Дневник памяти

Я думал, что со мной это никогда не случится. Я думал, такое бывает только в дешевых бульварных романах, написанных молоденькими, ничего не знающими о жизни девушками, желавшими стать писательницами своего века, или в никчемных театральных постановках со смазливыми актерами в главных ролях, или, например, в драматических фильмах и сериалах, которые вечно показывают по телевизору, но только не в жизни. Только не в моей жизни. Все произошло за несколько минут. Я не успел опомниться, как мне уже звонил Таканори. - Кою, Аой попал в автокатастрофу. Его голос, обычно такой спокойный, немного хриплый, но монотонный, не выдающий эмоций, сейчас дрожал. Мой собеседник заикался, произнося имя, до боли мне знакомое. - Что? Тогда я ничего не понял. Руки молчал, долго, около минуты, но потом тяжело вздохнул. - Он приехал ко мне, чтобы отдать наброски гитарных соло, а когда его машина отъехала от моего дома, в нее врезалась... Я так и не дал ему договорить. Я прервал разговор и вскочил с дивана, побежал быстрее из квартиры, чуть не забыв надеть кеды и легкую, не по погоде, куртку. Холода я не чувствовал, просто добежал до ближайшей автобусной остановки. Тогда меня не волновало, что кто-то узнает во мне своего кумира, я просто хотел как можно быстрее добраться до треклятого дома Таканори. Моя машина была в ремонте, и я готов был проклинать все на свете, но у меня просто не было сил на злость. Автобус… Каждая минута пути казалась мне целым днем. До нужной мне остановки мы ехали, по моим меркам, 14 дней. Я выбежал из транспорта, задев плечом девушку, в руках которой был букет маленький букет цветов. Наверняка, подарил парень, ее смазливое личико так и светилось от счастья. Но это уже было неважно. Я бежал по тротуару так быстро, как только мог. Холодный ветер обжигал щеки, они краснели, словно кто-то влепил мне пару пощечин. Но разве я мог остановиться, подумать о себе, когда случилось это. Хотя… Тогда во мне жила надежда на то, что Таканори ошибся или просто неудачно пошутил, что сейчас я прибегу к дому, возле него стоит Аой, улыбается, смотря мне прямо в глаза, назовет дураком, обнимет, как когда-то. - Кою, ты пришел? Я добежал. Знакомый голос вокалиста, стоявшего передо мной на тротуаре, разом прервал все мои мысли и воспоминания. - Что случилось? - спросил я, пытаясь разглядеть в глазах мужчины ответ на мой вопрос, но он просто вздохнул. – Что случилось?! - я повысил тон, чувствуя нахлынувшую внезапно ярость. - Его машина столкнулась с фурой и… там полиция, никого не подпускают. Только тогда я заметил скопление машин на дороге. Движение перекрыто. Повсюду суета. Некоторые люди вышли из своих автомобилей, чтобы посмотреть на причину неразберихи. Через, примерно, сто метров от меня стояли несколько полицейских машин и машина скорой помощи. Они загораживали весь вид, но я увидел сравнительно большую фуру, вставшую поперек дороги. Я обошел Таканори и направился к центру этого хаоса. Сто метров? Мое сердце, бешено колотясь, отсчитывало шаги как время до смертельного приговора, но уже на сорок восьмом счет сбился, поддаваясь всеобщему отчаянию. Руки тряслись, но вовсе не от холода, глаза смотрели в одну точку, будто направляя меня, не давая забыть, свернуть с тропинки, ведущей к цели. Цели, которую мне не стоило достигать. - Мужчина, отойдите, пожалуйста. Здесь произошла авария. Мужчина в полицейской форме схватил меня за плечи, не пуская вперед. До разбитой машины Аоя оставалось всего ничего. Черная иномарка была перевернута, стекла разбиты. Аой… ради бога, пускай ты окажешься живым. - Пропустите меня, там мой друг! - Простите, мужчина, не положено. - Пустите! Я не понимал ничего, просто пытался оттолкнуть от себя высокого стража закона, пытался пробиться вперед к машине Аоя. Мурашки бегали по телу, а спокойствие сменилось яростью. - Успокойтесь! Меня оттолкнули к тротуару, и я прекратил попытки. Что мне это даст? Он мертв. Нет! Аой, ты не мог умереть, не мог оставить меня. Я не разрешал тебе, слышишь?! Слезы стали безжалостно душить, а в горле стоял ком, мешающий крику вырваться наружу. Я сел на бордюр на краю дороги и заплакал, уткнувшись лицом в ладони и начиная кусать губы до крови. - Уруха, может быть, все обойдется. Он сильный. Таканори подошел ко мне и пытался подбодрить, положив руку мне на плечо. - Руки, скажи, ты когда-нибудь терял любимого человека? - Да, но причем тут Аой? - Не причем, просто спросил. - Я позвонил остальным, они скоро приедут. - А смысл? Если он умер, ничего уже не изменить. Останется только боль. Навечно. В этом и есть весь смысл. -Да, только вот память тоже вечна. И не хорони его раньше времени… Он еще жив, он выберется. Я верю. Слова моего одногруппника были уверенным, только вот его голос к словам не подходил. Он дрожал. Он будто сам не верил в то, что Аой выжил, просто старался зацепиться за последнюю ниточку надежды. - А я уже не знаю, во что мне верить. Прошло около 20 минут. Я ничего не чувствовал. Я больше не хотел кричать, не хотел плакать. Но я готов был продать душу дьяволу ради тебя, просто чтобы ты остался в живых. Я видел, как твоё тело на носилках отнесли в машину скорой помощи. Я быстро подбежал к врачу, заходившему в машину. - Можно мне поехать с вами? Это мой друг… - Ну, да, если хотите, – врач пропустил меня в машину и зашел следом. Я сел на боковое сидение, похожее на длинную лавочку. И только тогда я взглянул на него и, дотронувшись ладонью до его щеки, позвал. - Юу… Мой голос дрогнул. Тот, кого я так любил, кого не хотел отпускать, о ком думал каждую минуту, кому отдавал душу и тело без остатка, еле дышал. Я смотрел на него, стараясь запомнить каждую черту его лица. Его лицо было спокойным, как никогда. Бледная кожа, черные, как смола, волосы. Веки, обрамленные пушистыми ресницами, не дрогнули, когда я стал медленно гладить его щеку, на которой слишком ярко выделялся глубокий порез, тыльной стороной ладони, чувствуя на пальцах теплую кровь. Характерная и такая привычная сережка в губе, видимо, сломалась, маленькой пики на одном конце не хватало. Его губы были странного темно-алого цвета с тонкими царапинами вдоль них. Из уголков рта, левого виска и носа шла кровь. Дыхание прекратилось. Я убрал руку. Я никогда в жизни не испытывал такой боли. Мне было тяжело даже дышать. Хотелось провалиться сквозь землю и больше ничего не чувствовать, никогда, только вот сколько не желай, этого все равно не произойдет, таков уж этот мир. Люди страдают, а спасения нет и никогда не будет. Только… Почему именно со мной это произошло? Почему именно мой любимый человек не дышит? - Юу, почему? - жаль, он не ответил. Я не обращал внимания на врачей, старавшихся вернуть Аоя, моего Аоя, к жизни. Один из врачей расстегнул рубашку Аоя и пытался его реанимировать. Аой изгибался дугой из-за ударов током, но больше ни одного удара сердце не давало. Лицо так же спокойно, тело так же неподвижно. Я сжал руки в кулаки до побелевших костяшек. Осознать, что он умер, для меня казалось невозможным. Я был уверен, что это дурной сон, что скоро я проснусь в его квартире на кровати, увижу, как он ухмыляется и говорит ту фразу, которая меня так раздражает. «Доброе утро, малыш». Как я ненавидел это «малыш», но сейчас я бы отдал все ради того, чтобы услышать это, почувствовать, как его теплая ладонь касается моей щеки, как он игриво проводит пальцем по моим губам, а затем целует их, заставляя сердце пропустить пару ударов, прежде чем начать биться в бешеном темпе. - Прекратить реанимацию. Время смерти 23:06. Прошел месяц Я стоял на балконе нашей квартиры и спокойно курил. - Аой… Юу, почему? Почему ты оставил меня так рано? – я взглянул на вечернее небо, по которому медленно плыли тусклые облака, освещаемые последними лучами закатного солнца. – Прости меня, Юу. Прости, если где-то был глупцом, если недооценивал тебя и порой грубил, прости, что не сказал на прощание, как сильно я тебя люблю. Я буду любить тебя всю жизнь, Юу. Я никогда тебя не забуду. Я так люблю тебя, а ты бросил меня, идиот! Юу… Я никогда не плакал так, как в тот вечер. 5 лет спустя Сейчас, вспоминая то, как он умирал, я не плачу. У меня щемит сердце, и каждый раз я надеюсь, что оно просто остановится. Мне трудно дышать, думая о том, что мы когда-то ругались, спорили, кому играть соло в новой песне, а потом вместе курили, изображая обиду, но сохраняя ту мимолетную нежность друг к другу. Я скучаю. Я столько всего не успел сказать, не успел поцеловать на прощание, не увидел твою улыбку в последний раз. Но мы ведь еще встретимся. Совсем скоро мы вновь будем вместе и неважно где, в аду или на небесах. Я до самого конца буду верить в нашу встречу. Мой Юу, подожди меня еще немного.