Ноль

(0) Существовала Чистота, и существовал Он. Каждый из них надвигался по-своему. Невысокие волны пластика накрывали побережье из металла. Ты стоял на месте, потом прислонился к косяку двери, потом сел. И ждал. Он исчез совсем недавно. Ты знал, что скоро Он вернется. На тебя навалилась усталость — впервые за несколько часов (где-то еще) или дней (здесь). Рюкзак за твоей спиной тяжел как никогда. Ты достаешь из кармана кредиты, полученные от Него. Гладкие хрустящие бумажки, оставшиеся от очищенных призраков. Тонкие, бледные и негнущиеся в руках. Ты обессилел, но все еще следишь за всем вокруг. Сложнее всего было смотреть, как распадается Зона 3. Ты думал, на тебе никак это не отразится, ведь Кукловод никогда не узнал бы, что тебя связывает с этой Зоной. В конце концов, ты просто торговец, и от тебя ожидают немного: знать о мире больше, чем слепой Кукловод — раз, обеспечивать Его всем необходимым для завершения миссии — два. Ты все это делал. И до сих пор делаешь. Ты думал о том, чтобы вернуться в библиотеку и поддержать Пабло, но тебе нельзя. Карты не легли, звезды виноваты, так вот. Неподходящие, отвлеченные воспоминания — твои. Мягкость кошачьей шерсти под твоими пальцами, звонкий смех, громкий глубокий голос. Птичье пение. Низкое ворчание, схожее с рыком — когда-то оно тебя пугало. Мир вокруг тебя, построенный заново, распределение Королевой энергии между Стражами для создания земли из металла, дыма, мяса и пластика. Время, еще что-то означавшее. Особенно то время, когда ты толком ничего и не знал. Зона 0 была ничем. Никто ничего не помнил. Когда пришла Чистота, ты остался один с этой ношей. Сам знаешь, почему. Мир гудел вокруг тебя, пока ты пересчитывал кредиты в своих карманах — каждый раз их больше, чем в предыдущий. Никто тебя не стыдился, и ты был этому рад. Ты не знал, стоило ли тебе стыдиться себя — пока что. Ты продал Ему оружия, сжившие со свету Дедана. Ты продал Ему броню, выдержавшую атаки Иафета. Ты продал Ему предметы, давшие Ему время в неравном бою с Иноком. А теперь они мертвы. Все мертвы. Ты помнишь слово семья и что оно означало для Кукловода. Сам ты понимал его несвязно, беспорядочно, и ты держал его при себе. Твои глаза сухи, а тело ломит. Ты помнил все, кроме того, что означал дом. (1) Каждого безумие затронуло по-своему. Мозги кипели, зубы скрежетали; может быть, все именно так и должно было сложиться: маленькая захолустная Зона захлестнула разум Дедана горькой яростью, какой он никогда раньше не знал. Его тело истязала агония — голова в огне, тело в холоде, невыносимом холоде. Он мерил шагами офис, ходил кругами, беспокойный, ослепленный, воющий. Элсены Зоны 1 впервые познали страх, и он сломил их, заставил поддаться себе. Дедан кричал, огрызался, плевался и бранился; кровь стучала в висках, оглушая болью. Остальные волновались. Они не ожидали ничего такого, все пришло из ниоткуда. Дедан отделился от остальных — не из необходимости, а просто потому что не мог выносить их компании. Иафет мучился. Инок раздумывал. Дедан избегал их общества, и их грусть породила сомнения, прогрызла дыру в королевстве. А ведь раньше они были так счастливы. Все было в порядке, в совершенном и прекрасном порядке. Трое Стражей были друзьями. Близкими, верными друзьями. Элсенам не о чем было волноваться. Тебе нравилось устройство и прохладная темнота Зоны 1. В шахтах никогда не было тепло, а мясные фонтаны охлаждались самой землей. Металл под голыми ногами был холоднее льда. Даже пластик, что кипел в Зоне 3, здесь едва нагревался. Ты часто приходил сюда к Пабло, который обожал фонтаны; к Дедану, пока безумие не взяло над ним верх. Правда, один ты сюда никогда не попадал: Инок часто следовал за тобой, советуя не приставать много к элсенам. Он навещал Дедана, пока ты сновал по дымным шахтам, дотрагиваясь до мерзлых металлических стен и спрашивая самого себя, неужели земля могла так сильно промерзнуть. Ты не знал даже, чем была земля. Когда гнев Дедана только-только наступал на него, ты размышлял, могла ли земля когда-нибудь стать мягкой. (2) Иафет был красив. Очевидно было, что Пабло недолюбливал его и открыто, и по каким-то личным причинам, которые он никогда не озвучивал. Увидев огненную птицу, его младший брат навсегда остался в Зоне 2. Быть может, в этом и причина. Иафет был добр и великодушен. Он блистал в небе и одаривал Зону 2 ярким цветом, дивными словами и музыкой. Ты видел восторг элсенов, осматривавших свой новый дом. Ты видел рану на сердце Иафета, нанесенную безумием Дедана, ты видел, как тревога закралась в Зону 2. Ты узнал о тьме, сгущавшейся над крышей библиотеки, за границей пластиково-белых облаков, в сером небе — тьме, смотревшей на все свысока. Тебе доверили парк развлечений по повелению Инока, когда он пытался привнести в жизнь элсенов радость и хоть чем-то успокоить сердце Иафета. Но ты не смог построить горки такой высоты, что пронзили бы сгустившуюся тьму. Элсены боялись всего, и им оставалось только тихонько сидеть и наблюдать. Даже шелест страниц стал невыносим для них. Тогда ты впервые в жизни увидел, как плачет феникс. Ты помог Валери добраться до вершины библиотеки. Он сказал, что любит Иафета и хочет помочь ему. Ты видел только, как нарастало кругом напряжение, и не заметил, как Валери неожиданно исчез. Нельзя было допустить Пабло в Зону 2, и ты ушел до того, как появился Он. Ты оставил в библиотеке историю, чтобы не забыть, что произошло. А когда ты вернулся, то забыл, на какую полку ее положил. (3) Твоя сестра родилась на рассвете безумия Иафета. Королева благословила Зону 3 ее красотой, ее добрым сердцем, ее веселым нравом. Ты любил ее. Инок любил ее. Вы были семьей. Снова вас было трое, и на какое-то время вы забыли о двух других нечистых Зонах. Вас это ослепило. Шли дни, с которыми боль Инока только разбухала. Даже когда до сумасшествия ему оставался один шаг, ты видел, как его лицо светилось гордостью, а глубоко посаженные глаза — силой, не безумством. Правда, тебе думалось, что все это неважно. Все, что относится к прошлому, неважно, потому что все пошло совершенно не так. С Иноком остаток мира сошел с рельс. Сахар… его сахар… главный приз, самое тайное и желаемое из веществ… он запятнал все кругом. Тогда ты узнал — это Желание. Желание ребенка быть любимым тем, кого он сам любил больше жизни. Чистое, извлеченное из всех невинных мертвых. Тебе знакомо это чувство, и ты потерял его. Для тебя оно больше не имело значения, но ты этого не заметил. Ты никогда не прикасался к сахару. Ты знал, где найти оружие и что с ним делать. Ты поймал судьбу за хвост и укрыл своего последнего родного человека в Зоне 0, укрыл ее от гнивших идеалов своего отца, от сахарной фабрики, качавшей раскаленный пластик и расплавленный металл. И ты увидел исход своей затеи. Наверное, пусть даже ты знал правду, ты предпочел не верить в реальность происходящего — даже когда Кукловод все понял. В конце концов, все то неважное, что ты знал до этого, ты держал при себе. (0) Ты вздрогнул, когда Он появился вновь. Ты чувствовал, как Он добирается до тебя, и ты покосился на дверь, как только Он появился в комнате. Болезненное ощущение затронуло тебя волной — почти как пластик, плещущийся внизу на желтом побережье. Откуда-то Он его достал. Ее элемент. Он все еще не понимал, что это означало. Конец близок. Ты уставился на следы, оставленные Им за собой. Крупинки сахара, песчинки надежды, мелкие, словно пыль, и так же легко забытые. Ты помнишь слово любовь, и ты спрашиваешь себя, что оно может значить для Кукловода, кем бы он ни был. Ты говоришь Ему, что так только лучше. Ведь, если б они в это не верили, конец бы не наступил. Может, ты наконец сможешь закрыть глаза и сладко уснуть.