Сиэтл — Лос-Анджелес

Наверное, во всяком рассказе принято начинать раннее утро с красноречивого олицетворения лучезарного солнца, минутами ранее взошедшим на нежно-голубой небосвод, но, пожалуй, решусь искоренить эту неприглядную для многих привычку. В эту секунду я направляюсь за четыреста долларов в спальном вагоне из Сиэтла в Лос-Анджелес. Без одного часа полтора суток пути, тридцать пять часов плывущих за окном неописуемо красивых пейзажей, новые встречи и судьбы других людей, непроизвольно вовлекших меня в эту историю. Начну с того, что это были первые шесть часов моего «захватывающего» путешествия; на противоположной полке поселилась молодая, симпатичная и, надо сказать, своенравная девушка. Как выяснилось позже – Кларк. Человек я свободный, в какой-то стезе даже романтик; скажу без преувеличения: она мне понравилась. Длинные, шелковистые волосы цвета сливочного мороженого с золотистым отливом были собраны в хвост, нос ровный, без изъяна, а глаза как у хищной тигрицы: голубые, с блеском юношеского азарта. Где-то через час у нас завязался насыщенный разговор: болтали без умолку. К вечеру, скажу откровенно, утомились; Кларк села возле окошка, подперла личико правой ладонью, а вторую аккуратно сложила на столик, мечтательно поглядывая на впечатляющие просторы Соединенных Штатов. К первым сумеркам поезд совершил пятую остановку — Ванкувер; с этого момента начну поподробнее. С большим чемоданом на колесиках и короткой выдвижной ручкой, в проходе остановилась брюнетка: — Не могли бы вы… — Кларк насупилась, ожидая заветной секунды, когда новоприбывшая пассажирка окажет услугу и скроется из ее поля зрения. Получилось крайне неудобно: Лекса, как позже представилась эта девушка с большим чемоданом, потеряла равновесие, и латте – хочу заметить, совершенно случайно — из картонного стаканчика «Starbucks» 0,5 литра выплеснулось на белоснежную постель Гриффин. В тот момент блондинка как раз направилась к проводнику поезда за новым комплектом постельного белья. Лекса не особо проявляла чувство вины за свою «неуклюжесть». — Она всегда такая нервная? – с безмятежным спокойствием спросила она, равнодушно окинув меня взглядом. Мне ничего не осталось, только пожать плечами. — Особый случай, — отшутился я. Холт промолчала; «не даром у нее такая фамилия», — немного позже отметило мое любопытство. По возвращению, на лице Кларк отображалась притупленная злость; девушка немало удивилась, когда метнула взгляд на стоящую к ней задом брюнетку. Лекса словно почувствовала недоброжелательность юной особы затылком: — Я ваша соседка на ближайшие тридцать часов. Лекса Холт, будем знакомы. Брюнетка ловко взобралась на вторую полку, которая находилась выше моей головы – то есть прямо напротив Кларк. Не удивлюсь, если через пятнадцать минут Гриффин попросит соседнее купе – за стенкой как раз свободно одно место. — Кларк, — безучастно сказала блондинка. – Кларк Гриффин. Я пролетом представился. Должно быть, она вздохнула с облегчением – после короткого знакомства Холт сложила ладони под головой и, ручаться не буду, задремала. На тридцатиминутной остановке в Албани я вышел на перрон, где скопилось с полдюжины заядлых лежебок, одного из них, как мне казалось, я знал раньше: возможно, видел в супермаркете или жил через заборчик; «знал» — громко сказано. Поезд опаздывал — всего на час, но для моих нынешних соседок, как пить дать, это целая немая война, в которой я – посредник, и непременно должен выбрать одну из сторон. Нависшее тяготящее напряжение я ощущал загривком. В общем-то, только по этой причине следующие полчаса мой отсиженный зад прохлаждался неподалеку от поезда. Как ни странно, но ни одна из этих девиц не вышла проветриться. Может, Кларк действительно съехала? Вернувшись в купе, меня ожидала любопытная картина: мисс Холт – насколько я мог судить по отсутствию обручального кольца на ее левой руке — по-хозяйски расположилась на моем месте, копошась в чемодане, а Кларк, словно больной пациент, получивший солнечный удар, неподвижно лежала через столик от Лексы. Гриффин не спала, или, во всяком случае, решила создать иллюзию: время от времени голубоглазая «хищница» краем глаза подглядывала за отвлеченной брюнеткой. — Извини, — обворожительные огоньки зеленых глаз будто окутали меня, — не найдется доллар или пара конфеток? Так вот что это был за звук, который я услышал больше часа назад – она голодна. К сожалению, я был на мели, а из еды разве что завернутая коробка французских конфет – подарок матери. — Ничего, — сорвалось с моих пересохших губ. Лекса скрыла разочарованный вид, но ее глаза… эти глаза… От мыслей о ней меня отвлек звук чего-то упавшего. Резко повернув голову на багаж блондинки, стоящего подле устланной полки, стало очевидно одно: он упал, а из боковых миниатюрных кармашков высыпались пакетики с чаем и небольшие упаковки с шоколадными конфетами и разноцветными мармеладками. Кларк проснулась – если вообще спала, — взглянула на чемодан и пожала плечами: — Кто хочет чай? Я угощаю. Гриффин отчаянно изображала вид только что проснувшегося человека; впервые за всю поездку после появления Холт в нашей компании на ее лице засияла улыбка. Лекса в немом изумлении оглядела обладательницу светлой макушки, но промолчала. Я взял смелость и ответил за двоих: — Мы как раз собирались… — Здорово, — добродушно ответила Гриффин, скидывая на столик пакетики с заваркой и всякого рода сладости. Лекса молчала, — правда, недолго. Я заварил всем чай; Холт устроилась с краю от меня – я сидел возле окна, напротив меня Кларк. Мы долго о чем-то вели разговор, но, отчего-то, мне все время казалось, что блондинка в этот момент не со мной, словно что-то вечно привлекало ее внимание. — Откуда ты? — вопрос из уст Гриффин застал Лексу врасплох. Брюнетка убрала от пухлых губ синюю термо-кружку, и подняла спокойный, от какого по коже пробегает табун приятных мурашек, взгляд на собеседницу. — Нью-Йорк. — Холт словно предвосхитила блондинку, предугадав следующий вопрос: — В Ванкувере я была исключительно по работе. Разрабатываем инновационный проект галереи двадцать первого столетия для международной выставки в Сиэтле, которая пройдет в две тысячи девятнадцатом году. Я был готов поклясться: на их лицах всего на миллисекунду застыли смущенные улыбки; У Кларк от холодного, но чертовски точного ответа, у Лексы из-за собственной бестактности. Через два часа в коридоре погасили свет. Первая на боковую отправилась Холт, следом я, а замыкающей стала блондинка. Лекса спала тихо, в этом я был уверен, но Гриффин… что-то не позволяло бедняжке уснуть. В свете луны ее прекрасные голубые глаза действительно создавали впечатления бесценных алмазов… и эти алмазы были устремлены на вторую полку с моей стороне – на Лексу. Не знаю, как лежала брюнетка, но, смею предположить, ближе к поручню – того, что уберегает от случайного падения во время сна. Поезд шатался, колеса стучали, я стал засыпать. Перед тем как закончить, хочу сказать, что ее взгляд… был необычаен. Поймите, так смотрят друг на друга бездомный щенок и человек, который его подобрал – с бесконечной любовью, преданностью и болью пережитого за свою жизнь. Но почему? Я не понимал. Есть среди вас люди, которые верят в любовь с первого взгляда? Похоже, я начинал в это верить, и больше по той причине, что мне так хотелось думать. Сон на новом месте весьма неприятная штука – спал я достаточно неспокойно, отрывками. Когда я услышал, что Кларк тихо вышла в коридор, было около трёх часов ночи. Сверху надо мной зашелестел пододеяльник. Гриффин не появлялась слишком долго – я считал, что прошло около пятнадцати минут. Вел счет овец, старый прием, но уснуть так и не смог. Неожиданно, совсем бесшумно, как умеют только ниндзя, на пол спрыгнула Холт. Черт… неужели она была в одной майке и нижнем белье?.. Девушка вышла, и появилась в купе минут через пять вместе с Кларк. Я не знал, что произошло, предполагал, что они просто встретились в коридоре, однако позже узнал из уст очевидцев, расположившихся в соседних купе, — мне было неясно, почему они сочли правильным втихомолку наблюдать за развитием этих событий со стороны: Кларк возвращалась обратно, и все бы ничего, не будь поблизости двоих крупных парней португальской наружности. Где-то через две-три минуты безутешных домогательств, один схватил блондинку за внутреннюю сторону бедра, а с другого конца коридора открылась дверь. Тот, который поменьше, встал, подобно каменному изваянию: этакая горгулья. Лекса бесстрашно шла вперед. — Стой, — с акцентом процедил португалец. Она не остановилась. Кто бы мог подумать, что Холт владеет боевыми искусствами? Этих двоих на следующее утро, увы, не оказалось, — видно, вышли при ночной остановке в Кламат Фолс. Брюнетка схватила Кларк за запястье и потянула в купе. Утром на полу к биотуалетам я обнаружил капли запекшейся крови. Еще бы чуть-чуть и ее могли затянуть в дыру, из которой Гриффин без посторонней помощи не имела шанса выбраться обратно. От одной мысли меня поражает молния ярости. К моменту моего пробуждения, а было это в семь часов утра, девушки тихо общались на соседней полке, и, изредка мило посмеиваясь, делали маленькие глотки горячего чая. Знаете, по специальности я режиссер, и эта картина… меня с головой поглотило вдохновение. Моя карьера была спасена благодаря поездке на поезде за первые двадцать часов! Невероятно. Я пожелал им доброго утра и благополучно удалился в уборную. Со слов проводницы дверь была закрыта не до конца, и, проходя мимо с тележкой продаваемой пищи, она «на парочку секунд» заглянула в щель: Кларк ненароком облила рубашку Холт кипятком, в панике припав руками к ее груди. Гриффин схватила полотенце и начала старательно – хоть и безуспешно — оттирать пятно. — Следовало снять одежду и замочить, — сказала мне работница поезда, чему я мысленно улыбнулся: вряд ли Кларк хотела так рисковать. Но затем она продолжила: — Теперь в расчете, — пошутила блондинка, и они обе рассмеялись. Лекса встала, расстегнула чемодан и, медленно покончив с пуговицами, отбросила рубашку на вторую полку. Взгляд Гриффин был прикован к ее спине. На этом повествование из уст в уста заканчивается, поскольку проводница «вспомнила» о своих обязанностях и покатила тележку дальше по коридору. Я вернулся к самому концу: Холт поправляла на себе белую футболку. Через девять часов они собрали свои вещи и вышли в Сан Луисе. Удивительно, если учесть, что я узнал в процессе наших душевных бесед: Сан Луис родной город матери Кларк, однако Лекса направлялась в Лос-Анджелес – «исключительно по работе». Я решил, что не буду совать нос не в свои дела. Непонятные для меня причины были вполне очевидны другим. — До новой встречи, Рот, — попрощалась со мной Кларк. Холт одарила прощальной улыбкой. До Лос-Анджелеса я ехал один. Спустя год я был уверен: чемодан Кларк упал неслучайно, ее злость была игрой, а взгляд той ночью подвел черту в этой истории задолго до того, как я ее достиг. У американцев существует тенденция: избегать поездов. В качестве транспорта на большие расстояния многие привыкли использовать самолеты, — за опозданием поездов и некомпетентностью проводников. Я сам имел подобную точку зрения, но после этого случая, напомнившего мне историю встречу своей первой любви, я ее изменил. Через полгода на обложке популярного журнала в обнимку стояли эти две особы, которые по началу невзлюбили друг друга, но совсем скоро одна пропиталась сочувствием ко второй, а вторая уберегла первую от ужасного инцидента ночью в поезде. Рискуйте. Любите.