mendacium

Съемка, смех, дружба, на которую стоит равняться, отношения, не требующие публичного доказательства и лишь совсем (не)много лжи. Слащаво-приторной, но такой нужной. Камеры гаснут, а вместе с ними и натянутые улыбки. Раньше они завидовали сами себе, считая, что наконец-то нашли что-то важное, а теперь не чувствуют ничего, кроме, в первом случае, неприязни и, во втором, странной привязанности. Зрители видят спелый плод, но лишь его творцы могут ощутить тот самый привкус гнили. Когда-то, годы назад, солнечный человек и экзистенциальный мальчик были настоящими, но теперь голубоглазый вдыхает табачный дым и старательно выдумывает очередную историю в стиле AmazingPhil, пытаясь впихнуть как можно больше милых животных и, конечно, упоминаний Дэна. Маленькие фанатки будут визжать, а очередные новоиспеченные девочки-слэшеры поднимут просмотры до высот. Главное — выгода, а стремительно падающая в бездну жизнь может подождать. Дэну всегда казалось, что он обладал неплохими актерскими задатками, но, видимо, ему не сравниться с мастерством Фила. Тот виртуозно играл ту часть себя, похороненную с появлением первых надоедливых шипперов. Хауэлл тоже участвовал в этой постановке, было нетрудно сохранять образ danisnotonfire, а подделывать чувства и не было нужды. Порой старший небрежно бросал фразы вроде «Молодец, ты неплохо постарался. Тамблер просто завален гифками твоих „влюбленных взглядов“, а некоторые фанатки уже даже выстроили парочку теорий о нашей свадьбе.» Дэн не радовался этому, не злился и не гордился. Дэн просто не чувствовал ничего. Когда Фил привел в квартиру какую-то очередную девицу, младший только хмыкнул и сделал звук в наушниках чуть громче нужного. Он знал, что его „друг“ на следующий день и не вспомнит ее имя или хотя бы цвет волос, но не забудет мысленно поставить галочку рядом с пунктом «в который раз опуститься на самое дно». Дэн это знал и ставил их в своем собственном списке сразу две. В первый раз Фил говорит «лучше бы тебя вообще не было в моей жизни» громко, сгоряча, думая что это неправда. В тысячный раз Фил говорит это холодно, безэмоционально и тихо. Таким тоном бросают «доброе утро» надоедливым коллегам по работе или дружелюбной соседке, которую ты тайно ненавидишь. Дэн вновь соглашается с этими словами и беззвучно продолжает пить уже остывший кофе. На крыше в одной футболке октябрьским вечером довольно прохладно. Кажется, сегодня должна была быть их седьмая годовщина. Подарком Фила стало то, что он первый раз за месяц привел напившуюся дамочку не к ним, а отправился в ее барби-дом, выполненный в разных оттенках тошнотворного розового. Может это и есть судьба. Дэн трясущимися руками (которые, конечно же, дрожали только от кофеина, а не от напряженных донельзя нервов) накарябал на выдранном листке скомканное прощание. Всего пара строчек: «прости, что никогда не был фальшивым. надеюсь, теперь твоя жизнь наладится» Пара прозрачных капель упала на помятую бумагу, и чернила стали немного расплывчатыми, но все еще читабельными. Кажется, начинался дождь, а может это и были слезы. Синевато-смазанные буквы оказались заключительным знаком. Он был готов к финальному путешествию. «Возможно, я наконец-то научусь летать», — последним пронеслось в голове Дэна, и он сорвался вниз словно Икар с горящими крыльями. Весь свой путь кареглазый улыбался. Он наконец-то стал свободным.