За чашкой чая разговор

      Лар громко прихлебнула из чашки, чтобы хоть как-то развеять повисшую вокруг тишину. Про работу всё что могли уже рассказали, личная жизнь табу, темы для разговоров кончились, а чай в чайнике и самолично испеченный Юни торт даже не думали кончаться. Верде с тоской глядел в сторону выхода, когда надо маленькая бывшая Аркобалено Неба была не лучше Луче. Вайпер в полглаза дремала, Колонелло резался с Реборном в покер в конце стола. Единственным кому тишина не доставляла никакого неудобства был Фонг, довольно уткнувшийся в чашку чая.       – Кора, третий раз подряд, кора! – Колонелло подставил лоб Реборну, и тот от души дал ему щелбан.       – Идиоты, – себе под нос просвистела Вайпер.       – Ещё партийку? – осклабился Реборн, тасуя колоду.       – Нет уж, я больше с тобой не играю, – Дождь на всякий случай даже отсел поближе к Верде.       – Вайпер?       Молча поднятый согнутый палец.       – Денег нет.       – Покера тоже нет.       Солнце обиженно бухнулся на стул. Опять тишина.       – Если бы это было возможно я стала бы крестной феей, – неожиданно выдала, сидящая рядом с Лар Юни.       – Что прости?       – Крестной феей. Исполняла бы чьи-то желания, дарила радость людям, – Юни мечтательно улыбнулась.       – А если тебе загадают кого-нибудь убить? Или ограбить? Или насильно кого-то за загадывающего замуж выдать? Или женить? – поинтересовался Верде.       – Об этом я не думала, – девушка задумчиво почесала татуировку на щеке.       – Если уж кем и становиться, то вампиром. Живи сколько хочешь, тебя никто не трогает, – ученый откинулся на спинку кресла и потянулся за куском торта.       – Ага, кроме обескровленных, в прямом смысле, живущих рядом с тобой людей и то, что тебе нельзя на солнце выходить. Хотя о чём это я, кора? Ты и так только по ночам шастаешь, – кивнул Колонелло, на всякий случай отодвигая от прищурившего глаза Верде.       – Да уж. Лучше виноделом. Выращивать виноград, дегустировать. Красота, – но пока мечтательно улыбающийся Реборн, нонсенс!, отхлебнул только кофе.       – Конечно, и спиться к сорокалетию, кора! Косморазведчиком, кора! Рассекать парсеки галактик, воевать с злобными пришельцами, открывать новые планеты! – громко воскликнул Дождь       – И быть изнасилованным какой-нибудь антропоморфной самкой богомола, которая потом твоей «светлой» головой закусит, – дополнил ученый, заставив щёки Юни слегка покраснеть, а Реборна усмехнуться.       – Да ты, кора!       – Русалка, – тихо буркнула Маммон.       – Что прости? – Колонелло повернулся, не переставая зажимать рукой горло Верде сзади.       – Я хотела бы быть русалкой, – тяжело вздохнула Вайпер.       Повисла тишина, прерываема только хрипами Грозы.       – Заф… Кхм. Зачем? – “поднял” челюсть Реборн.       Вайпер неопределенно хмыкнула, натягивая капюшон ещё ниже.       – С этим итак всё ясно, – самый жуткий кошмар Тсуны махнул рукой в сторону Фонга. – Статуя Будды, она и в Италии Статуя Будды.       – А вот и нет.       Все недоуменно повернулись к улыбающемуся Урагану.       – И ты, Брут? – Солнце обреченно сполз по креслу куда-то по стол и уже оттуда буркнул. – И кем всё-таки?       Фонг несколько смущенно улыбнулся.       – Пиратом.       – Кора, – повторил маршрут Реборна Колонелло, остальные, кроме Юни уткнулись в чашки.       – А ведь с виду такой тихий, – приглушенно раздалось из-под стола.       – Тем тише омут, тем профессиональней черти, – буркнул в ответ стол.       – Вы оттуда вылезать собирайтесь? – чисто из вежливости поинтересовался Верде.       – Прошу называть нас Подпольщиками, кора!       – Ясно всё с вами, – Лар наугад пнула в сторону звука ногой, раздалось обиженное “Ауч!”.       Все оставшиеся за столом заинтересованно перевели взгляд на неё. Мирч недоуменно подняла бровь. Ученый прокашлялся, Маммон, пожав плечами, потянулась за лежащим в вазочке печеньем.       – А ты кем бы хотела быть Лар? – дернув Лар за рукав, полюбопытствовала Юни.       Мирч задумчиво перебрала пальцами по столу. Из-под стола раздалось поочередно: хрюканье, победное «Ха!», обиженное «Опять, кора!» и хитрое «Подставляй лоб!». Опять в покер режутся… на щелбаны, честное слово как дети малые.       – Султаном. Я бы хотела быть султаном.       – Кора!? – Колонелло попытался вылезти из-под стола, но не рассчитал и задел стол головой.       Внизу заржали.       – Но ведь султаны бываю только мужчины? – обескуражено спросил ученый.       – А вампиров, русалок и фей-крестных вообще не существует и что?       – Ничего. Тогда у тебя должны быть жёны. Три!       – Почему три? – Вайпер заинтересованно повернулась к Верде.       Тот слегка стушевался.       – Мне так Александр говорил. Из России.       Мирч задумалась.       – Хмм… Раз три, тогда одна будет любимая, вторая нелюбимая, но убить нельзя политика, и третья для счёта. Третьей будет Колонелло.       – За что, кора?       – Потому что за тобой глаз да глаз нужен, и вообще ты мне должен за все те годы, что я на тебя потратила.       – Нелюбимой женой будет Закуро. Потому что он меня бесит, но если я его убью, то на нас пойдут войной.       – Чего уж тогда сразу не Бьякуран? – ехидно проскандировал Реборн.       – Тебе оставлю, – елейно парировала Лар.       Под стол подавились. В кармане джинс зазвонил в беззвучном режиме телефон. Она достала его из кармана и посмотрела входящий вызов. Под хохот Колонелло задвинула за сбой стул.       – Ей, а третьей женой кто будет? – выглянул из-под стола Солнце уже в перекошенной шляпе.       Мирч улыбнулась.       – Сасагава Киоко, – и нажала принятие вызова. – Да, дорогая.       Ошарашенных лиц Аркобалено она уже не видела.