Суп из попугаев

Утро. Слишком тихое и редкое утро. Чтобы по коридорам не сновала с утра пораньше команда стаффа, чтобы не раздражал холодный растворимый кофе в вечно помятом стаканчике, чтобы никто не матерился, когда опаздываешь на заранее обговоренные сборы, чтобы даже погода была располагающей к хорошему настроению, — право, такое весьма редко случается. Однако сегодня у нас… исключение? Можно сказать и так. На всем этаже гробовая тишина, автомат с кофе благополучно крякнул, стрелка у часов нервно дергалась в конвульсиях из-за севшей батарейки. С утра пораньше попахивало пиздецом. А все началось с того, что буквально вчера вечером, когда я готовился к безмятежному сну в свой выходной, написал лидер о том, что завтра у нас небольшое собрание из алкоголиков и тунеядцев. Аргументировал все очень просто - наш Мистер-я-суперстар-а-вы-дерьмо родил поистине «шедевр», от которого всех должно порвать вдоль и поперек на лоскутки. И вот теперь я, голодный, холодный и социально незащищенный от нападок со стороны «любимого» коротышки в стразах, мнусь перед дверью в студию. Да, я боюсь туда заходить, потому что меня может встретить ведерко грязи из уст вокалиста, для которого я — сущее одноклеточное, которому в одно место нужно привинтить моторчик, чтоб шевелился быстрее. Иногда он может огрызнуться и что-то вякнуть про то, что двупалые ленивцы по сравнению со мной — марафонцы. Но я, по добре душевной, просто щелкаю его по лбу и приговариваю, что тоже люблю его. От этого гитаристы хихикают в своих углах, Кай мило улыбается за установкой, а Руки… иногда кажется, что он когда-нибудь захлебнется своим ядом. Или просто-напросто лопнет. Честно, я даже не знаю, что страшнее — кишки на люстре или содержимое его желудка в конвульсиях. Одно могу сказать точно — все равно будет противно созерцать подобную картину. — Да придет он, не волнуйся ты так, — по ту сторону двери слышна возня и голоса. Кою кого-то успокаивает. Вот только кого? — Десять раз он уже пришел, ага, — рядом с дверью послышался топот и разраженный голос Ру. Что-то я отвлекся. Если сейчас не зайду в студию — стану ужином Руки. Рано или поздно — вопрос времени. Если зайду, то… исход очевиден. Я буду подан ему по кусочкам. Или даже не ему. А его кры… пардон, псу. Но от такого обилия мышц и костей, его питомца разорвет, как ни крути. — А если он сдох? — вот теперь я точно уверен, что он стоит вплотную у двери. — Если он вывел из равновесия своих попугаев, и они его ночью закололи? — всегда поражался логике нашего вокалиста. И заботе, кстати тоже. — У него попугаи сдохли еще в прошлом году, — успокоил Аой. Ну да, Кейджи год назад лапки откинул. Старичок, не жилец уже был. — Ну и что? Ты не видел трупов. Вдруг он их заморозил, а вчера суп сварил из дохлых тушек и отравился? Когда-то очень давно я пошутил, что наш Така в прошлой жизни был девушкой. И в этой он должен был родиться ею, но что-то пошло не так. После моих слов мне сначала прилетел поджопник, а вслед за ним — что-то тяжелое по голове. Больше я так не шутил. — А ты не пробовал ему просто позвонить? — оу, видимо Така их уже давно нервирует. Что ж такого важного он накалялкал, что мою персону не могут дождаться? — А как, если он уже окочурился? — … — Почему ты так уверен, что он «окочурился»? — о, лидер проснулся. — Я знаю, — аргументный аргумент, аплодирую стоя. Знает он, все обо всем знает. — Если ты не хочешь, я сам ему позвоню, — довел Аоя. Голос такой, как будто весь день его эксплуатировал. А ведь сейчас только утро… Из мыслей меня вырывает вибрация в заднем кармане джинсов, за которой следуют басы моего рингтона. — Алло. — Ты где? — Здесь, — конструктивный диалог. Прям как в голове у Руки. Хотя откуда мне знать, какие у него тараканы за чашками кофе ведут разговоры? «Пора заканчивать этот цирк», — вскользь промелькнуло в голове, и… Резко перед моим носом распахивается дверь. Ну как перед моим… Така со всей силы, похоже, пнул дверь, и она смачно проехалась в миллиметрах от моего лица. Шаг вперед — и был бы я в травмпункте около месяца. — Явился, — Руки смотрит на меня зло. Прям как на врага народа. Я прям чувствую, как все находящиеся в студии смогли спокойно выдохнуть. Зато мне теперь придется ловить воздух, словно утопающему. Я прямо чувствую это. — Явился, — киваю и пытаюсь не злить вокалиста. Но для него мои слова, видимо, имеют всегда эффект точно противоположный тому, на который рассчитываю. Не всегда, но в большинстве случаев — точно. Пытается взглядом из меня сделать дуршлаг. Но не получается. Он злится. — Така, — тихо зову я. — Что? — взгляд его проясняется. Ждет, что я сейчас упаду на колени и начну его умолять, чтобы он простил меня? Пусть держит карман шире. -…Тебе в носу кольца не хватает, а на голове — рожек, — ну все, я, можно сказать, вырыл себе могилу. Така стоит с квадратными глазами и как рыба шевелит губами. В другой бы ситуации я бы даже посмеялся. Глазенки начали сужаться, ладошки начали сжиматься в кулачки, щеки надулись, нижняя губа задергалась. Пробуждение злого Таканора. «Во всех кинотеатрах страны! Не пропустите!» — даже в такие моменты мой мозг забывает о таком инстинкте, как самосохранение. Стоило мысле пробежать в голове, как я стою и силюсь не заржать. Но где же ты останешься спокойным, когда уже в голове выстроилась картинка, как Така стоит на табуретке, машет игрушечным вертолетиком и орет «ТАКАНОР КРУШИТЬ! ТАКАНОР ЛОМАТЬ!» — А ты… А тебе… — о, пошел процесс по огребанию пиздюлей. — Тебе гроба не хватает! И супа из тухлого попугая! Вот! — и голову вскинул. Краем глаза замечаю, что Ютака складывается пополам за установкой, Кою пытается слиться с диваном, а Юу просто отвернулся к окну. Ну да, утренние городские пейзажи такие прекрасные. Только трясущиеся плечи да похрюкивания в кулак выдают его. Наверняка что-то до неприличия веселое увидел. Пиздюля — громко сказано. А тем временем в голове новая картинка. Така, все также гордо прыгающий на табуретке, кидает в маленького меня дохлого Кейджи с криком «вари суп королеве!». — Ну вот что ты стоишь с таким глупым выражением лица? — смотрит так… с сожалением, как на душевнобольного. Или отсталого в развитии. Или просто как на дауна. А может и все вместе. Причем тут оказалась королева — я так и не понял. И тут я в голове зацепился за такой странный момент. Пока Руки кидал в меня попугаем, он чуть было не поскользнулся на поверхности табуретки. Интересно… -…как ты не свалился с нее? Для полноты картины сверчков не хватало. Я это вслух сказал, да? Взгляд Таки из сожалеющего, перетек в непонимающий. Ну да, я бы тоже не понял с кого свалился. Или с чего. Тем временем случайно раздался хрюк из-за барабанов, Уруха переполз к подоконнику. Видать, тоже захотел увидеть, что смешного там Аой увидал. — Что? Ты что несешь? С чего я свалился? — выпучил глаза вокалист. — С табуретки… — без единой мысли выпалил я. Все-таки правда во мне сильно притуплен инстинкт самосохранения, либо же вовсе отсутствует. Лицо Таки вытянулось. Кай ударился головой об барабан, о чем свидетельствовал глухой «бум» и тихое завывание. Кою хрюкал в кулак и наглаживал спину Юу, пока тот бился башкой об подоконник. — Один ноль в пользу Акиры, — просипел ритм-гитарист, оборачиваясь к нам и вытирая выступившие слезы. — Какая табуретка? Акира, ты что, травку курил? Или вчера напился до чертиков? Или у тебя горячка? А может ты сварил суп из своего Кейджи и все-таки траванулся? Ну я имею ввиду, ночью через уши или нос мозги вытекли? Поверь, такое тоже бывает. Ты мог их за сопли принять, пока умывался. Мозги, они же… — Така, прошу, усмири свою буйную фантазию. — А у самого-то… — Именно поэтому мне своей предостаточно. Я его подвинул в проеме и вошел наконец в студию. У Руки клинический шок. Либо же полная перезагрузка системы. Его тараканы — это нечто. — Так зачем меня пригласили на вечеринку алкоголиков и тунеядцев? — я прошел к креслу, закинув на спинку свое пальто, которое снял по пути, и плюхнулся в него. Юу с Кою вернулись на диван, Ютака вылез из-за установки и упал в кресло напротив, обмахиваясь журналом, который невесть откуда взялся. Таканори же стал похож на терминатора. Медленно и дергано повернулся в нашу сторону. Не было той плавности в движениях, не было той грации и превосходства во взгляде. Даже совсем наоборот — его правый глаз, подобно нижней губе, зашелся в нервном тике. Ему не нужно случайно обследоваться у невролога на наличие каких-нибудь расстройств? — Ну, Руки написал вчера текст и слезно умолял, чтобы сегодня мы пришли его оценить, — начал Кай. — А так как ты у нас опоздал на, — демонстративно отогнул рукав кофты, разглядывая циферблат часов. — 47 минут, то ты — единственный, кто остался неознакомленным с его текстом. Уруха сидел и кивал как китайский болванчик. — Ритм должен быть живой, энергичный. По моим расчетам необходимо включить соло на басу. Это придаст композиции более агрессивный и загадочный оттенок, — включился Руки. Он так и стоял со скрещенными на груди руками и кривил губы, не уставая буравить меня взглядом. Кою как-то слишком активно закивал головой. «Ну точно китайский болванчик. На батарейках от дюрасел» — вскользь промелькнуло в голове. — А могу я увидеть сам текст? Уруха сидел ближе ко мне, он же мне и протянул готовый вариант мозгового штурма вокалиста. Пробежав глазами по всем строчкам, мои брови медленно, но верно ползли вверх. Я знал, что Руки у нас не святоша и пропагандировать церковные устои он не собирается. Я знал, что из него просто замечательный генератор идей. А еще — время от времени он бывает слишком помешан. На себе, на окружающих. На всем, на чем стоит наш мир, и на нем, собственно, тоже. Но тут что-то меня переклинило. — Така, — тяну не своим голосом. — М? — он смотрит на меня вопросительно. Ждет моей бурной положительной реакции на его шедевр? — Только один вопрос. — Какой? — Просто ответь: у тебя недотрах? — смотрю в его расширяющиеся от каждого моего слова глаза. Я бы тоже, кхм, опешил от таких вопросов. — У тебя когда последний раз секс был? — В смысле? — смотрит на меня как на инопланетянина. — В прямом. Тебе так давно никто не давал? Или наоборот — передавал так, что с лихвой отразилось в твоих стихах? — он опять начал шлепать губами подобно рыбе. — Я не пытаюсь тебя оскорбить или высмеять. Мне просто интересны твои мотивы. Он хлопал глазами, пока все, за исключением меня, попытались тихонько откашляться в кулаки. Предатели. — Тебя… тебя это не касается, — выдал он и, резко развернувшись на пятках, пошел на выход. — Два-ноль в пользу Акиры, — протянул Юу, доставая вибрирующий телефон. Тем временем Руки схватил свое пальто и начал открывать дверь. — Стой, — только я подорвался и полетел в сторону двери, она вновь смачно захлопнулась перед моим носом. *** Я выбежал вслед за ним. Благо у Таки ноги короткие, да и сам он дохлый, далеко не убежит. Поймать за шкирку, затащить в свободную студию, которых на этаже не так уж и много, и вывести на чистую воду. Как два пальца об асфальт! Поймать его за шкирку удалось без труда, да. Но вот с остальным пришлось попотеть. Слишком активный, трепыхается постоянно, пытаешься его поудобнее перехватить — так ведь царапается. Рот закрываешь, чтоб не визжал — кусается. — Отпусти, животное! — прижимаю его спиной к груди, он задницей своей елозит, извивается, пыхтит и мычит. Такое чувство, что сейчас его затащат в грязный чулан, где слои пыли с длину его ногтя, и отымеют насухую. Ведь рядом я, его вечная головная боль и причина всех его срывов. И эта причина сейчас его тащит в неизвестном направлении. А раз так — значит точно насиловать буду. Я уверен, у него в голове именно такая выстроилась цепочка причинно-следственных связей. Не зря я тогда говорил, что ему нужно было женщиной родиться. — Я не животное, я — Акира, — решаю все-таки поправить, а то вдруг в порыве ненависти забыл. — Мне плевать, ты тупое животн… Ты что делаешь, идиот?! — сажусь на корточки, хватаю за коленки, поворачиваю лицом к себе и закидываю на плечо. Вуаля! — Пусти меня, одноклеточное! — Я многоклеточное, как ты успел заметить. — Не успел. — Твои проблемы, — и отвесил звонкий шлепок по заднице. Справедливое мини-наказание за непослушание. Така недовольно зарычал. — Сволочь,— лупит меня коленками по животу и кулачками по спине. Дохляк, ага, как же! — Прекрати, ты не такая пушинка, чтоб я тебя с легкостью по коридорам таскал. — Так поставь меня! — и вновь зарядил по животу коленом, за что был удостоен еще одним шлепком по жопе. Только с еще большей силой. — Мразь, ненавижу! И тут случилось то, чего я вроде как не ожидал. Как и не ожидал Така, скорее всего. А может и ожидал, да только сам не понял. Он просто положил ладошки на мои ягодицы и стал медленно сокращаться на моем плече, пытаюсь достать до ладошек. — Ты что там творишь? — тишина. Сокращения продолжаются. — Така перестань, я тебя сейчас уроню… — ноль ампер. Чувствую уже тепло рядом с крестцом. — Така, уро… — слишком внезапно. Он укусил меня за ягодицу. Я с диким матом выгнулся, моя спина хрустнула в нескольких местах, он — полетел в рядом стоящий горшок с пальмой. — Едрит твою… — послышалось из-под пальмы. — Аналогично, — взвыл я. — Ты труп, Сузуки… — Я уже, — не могу выгнуться обратно, спину заклинило? — Я из тебя суп сварю. Сегодня же. — Така, спина… — он пытается вытряхнуть звон из головы? Или просто землю стряхивает? — Что спина? — Разогни, твою же ж. — Как? — смотрит на меня как на дауна. Спасибо, друг. — Каком кверху, — рычу, — придумай как, твоих же рук дело! — Жди, я сейчас, — и смылся в направлении нашей студии. — Я убью тебя, лодочник, — это было последнее, что я сказал, перед тем как услышать «щелк», упасть и отрубиться. *** Очнулся я на коленях у Таки, который водил возле моего носа ваткой с какой-то вонючей смесью. Кто-то сзади пытался натирать и одновременно массировать мне спину. — Така, — прохрипел я. Он обеспокоенно на меня посмотрел и кивнул.— Я… — Что? — Сначала убери эту херню от моего носа. Я не хочу пробовать твой новый парфюм, — сзади раздалось довольное хмыканье, давление на спину увеличилось. — Ой ты цаца какая, поглядите, — скорчил рожу и кинул ваткой в мимо дефилирующего Кою. Тот ее не поймал и внимания, в общем-то, не удостоил, — так что ты там хотел? Договаривай. — Я… — сглотнул, — убью тебя, лодочник. Така опешил. Мой горе-массажист — тоже. Ну правильно, только очнулся и сразу — убью. Хотя они должны были понимать весь масштаб катастрофы. Руки же сидит и жует нижнюю губу. И смотрит на меня так… изучающе. — Я даже не буду спрашивать разрешения. Я просто тебя убью. — Жить будешь, — хмыкнул Аой, который и оказался моим горе-массажистом. — одевайся. Я встал с дивана, надевая футболку, медленно поворачивая шеей во все стороны и хрустя позвонками. Тем временем Юу пошел мыть руки, Уруха с Каем испарились, будто вовсе их здесь не было, а Руки… Руки закинул свое немногочисленное барахло вместе с текстом в сумку и, что-то нажав на телефоне, вышел из студии, не прощаясь. Только за ним захлопнулась дверь, в кармане завибрировал мой телефон, оповещая о сообщении. Открыв его, мои губы поползли в довольном оскале. «Завтра вечером будет готова гильотина. Буду ждать».