидит совершенно невозмутимо, продолжая что-то писать. Сегодня она в платье. Это большая редкость. Она почти не надевала их, когда я училась у неё. То были невероятные моменты. Я не замечала ничего вокруг. Я не слышала ничего из того, что она говорила. Я лишь наслаждалась её красотой и медленным, негромким и убаюкивающим голосом. Всё, что она говорила, было похоже на колыбельную, звучащую только в моей голове.       Я помню, как мы остались с ней вместе. Одни. Мы сидели рядом в этом самом кабинете и разговаривали. Был зимний вечер, и солнце садилось за горизонт. Помните этот неяркий свет угасающего дня? Это был он. Свет упал на неё, и её светло-карие глаза заблестели. Она смотрела прямо на меня и о, боже, неужели возможно настолько полюбить незнакомого тебе человека? Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Вы знакомы с таким ощущением, что кажется, будто ты готов смотреть на этого человека вечность? Наблюдать затем, как он улыбается и смеётся, когда ты рядом, и понимать, что тебе хорошо рядом с ней или с ним. Тогда был мой день рождения и это был лучший подарок. Она не знала об этом и не нужно. В таком случае, всё это было бы ложью и притворством.       Я тут же замечаю ключи на стеллаже с книгами. Он стоит рядом со столом, за которым она сидит. Я уже не боюсь её реакции, ведь всё решено. Кто я такая, чтобы решать за неё? Я знаю её. Она сделает так, как посчитает нужным.       — Здравствуйте, — тихо и с улыбкой выдыхаю я.       Уже полгода наши отношения не такие как прежде. И, наверное, никогда такими не будут. Когда я просто могла приходить сюда и наслаждаться движением её рук. Мы просто разговаривали, и это было лучшее, что я когда-либо желала. Неважно, что произошло. Я уже забыла об этом и надеюсь, что она тоже.       Она оборачивается, окидывая меня равнодушным взглядом.       — … — она наконец произнесла моё имя. Её голос начинает возбуждать меня.       Я пытаюсь что-то сказать, но слова застревают на половине пути, и я подхожу к стеллажу. Беру ключи. Она не отрывает от меня взгляд. Просто наблюдает.       — Что вы хотели? — она приподнимает брови.       Когда она это делает, не снимая очков, мне становится не по себе. Её взгляд меняется и становится грозным, заставляя замечать в ней неприступность и холодность. Но я знаю, что это не так.       Я, не оборачиваясь назад, медленно отступаю к двери, вставляю ключ в замок и поворачиваю его.       Она лишь смотрит и немного хмурит брови. Я улыбаюсь тому, что мне удаётся её заинтересовать.       Мне всегда нравилась эта комната. Она становилась здесь той, какой я её знала. Не такой, какой она бывает, когда разговаривает с другими студентами и преподавателями. Она становится здесь моей.       — Что ты делаешь? — она произносит это с усмешкой, но без волнения.       Я ничего не отвечаю. Молча оставляю ключ в замке и подхожу к ней.       — Вы восхитительны, — шепчу я, улыбаясь и понимая, что я никогда не говорила этого ей в слух. Лишь на письме.       Я осторожно, боясь спугнуть её, поднимаю руки и подношу их к дужкам очков. Медленно снимаю их, глядя ей в глаза. Она слегка отстраняется, но позволяет их снять.       Мы снова смотрим друг другу в глаза. Потом она тихо вздыхает. Она опускает голову, облизывает губы и говорит:       — … мы так можем долго друг на друга смотреть. Если ты что-то хотела говори сейчас. Мне надо домой.       — Я вам покажу. — уверенно проговариваю я.       Как только она вновь поднимает голову и смотрит на меня, я приближаюсь к её лицу и касаюсь её губ. Мгновенье спустя я вновь прикасаюсь к ним, осторожно целуя, чувствуя как она приоткрывает рот.       Я немного отдаляюсь, но не разрываю поцелуй, заставляя её встать и последовать за мной. Она покоряется мне. Я кладу руки на её талию, ощущая как плавно двигается её тело.       Мы останавливаемся у раковины. Она позади неё. Зеркало слегка дрогнуло, когда она задела раковину. Я не хочу срывать с неё одежду, вести себя грубо и завладевать ею полностью. Я буду с ней нежной настолько, насколько я смогу себя сдерживать.       Мои губы ласкают её шею, а руки нежно сжимают грудь.       Моя рука скользит вдоль её тела, а губы продолжают доставлять ей маленькое удовольствие. Я немного приподнимаю её платье и проникаю под тонкие колготки.       Она не из тех, кто будет слишком бурно показывать свои эмоции. Её стоны тихие; она, скорее, мурлычет.       Её дыхание начинает прерываться, губы дрожат. Она облокачивается на раковину позади и запрокидывает голову, прикусывая губу. Затем она снова смотрит мне в глаза, приоткрыв рот и крепко сжимая раковину обеими руками. Видеть то, как она возбуждается всё сильнее и сильнее, заставляет возбудиться и меня. Но я пришла сюда, чтобы доставить удовольствие только ей.       Я слышу её приглушённый стон. Я чувствую, что она вот-вот достигнет пика. Я ускоряю движения. И она едва слышно вскрикивает, приоткрывая рот, закрывая глаза, а затем с её губ срывается долгожданный тихий стон наслаждения. Она дышит учащённо, изгибаясь всем телом навстречу ко мне.       Я оставляю последний поцелуй на её губах, отстраняюсь, кладу ключи от кабинета на её стол и ухожу. Ведь сегодня был последний день, и я больше никогда не вернусь сюда.