Простые числа

1. Психологами давно было доказано, что в условиях повышенного нервного напряжения группы из трех человек являются самыми неустойчивыми. Джейк слушал бессмысленные нападки биохимика на угрюмо отмалчивающегося, либо же отвечающего односложно и однообразно, инженера, и чувствовал, что уже очень хочет убить обоих. Одного за суммарный сволочизм, второго — за нечеловеческую тупость. — Ты не можешь установить связь? Вопрос поставлен практически в утвердительной форме, а в голосе Фреда какое-то мстительное торжество. — Нет. — И какой ты, к черту, специалист?! — Я специализируюсь на энергоснабжении. — Ты же инженер. В твоем деле написано так. — Да. — То есть, ты инженер, но не можешь восстановить связь. — Да. — Тогда что ты, к чертям собачьим, за инженер? Какой от тебя толк?! — Моя специализация… Джейк развернулся и вышел из рубки, намереваясь проверить запасы воды и кислорода. — Эй, кэп! Куда это вы собрались? У нас тут стал ребром вопрос квалификации выживших кадров, если вы не заметили, — донеслось ему в спину. Пожалуй, можно ограничиться убийством одного Фреда. — Спасаю свою бессмертную душу от греха смертоубийства, — отозвался Джейк, не оборачиваясь. 2. Джейк всегда думал, что Уиннифред — женское имя. Дурацкое, неблагозвучное, архаичное, но женское. Поэтому, просматривая личное дело Уиннифред Бейкер — тридцать один год, три высших образования, профессор биохимических наук Западно-Европейского Международного Университета, прочерк в семейном положении, прочерк в увлечениях, прочерк в зависимостях и прочих графах, характеризующих таинственное прошлое любого нормального человека — он только понадеялся, что это будет не чопорная, тощая старая дева, отравившая высокой коллегии соратников по микроскопу существование на Земле-матушке до такой степени, что ее всеми правдами и неправдами спровадили на три года в эту околонаучную экспедицию. Фред Бейкер действительно оказался тощим. И смазливым в придачу. И, ну никак не тянул на свои тридцать. Господи-Иисусе… Еще он оказался вертлявым, любопытным, что твой кот, и таким же наглым. Заносчивым и острым на язык сукиным сыном, в самом деле способным отравить существование кому угодно и в рекордные сроки. Терпеть его было невыносимо даже в малых дозах. — Надо что-то решать. Джейк сдавлено матюкнулся, едва не подскочив на месте от слишком резко прозвучавшего в гулком помещении технического отсека голоса. — Доктор Бейкер, сделайте одолжение — не подкрадывайтесь со спины к человеку, который может одним неосторожным движением вам что-нибудь сломать. «Шею, к примеру» — добавил он уже мысленно. — Да-да, я уже заметил, что нервишки у вас шалят не на шутку. Но это нормально в состоянии стресса. Что вы делаете? — Как видите, проверяю… -…запасы воды и воздуха. Спасибо, я не слепой. Вы мне не поверили? Я же ясно сказал, имеющегося в наличии не хватит даже до ближайшей орбитальной станции. — При всем моем уважении, доктор Бейкер, вы — не механик и не техник. И уж тем более, не инженер… — О, да! Один, безусловно незаменимый, кадр у нас уже есть. Что же вы его не отправили в технический отсек? Или опасаетесь повторения истории со связью? В таком случае я решительно не понимаю ваших колебаний. -…и право перебивать капитана корабля на полуслове вам ваши ученые степени не дают. — Да как вам угодно. Но вы учтите, что объем легких у гуманоидных амфибий в среднем в два, в два с половиной раза больше, чем у нас с вами. И при всем моем уважении к вашей личной антипатии к моей персоне, напомню еще раз — раса нашего бесценного инженера в ходе эволюции давно утратила способность обогащать ткани ограниченным количеством кислорода. А вот объем легких остался таким же, как у их далеких предков. — Бейкер, вам никогда не говорили, что вы настоящий подонок? — Сколько вам лет, капитан Адамс? — Это не ваше дело, доктор Бейкер. — И все же. Сорок пять? Пятьдесят? Скоро на пенсию, да? Везде побывали, много увидели, можете себе позволить созерцательное благородство на пороге неизбежной гибели. У нас тут простые числа. Три. Два и один. Так уж вышло, что в нашем случае между двойкой и единицей можно смело ставить знак равенства. Ничего личного, капитан Адамс, я хочу жить. Всего лишь. Фред удалился, едва заметно прихрамывая, цепляясь пальцами за стены и переборки. Впервые Джейк подумал, что, возможно, биохимику досталось намного больше, чем он показывает. 3. — Что это? — Прибор для измерения объема легких. В похожих на глянцевые пуговицы, черных с золотым ободком глазах нет ни тени беспокойства или настороженности. Они кажутся неподвижными. Бесстрастными. «Как у рептилии» — поймал себя на мысли Джейк, тут же эту мысль отгоняя. Терри — свой, это не первый их рейс, а даст Бог, и не последний. В отличие от появившегося в списках за пару дней до старта Бейкера. Объем легких каждого члена команды учитывался техниками. Ни один техник не выжил стандартные сутки назад, во время стычки с пиратским судном, неведомо каким образом оказавшимся именно в том же секторе, что и возвращавшееся с образцами потенциально дорогостоящих минералов с нового месторождения, исследовательское судно. В своей каюте он еще раз просмотрел личное дело Уиннифреда Бейкера. Что за родители могли так назвать своего ребенка? Мама, наверное, очень хотела девочку. Не всем везет с адекватной семьей. Сведений о семье доктора Бейкера в деле вообще не было — даже имен. В дверь негромко постучали. — Заходи, Терри. Полное имя Терри звучало слишком громоздко, он сам же его сократил до первых пяти букв. — Это мог быть доктор Бейкер, — заметил Терри, переступая порог капитанской каюты. Джейк хмыкнул, убирая документы в кованный металлический ящик, закрепленный в углу каюты. — Не мог. Бейкер никогда не стучит, он просто вламывается. Или проникает, как привидение. — Как привидение, сэр? — Забудь. Что ты хотел? — Это насчет доктора Бейкера, сэр. Мне кажется, он не совсем здоров. — Терри, можно задать тебе нескромный вопрос? — Спрашивайте, сэр. — Почему ты терпишь выходки Бейкера? Я знаю, что для тебя не проблема поставить его на место, но ты терпишь. Взгляд Терри переместился с предусмотренной уставом точки где-то чуть повыше головы Джейка и уперся глаза в глаза. Неслыханное проявление эмоций для тинийца. — Разве вы топчете прекрасный цветок только за то, что он оцарапал вам руку? Джейк понял, что зря затронул эту тему. 4. Психоз и истерия — устало думал Джейк. Паранойя. Три — отвратительная цифра. Фред орал на Терри. Что-то про личное пространство и «не твое жабье дело» в ответ на его «мне показалось, вам нехорошо». Не показалось. Сине-фиолетовые с желтизной пятна гематом окольцовывали закрытое обычно высоким воротом комбинезона горло и скрытые манжетами длинных рукавов запястья. В обычной драке такие следы не остаются. Терри с неподвижным лицом и ничего не выражающим взглядом держал Фреда под заломленные за спину локти, пока Джейк искал в справочнике назначение всей той химии, что отобрал для себя Бейкер. Антисептики. Анальгетики. Антибиотики. Свечи от диареи… Приплыли. — Отравились печеньицем, доктор Бейкер? Успокоился Фред так же резко, как взвился, когда Джейк открыл запертые двери медблока своей ключ-картой. — Позвольте напомнить, капитан Адамс, медицинское образование здесь у меня. Я знаю, что делаю. — А капитанское звание здесь у меня. Будем мериться хуями, или вы соблаговолите объясниться? Бейкер не ответил и это было красноречивее любых отговорок. На состыкованном с «Королевой Лилий» пиратском судне он провел четыре часа. Уголок рта, выглядевший разбитым, вполне мог быть порван, а кровоподтеки от ремней на шее и запястьях можно заполучить только при очень активном сопротивлении, которого уводимый пиратами, недоумевающий биохимик вовсе не оказывал. Еще не оказывал. И огрызался с захватчиками в обычной своей манере. Джейк и правда собирался на пенсию. Ему было сорок восемь, до юбилейных пятидесяти оставалось пара лет, этот рейс должен был стать последним длительным, хотя на здоровье Джейк не жаловался и будучи обладателем этакой диковатой, скифской привлекательности, до сих пор пользовался популярностью среди женщин, и ни у кого не повернулся бы язык назвать его стариком. На своем веку он перевидал всякого, побывал во множестве переделок, и с пиратами сталкивался не раз, и латаные-перелатаные бока «Королевы» отхватили за двадцать пять лет немало. Было-было, но такого еще не было. 5. — Фред… — Не прикасайся ко мне. Джейк просто забыл куртку в техническом отсеке. Как выразился досточтимый доктор Бейкер, это нормально в условиях постоянного стресса. А какие еще могут быть условия на изрешеченном от кормы до хвостовой части корабле, без связи, зато с катастрофической потерей воды и воздуха? О потере команды Джейк пока предпочитал не думать. Об этом он будет думать исключительно на Земле. Когда доберутся. Если доберутся. — Фред, позволь мне помочь тебе. Биохимик разразился лающим смехом. — Ох, Терри, ты мне уже помог! Так помог! — Я не мог заранее знать. Фред… — Если бы ты все делал, как я сказал, если бы не твои чертовы заморочки. — Я не хотел, чтобы тебе навредили. — И как? Доволен результатом? — Ты должен был мне сказать. — А ты должен был просто дать им меня вырубить. Черт, Терри, это же так просто! Никто бы даже не пострадал! — Фред, я не мог знать… Фред, у тебя опять кровь идет. Позволь мне помочь. В лишенной освещения каморке, смежной с техническим отсеком, золотистое свечение, окутавшее сероватые ладони Терри, перетекающее мелкой рябью на живот и бедра привалившегося спиной к груди сосредоточенного тинийца Бейкера, было похоже на мерцающую пыльцу волшебной феи из какой-нибудь уэльской сказки. На заостренном, тонкогубом лице Терри стыло почти блаженство. Возможно, Джейк был несколько флегматичен и бесхитростен, но он не был идиотом, складывать два и два научился еще в школе. Господи-Иисусе, пятнадцать человек. Из-за двух поганых недоносков, то ли недотрахавшихся, то ли перетрахавшихся. Под самым его, Джейка, носом. Это было очень похоже на черное, душное облако, вроде едкого дыма от выгорающих нефтяных отходов. Едкое и смертоносное. Ненависть. Чертова тройка. Два и один. И знак равенства между ними. Жаль, в одиночку корабль не посадить, когда погорела почти вся электроника. 6. — Святые угодники, Адамс! Вы там живы? Спросонья соображалось туговато. А Бейкер ломился в дверь с деликатностью демонтажного тарана. За несколько шагов от койки до двери Джейк привел мысли в состояние относительного порядка. В груди заворочалась тень обжигающей злобы, но Джейк засунул кровожадные мысли куда подальше. Если Фред явился не один, Терри мигом учует перемену, все тинийцы отчасти эмпаты. Но Бейкер явился один. — Капитан Адамс… Джейк, я должен с вами серьезно поговорить. Интересное кино. — А все разговоры до этого, стало быть, были неудачной шуткой? Биохимик выглядел так, словно находится на грани нервного срыва. Мелькнула шальная мысль, что сейчас, пока он один, ему можно по-тихому свернуть шею. Он ведь ничего такого не ожидает. Но сначала нужно, чтобы он оказался по эту сторону закрытой на ключ-карту двери. А то еще сбежит… — Поверьте, мне не до шуток. У вас тут есть проектор? — Что? — определенно, требовать скорости реакций от сонного человека — преступление. — Проектор, капитан Адамс, чтобы воспроизводить записи. Знаете, такие маленькие штучки кристаллической структуры с закодированной информацией, экономят место, обычно занимаемое макулатурой, — Бейкер сделал паузу, неуловимо взяв под контроль собственное взвинченное состояние, закончил уже совершенно ровно. — Вы спали. Какая прелесть. Вы можете спать. Знаете, капитан, я вам даже немного завидую. Спать в такой ситуации могут только по-настоящему безгрешные люди. За эти слова он бы с удовольствием вогнал ублюдку зубы в глотку. — Проектор есть в рубке. Хотите порадовать меня напоследок порнушкой? — Почти. Вам будет интересно, обещаю. Джейк уже открыл рот, чтобы спросить, где Терри, но вовремя прикусил язык. Два и один, простые числа, разве можно забывать? 7. Четыре голоса. Один из них — Бейкера. Какой-то сиплый, словно ему трудно дышать. « — Мы рады, что вы проявили благоразумие, доктор Бейкер.» « — Я буду несоизмеримо больше рад, когда у тебя все же откажет печень, Кишо.» Звук глухого удара, видимо, должен был означать, что не все способны стоически переносить бейкерово хамство. « — Прошу прощения, господин Кишо, больше он не позволит себе подобных высказываний.» « — Я даже не удивлен. Что еще было ожидать от полукровки.» « — Вернемся к деталям. Вы поняли все, что от вас требуется?» « — Да.» « — Все это мне не нравится. С чего вы вообще взяли, что Терриарэс клюнет на этот мешок с костями? А вдруг, он вообще ксенофоб?» « — Вы не справедливы к внешности доктора Бейкера, пан Вачовски. К тому же, тинийская культура воспитывает в своих детях эстетизм, сродни религиозного поклонения, ксенофобия у них отсутствует, как явление. А наш уважаемый доктор по всем канонам соответствует объекту, способному зацепить тинийское чувство прекрасного.» Бейкер скривился под оценивающим взглядом Джейка. Ну, внешность себе и внешность. Не было б мозгов, пошел бы в модели, велико дело. « — Вам, конечно, виднее, но я бы хотел иметь определенные гарантии.» « — Вам мало моего слова? Сабуро, проводи доктора в его комнату.» « — Господин Кишо. Я не сомневаюсь в вашем слове, но бизнес есть бизнес. Согласитесь, на первый взгляд, даже пятнадцать процентов прибыли с незарегистрированной разработки алмазной шахты — это немалые деньги, но если взглянуть с другой стороны? Мои люди рискуют, им достается вся грязная работа. А чем рискуете вы? Одним старым транспортником да минимальной неустойкой за моральный ущерб.» « — И что же вы хотите в качестве гарантии, пан Вачовски?» Последняя фраза прозвучала словно издалека и запись кончилась. — Как видите, Джейк, я в этой игре даже больше марионетка, чем вы, — нарушил повисшую тишину Бейкер. — Алмазы? Мои ребята полегли только ради того, чтобы пара зажравшихся скотов прибрала к рукам алмазную шахту в обход налоговиков? Такой опустошающей горечи Джейк не чувствовал еще никогда. Ему было хорошо знакомо имя Кишо — имя его работодателя. — Это не алмазы, — Фред рассеянно тер ладони одна о другую. — Вы не поймете, но это не алмазы. Это нечто гораздо более дорогостоящее. — Договаривай уже, раз начал. — Не тыкайте мне, капитан Адамс, — Фред неприязненно поморщился. — Знаешь что, Бейкер, ты мне в сыновья годишься — это раз, и я уже долго борюсь с желанием тебя придушить — это два, так что обойдемся без церемоний. 8. Вот она, ирония мироздания — «Королева» потеряла практически весь груз, весь запас провианта, большую часть запасов питьевой воды и дыхательных смесей, чудом сохранила реактор, напрочь лишилась средств связи и экранирования. Зато в медблоке не разбился ни один флакон спирта. То, что намешал Бейкер с сиропом от кашля и аскорбиновой кислотой, было даже вкусно. — А где Терри? — все же спросил Джейк, больше чтобы хоть что-то сказать. — Спит и видит сны. Я вколол ему слабый наркотик. — Зачем? — Он вбил себе в голову, что вы попытаетесь меня убить. — Ну, он был не далек от истины. — У нас все еще не хватает воздуха на троих. — Очень ценное наблюдение. — Нас все еще трое. — Да неужели? — Обдумываете ритуальное самоубийство? — Чего ты от меня ждешь, Бейкер? Хочешь убить своего поддельника — вперед. Мешать не стану. Но и руки об вас пачкать не буду. Фред хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, и вместо этого залпом допил свою порцию. Алкоголь притуплял напряжение и ноющую под сердцем тревогу. Но Джейк уже не верил, что успеет выйти на пенсию, даже если доберется до Земли. 9. — Бейкер. Фред, мать твою, просыпайся! Биохимик мотнул головой, рассыпая по плечам выстрепавшиеся из резинки темные волосы. — Какого черта? Раз уж подыхать на этом дырявом корыте, так хоть не от недосыпа. — Терри пропал. Джейк чувствовал себя идиотом. Бейкер, видимо, разделял это чувство и смотрел на него, как на идиота. — Адамс. Мы в открытом космосе. На корабле. У нас нет ни одной спасательной шлюпки и всего один скафандр, в котором воздуха минут на пятнадцать, и нет сменных баллонов. Он не мог пропасть дальше обшивки. Джейк от души выругался. — Хорошо, не пропал, где-то спрятался. Так легче? Остатки сна смело с лица Бейкера. — Меня он не убьет. — Почему это? Ты же хотел его убить. — Что-то хотеть и что-то сделать — не одно и то же. — Без сентенций, ладно? — Какие вы слова знаете, капитан Адамс, я поражен. — Ты использовал его. Толкнул на предательство. А потом решил избавиться, как от отработанного материала. Каким бы там распрекрасным цветком Терри тебя ни считал, даже он поймет, что ядовитую, плотоядную тварь выкорчевывают с корнем. Противореча пробежавшей по телу Фреда нервной дрожи, язвительный голос был по-прежнему тверд. — Да вы поэт, кэп. Можете не распинаться, я это и без вас знаю. А вот вы кое-чего не учли. Даже если кто-то из вас меня убьет, воздуха вам двоим все равно не хватит. — Ничего, мне одному вполне хватит. Вот теперь Бейкер запаниковал. Значит, еще не знает. Хотя, откуда ему знать, он же не пилот. Он дернулся в сторону, порываясь проскочить мимо Джейка к выходу из медблока, налетел на тележку с инструментами — металлический звон наполнил отсек. Джейк перехватил его уже у самых дверей, одной рукой поперек корпуса, отшвырнул обратно, так, что не вышедший ни ростом, ни костью доктор покатился по полу, как котенок, оставляя за собой тонкий кровавый след. Ближе к закрепленному посреди отсека операционному столу он попытался встать на ноги, неловко опираясь на одну руку. С другой тонкой струйкой бежала темная, венозная кровь. Бейкер перевернул раненую руку ладонью вверх, непонимающе и как-то почти обижено уставился на длинный, от середины ладони, чрез запястье и выше, порез. Обе руки в подкатанных до локтя рукавах комбинезона дрожали. Перевел настороженный взгляд на Джейка. — Адамс. Я вас умоляю, стойте там, ради вашего же блага. А еще лучше, выйдите и закройте дверь, можете запереть меня здесь, что угодно, только не приближайтесь. — Господи, Бейкер, да не собираюсь я тебя убивать! Чего ты всполошился? Надо перевязать, смотри, как хлещет. — Нет-нет, не приближайтесь! — выкрикнул Фред полуистерически, отшатываясь ровно на те два шага, что сделал в его направлении Джейк. — Бейкер, не дури. Ты сам нормально не перевяжешь правую руку, ты же не левша. — Две минуты, просто выслушайте! Вы слышали, как Кишо называл меня полукровкой. Он имел ввиду не национальность, понимаете? Поэтому в моем личном деле нет сведений о родителях, вы ведь обратили внимание, наверняка. Слышали, лет двадцать назад, о шумихе вокруг театра диковинок Вачовски? Гермафродиты с Лорны, те, у которых особый вид кровяных телец воспринимается большинством человеческих рас, как феромон… — Бейкер запнулся, у его ног натекла уже небольшая лужица. — Было что-то, вроде борделя, для любителей экзотики… и один из этих уродов умудрился залететь, противореча всем законам генетики. А Кишо выкупил у Вачовски полукровку и вырастил из него… Адамс. Вы меня еще слышите? Вам сейчас и правда лучше выйти. 10. Помнится, празднуя свои сакральные тридцать три, Джейк нахлебался в каком-то порту пойла, по вкусу напоминавшего амброзию, а по реакции на него организма — высокооктановое топливо. Он все понимал. Но остановиться просто не мог. Тогда у него чуть не отобрали лицензию, если бы Кишо не замолвил словечко, еще и посадили бы. Сейчас происходило примерно то же самое. Обоняния достиг какой-то запах. Тонкий, чуть сладковатый… и словно кровавая пелена упала. Фред кричал. Сначала — угрожающе. Пока пытался уворачиваться, отбиваться, все норовя добраться до двери. Потом — умоляюще. Уже опрокинутый на пол, в наполовину разорванном, полустащенном комбинезоне. Кровь размазывалась по светлому металлу перекрытий, его окровавленные пальцы скользили по рукояткам хирургических инструментов, рассыпанных по всему медблоку, соскальзывали, разжимались, стоило сжать посильнее запястья. Его светлая, не по-человечески гладкая кожа мерцала в мертвенном свете ультрафиолетовых и криптоновых ламп. В тот момент он был самым прекрасным, самым желанным существом во Вселенной. Пришлось пару раз стукнуть темноволосым затылком по полу, чтобы, наконец, овладеть этим существом. Потом он уже только бессвязно и коротко выстанывал сквозь сжатые зубы проклятья, пока его тело покорно принимало в себя зверя, разбуженного самым первобытным из запахов — запахом течной самки. Раз за разом. Не чувствуя ничего, кроме лишающей воли и рассудка боли. 11. Все обстояло очень и очень плохо. Настолько плохо, что разумная и адекватная часть Джейка все порывалась впасть в ступор и вволю посодрогаться от омерзения к самому себе. Сказать, что на Бейкере места живого не было — ничего не сказать. У него шла кровь. Не только носом и из множества мелких и глубоких порезов на руках, что пооставались после бесполезных попыток схватить скальпель или какой-нибудь осколок. Потому что накрывало раз за разом, и потому что было еще какое-то отдельное, запредельное удовольствие в том, чтобы посмотреть, как худое, по-подростковому угловатое тело сводит судорогой боли, если вглубь его протолкнуть сжатый кулак. Он был гладкий внутри. Горячий. Чистый… Отпустило только когда Бейкер отключился. Джейк тихонько застонал от ужаса. Он никогда не был сторонником насилия. Он за всю жизнь ни разу не поднял на женщину руку. Конечно, Бейкер далеко не женщина, и по наглой морде ему дать хотелось частенько, но даже в мыслях Джейку ничего из того, что он сотворил, не привиделось бы. Медблок был похож на обитель взбесившегося мясника. А на самого мясника, наверное, был похож Джейк. И вот она, его жертва, словно испорченная марионетка с обрезанными нитями, в свежих и уже подсохших разводах собственной крови, с затихающим, едва слышным дыханием. Не шевелится. А вдруг Бейкер умрет? Терри. Надо его найти. Он сможет помочь, как тогда, в каморке возле технического отсека. Джейк вцепился в эту мысль, сконцентрировался только на ней, смутно понимая, что Бейкера надо хотя бы перенести на кровать, что ли, пол холодный, но заставить себя снова прикоснуться к нему Джейк не мог. Боялся, что снова накроет. Сам себя боялся. И судорожно думалось — как хорошо, что их трое. Двое и еще один. Есть, кого звать на помощь. 12. Бейкер был неестественно бледен, но пребывал в приподнятом состоянии духа. Терри заканчивал пояснения, вместе с монтажом узла связи. Джейк искренне жалел, что не убил обоих, когда была такая возможность. — План Фреда был спонтанным, но безупречным в своем первозданном виде. К сожалению, мне была невыносима мысль, что кто-то ударит его, причинит боль… Как видите, я угодил в яму, которую сам вырыл — так у вас говорят? — Терри! Мы уже говорили об этом, сколько можно?! — Извини, Фред. Определенным образом обработанная, структура найденного нами минерала становится нестабильной, превращается во взрывоопасное вещество. Мы бы привезли фальшивые данные, дескать, добыча минерала невозможна, а взорвавшийся пиратский корабль только послужил бы подтверждением. Вачовски с Кишо ничего бы поначалу не заподозрили, а когда разобрались, мы были бы уже на Тине. Вы были на Тине, капитан Адамс? — Нет, я не был на Тине. Далековато. Джейк держал себя в руках. — Правильно. Вне юрисдикции Содружества. Там очень красиво. Мы зарегистрируем месторождение на Тине. И вы нам поможете, капитан Адамс. Вы же не хотите пойти под трибунал за изнасилование члена экипажа, правильно? — Сукины вы дети… — Зря вы так, капитан. Мы хотели избежать кровопролития, но так сложились обстоятельства. — Кстати, Джейк, неужели тебе не интересно, отчего у тебя так сорвало крышу? Ох, ну не делай такое лицо! Я все равно объясню. У меня в крови действительно содержится особое вещество. И оно действительно сродни феромонам — оно меняет сиюминутное эмоциональное состояние на противоположное. В отличие от моего биологического родителя. Когда я порезался, помнишь? Ты был разъярен, ты меня ненавидел всеми фибрами души. Сложно было довести тебя до крайней точки кипения, нам с Терри пришлось разыграть целое представление. И вот, что из этого получилось. Кстати скандал двадцать лет назад тоже был как раз из-за меня. Мой первый выход в том террариуме. Жуткая резня. В одно мгновение зал охваченных похотью и вожделением людишек словно взбесился. Тогда-то Кишо меня и приметил. Терри, что там со связью? — Я уже связался с крейсером, патрулирующим этот сектор. Нас подберут через сорок стандартных минут. — Отлично. Капитан Адамс, вы запомнили официальную версию всего, что произошло на борту этого корабля за последние семьдесят четыре часа? — Да, доктор Бейкер, я все запомнил. Джейк усилием воли проглотил витиеватое пожелание инсульта уважаемому доктору в обозримом будущем. 13. Расследование не стали затягивать. Федералы удовлетворились версией с нестабильным веществом, часть образцов которого разнесла пиратское судно, а часть — продырявила «Королеву». Характер повреждений версию подтверждал. Джейк все-таки ушел на пенсию, едва закончилась эта история, по двадцатилетней выслуге лет, не стал ждать возрастного ценза. Уже много позже он недоумевал, почему Бейкер вообще развернул весь тот драмкружок, ведь намного проще было списать его со счетов, да и дело с концом. А потом на пятидесятилетие получил по почте банковское извещение о достаточно крупном денежном переводе, вложенное в открытку с изображением футуристического пляжа с бледно-сиреневым мелким песком и низко нависающей над окрашенным во все оттенки лилового горизонтом ниткой алых лун. «Тина. Мыс Не Держащих Зла» — сообщало золотое тиснение на общей лингве в уголке. И нервным, ломанным почерком по-английски с обратной стороны: «Жаль, мы не встретились при других обстоятельствах, Джейк.» Два. И один. И знак равенства между ними. А сколько, если сложить? Трое живых. Пятнадцать мертвых. И чертова прорва кровавых денег между ними. Утром Джейк пошел в банк и забрал свою долю простых чисел.