Жалость

Задумчивая тишина бывает обманчивой… Проснувшись на чем-то твердом, девушка решила, что упала с кровати, поэтому, не открывая глаз, попыталась лечь обратно. Лидия — так зовут этот рыжий комочек, этот единственный лучик света в полной темноте… Заметив, что никакой кровати и нет, поняла, что ходит не по полу, а по какой-то холодной бетонной заливке. Открыв глаза, лучик закрывает рот, чтобы не издавать звуков, и прижимается к стене. Вокруг было мрачно и пугающе. Грязно — коричневые покрашенные стены, где краска отходит, похоже, что кто-то отдирал ее. По всем углам была жуткая паутина, на которой ползали огромные пауки. Обняв себя, девушка покрылась холодными мурашками и села в одиноком почти чистом от паутины и членистоногих углу. Какие-то звуки эхом отдавались в комнате, наводя ужас еще сильней. Неужели умерла? Медленно, его шаги пронзают ступеньки и со скрипом. Паркер отворяет дверь, войдя в мало освещенное помещение без окон и с одной пыльной лампочкой. На его лице сияет небольшая улыбка, а рука за спиной что-то неохотно прячет. Это кухонный острый нож, еще не окровавленный, пока, пока… Вальяжно расхаживая, он, как волк, подходит к забившемуся в угол котенку, со страхом в глазах. Остановившись, карий взгляд окидывает этого самого беззащитного котенка и его голова склоняется набок. Губы расплываются в ядовитой ухмылке, словно кровавая рана у Джокера из «Темного рыцаря», но это не совсем то объяснение, не совсем то… Глаза сверкают и только молча наблюдают за реакцией Лидии Мартин. — Ты дома, у меня дома… — медленно и тихо проговаривает Кай и так же медленно выводит из своей спины ту самую руку, которая сжимает рукоятку острого лезвия. Глаза так и не сводятся, не уходят с Мартин, пытаясь выбрать лучшее место для нового красочного рисунка: — Ты же хотела, чтобы я остался, разве сейчас ты передумала? Ох, та самая бурная ночь, горячие тела и дом, наполненный стонами. Как он мог забыть все это? Тихие мольбы, вырывающиеся из покусанных и разорванных губ, просили, умоляли, чтобы он остался, и он остался… Невинная слеза скатилась по щеке, быстро падая и разбиваясь об пол. Девушка не хотела, чтобы парень это увидел, но он не отводил с нее взгляда, поэтому она готовилась к жалкому маньяцкому стебу. — Я сделаю тебя только красивей… — с задорством проговаривает кареглазый поняв, где оставит свой след, где подпишется, где поставит метку. Медленно подходя к дрожащей от испуга Мартин, Паркер берет ее за руку, придавливая своей грудью в бетонные стены. Он пытается сдержать ее, чтобы не сбежала, не шевелилась, иначе ничего не выйдет, ничего не получиться. Нож, сверкая, касается ее шеи, но вскоре скользит по четко выраженным ключицам. Острие начинает блестеть все больше, когда касается мягкой кожи банши, немного надавливая. Лидия вздрагивает, пытаясь вырваться, но брюнет не допускает этого, только сильнее прижав ее, обдавая своим горячим дыханием. Она готова закричать, а он уже сделал небольшой порез в виде буквы «К» — своего инициала. Капли крови стекают к груди, оставляя красные дорожки. Губы медленно опускаются к этой самой метке и язык касается кровоточащей раны, убирая всю боль, забирая себе все краски. — Кай, прошу, перестань, — проскулила Лидия, откинув голову в бок. — Ка-а-ай, — слезы вышли наружу, — не продолжай, прошу, — зажмурившись из-за жестокой боли, быстро проговаривала девушка, — ты же… же… — дальше девушка не продолжила. Закрыв глаза, Лидия терпела боль, пытаясь вырваться, но все было бесполезно. Зажмурив глаза, банши крикнула во всю мощь. Слезы ручьем шли по щекам и с каждым разом девушке было все больней. Долго она не протерпит. — Тише, тише — нахмурившись, ласково шепчет социопат. Сейчас он совсем не такой, какой был тогда, в ее доме. Более разговорчивый, но она ведь таким хотела его видеть? Или это перебор? Крик пронзает его уши, но, зажмурившись, Кай слышит только писк и тихие всхлипывания, мольбы об окончании, на что только говорит: — Еще немного, один остался… — он проводит уже запачканным в крови ножом и делает третий надрез рисуя большую букву «Р». После руки медленно разжимаются, нож отстраняется от порезанной кожи и зеленоглазая с грохотом падает на холодную землю. Брюнет медленно подносит острие ножа к своему лицу и языком слизывает ее столь приятную для себя на вкус кровь. В голове звенело и все плыло. Пытаясь разглядеть Кая, девушка сузила глаза. — Ну и что теперь? Порежешь на куски и сваришь? — усмехнулась Лидия, подняв уголок губ. — Или тебе по душе сырое мясо? — ненавистно смотря в черные глаза Паркера, девушка была готова на все, что он задумает. — Ублюдок! Еще несколько часов назад они резвились в постели, целовались и обнимались… Кто мог подумать, что все события повернутся именно так? Медленно и пафосно присев на корточки, тыльной стороной ладони он проводит по ее щеке, нежно говоря: — Я не буду тебя есть, глупышка, — губы расплываются в хитрой улыбке, — нет, ты мне нужна не для этого. Я решил взять тебя себе, навсегда, полностью. Я буду делать с тобой то, что захочу, и мне будет нравиться, если ты будешь упираться… — медленно и обманчиво шепчет Кай, — ну, а если будешь себя хорошо вести, то, может, выйдешь наверх, увидишь солнце, поспишь в нормальной кровати. Я сделаю все, чтобы ты пыталась угодить мне, заслужить то, чего хочешь, — так же пафосно поднявшись, он не отпускает нож со своих рук и разворачиваешься, идет к выходу, но у двери останавливается: — Если ты хочешь спать, или отдохнуть, просто попроси. — Урод! — встав с пола, рыжая подошла к парню. — Выпусти меня! Сейчас же! — раскричалась Лидия, упорно смотря в глаза Каю. Не смотря на сильную боль в животе, девушка стояла отлично, даже не показывая этого.  — Неправильно говоришь, прости, Лидия… — Парень медленно оборачивается и говорит что-то о прощении, в то время как дает сладкую пощечину, да так, что рыжеволосая падает на пол.— Я приду через пол часа, чтобы дать тебе второй шанс. Мартин, подумай, ты ведь не дура, будь умной девочкой: — Кай со смехом смотрит на ее страдание, искривленное лицо и то, как рукой она ухватывается за свою красную щеку. Быстрым шагом он выходит из помещения, закрывая массивную дверь. Слышаться звуки закрывающихся замков, и нескольких дверей, которые, как металлическая клетка, держат зеленоглазую взаперти. Схватившись за горячую красную щеку, девушка упала на пол от сильного удара, от чего вся боль отдалась в живот и она издала легкий крик. Добравшись до того самого угла, котенок сел в угол, поджимая ноги. Мартин положила руки на лицо, тихо заревев. Только сейчас она осознала, что попала к маньяку. Воспоминания о той ночи пришли в голову и нагнали на Лидию еще больше слез, ведь она правда влюбилась, но, видимо, не в настоящего Кая Паркера. Солнечные лучи, просторная кухня и свежий воздух, некая теплота. Да, дом у него богатый и шикарный. Совсем не та обстановка, что в подвале. Окна нет, но это не запрещает проходить холодному воздуху с земли через многочисленные щели. Пауками кишит бетонный грубый пол, которого не волнует, что на нем сидит избитая и покалеченная Лидия Мартин. Она одета в светло-голубое платье, которое не помнит, как одевала, потому что его надел Паркер. Девушка не знала, как попала сюда, но и Кай не собирался рассказывать. Он спокойно, будто ничего не произошло, сидел на кухне, попивая горячий кофе. Взглянув на наручные часы, он тихо прошептал: — Прошло 27 минут… — и, наконец, решается спуститься вниз, в тот самый подвал. Множество ступенек, а в кармане джинсов пальцы перебирают пачку новых дорогих сигарет. Наконец-то несколько дверей и замков открыты, и он входит с лицом, которое не выражает ничего. Брюнет достает одну сигарету и зажигалкой поджигает ее. Клубы дыма разносятся по всему темному и небольшому помещению. Тут совсем не так как сверху, все намного хуже. Он не привык к таким «хоромам», привык к чистоте, к вечно горячей воде, свету и конечно же к современной технике и полной свободе, которую отнимает сейчас у рыженького котенка. Ему это нравится. Сигарета не выпускается из длинных пальцев, а глаза не отрываются от девушки. Эгоист стоит в раздумьях, будто придумывая следующую пытку, но рука медленно протягивается к ней, а он все молчит. Лидия услышала шаги и сразу же принялась убирать мокрые дорожки слез с щек. Дверь открылась и девушка опустила глаза в пол, чтобы не встречаться взглядом с ним. Ей было сейчас так плохо, на душе висело предательство, в животе происходил ураган, а голова отдавала импульсы, все-таки сидеть в подвале — это не очень благоприятно. Заметив, что Кай протянул руку в ее сторону, девушка отвернулась в сторону. Сделав очередную затяжку, Паркер, вскинул бровь, сказал, все еще протягивая ей руку: — Ну же, идем на верх, тебе нужно принять душ, — голос не такой, какой был пол часа назад, при пытках, менее наигранный и саркастичный. Он хотел, чтобы она поднялась и дала ему руку, поступила разумно. Щека все еще была красной и он не сводил с нее своего взгляда, думая, что, если поцелует, сейчас же заживет. В помещении становиться все труднее дышать, словно своими сигаретами он пытается выгнать ее отсюда. Розовые губы сгибаются и выпускают очередные клубы дыма, прямо на девушку, но руку он не отпускает. Послушав парня, девушка еще долго думала, стоит ли идти. Вдруг он все-таки захочет сварить ее. Лидия уже готовилась ко всему. Чертов дым шел Мартин прямо в лицо, от чего она откашлялась. Лидия никогда не любила запах табака и все, что с ним связано. Девушка встала, пытаясь хоть как-то уйти от ненавистного дыма. Заглянув в глаза мучителя, девушка вновь растаяла. Ничего девку не учит… Мартин протянула руку кареглазому, затем опустила глаза и протерла их тыльной стороной ладони, словно ребенок. — Молодец, поумнела что ли? — спрашивает сам себя Кай, уже разворачиваясь. Он не ждет от нее ответа, а просто ведет за собой. Они проходят несколько дверных проемом и поднимаются по ступенькам. Его свободная рука, не отпуская сигарету, открывает массивную дверь и снова темнота, потому что это подсобка. Да у кого дома вообще она есть? Разве что в школах, но у него то не дом, а хоромы… Пройдя небольшую комнатку, свет прорывается и светя в глаза жмурит их. Просторный коридор, винтажная лестница наверх, большие картины на дорогих обоях. Чистый паркет и свежий воздух. Комнат много, но он ведет ее наверх, в его самую любимую ванную. Снизу есть душ, но лучше, конечно, ванная с пеной для нее, после всего, что случилось. Чтобы смыть кровь, приклеить пластырь или бинты. Возможно, дать новую одежду, если, конечно, Паркер сочтет это нужным, если Мартин не оплошает… Такой же просторный и длинный коридор, зеленые цветы. Кто бы мог подумать, что здесь живет маньяк и эгоистичный социопат? Никто… Пальцы отбрасывают потухшею сигарету в ближайшую мусорку и свободная рука открывает дверь в огромную комнату. Окно на всю стену, большая двухспальная кровать, огромные шкафчики, цветы придают запах, и снова очередная дверь. Да, его личная ванная. Снова комната, но поменьше. Белоснежные раковины, приятно пахнущее мыло, одеколоны, белые пушистые полотенца и сама большая ванная, уже с наполненной горячей водой и большим количеством пены. Он знал, что она согласиться? Нет, он был уверен в этом. Через плечо Кай глядит на зеленоглазую и отпускает ее руку, чтобы что-нибудь услышать. Проходя по дому, девушка удивлялась обстановкой на верху. Маньяк-садист с хорошим вкусом, м-да. Лидия осматривалась, пыталась найти входную дверь, которую так и не увидела, что немного разочаровало ее. Зайдя в комнату, Лидия остановилась, осматривая уже приготовленную ванную. Он сразу же набрал её, то есть знал, что она пойдет с ним? — Зачем тебе это? — хриплым голосом проговорила Мартин, обняв себя одной рукой. Ей сейчас было очень неловко, не понятно почему, ей было стыдно, будто она сейчас резала себе кожу. — Мне зачем, спрашиваешь? — Паркер вскидывает бровями прикусывая губы. — Мне это не зачем, это для тебя, чтобы ты была в порядке. Ты разве против ванной? Если не хочешь, можешь без этого… — сарказничает тот, немного хмурясь. Медленно он подходит в белому пуфику и садиться на него, скрещивая пальцы между собой, не обрывая взгляда: — Давай, в доме никого, кроме меня. Никто не зайдет, — рука указывает в сторону воды и пены. Да, он не уйдет. А зачем? Ведь все, что нужно, он уже видел, так чего стесняться? Решив не отвечать на такую фигню, что сказал Паркер, девушка устало выдохнула и неспешно принялась стягивать платье. Взявшись за подол, Мартин поднимала его наверх, оголяя ягодицы. Через несколько секунд Лидия уже была раздета. Складывая платье, она подала его Каю. Взглянув ему в глаза, лучик быстро отвела взгляд и прошла к ванне. Одна нога. Вторая. Теплая вода будто прониклась в тело, согревая девушку. Облокотившись назад, она закрыла глаза, чувствуя, как все жилки согревались. Мартин расслабилась, живот перестал болеть. Приподнявшись, девушка решила посмотреть на чертовы рисунки Паркера. Он оставил свои инициалы, серьезно? Кай наблюдал за всеми ее движениями, за идеальной фигурой, ну, почти идеальной. Еще многого не хватает, но это подождет. Взгляд не отрывается от ее кожи и совсем недавних порезов. Он так и сидит. Не шевелясь, совсем не двигаясь, не спуская с нее глаз. Горячая вода обливает тело, тем самым прикрывая его, а пена медленно растворяется среди волос. Руки сплетенные в замок подносятся к губам и дотрагиваются до них. Паркер молча наблюдает, но все же прерывает тишину: — Все нравиться? — ему надоело сидеть и поэтому темноволосый встает, направляясь к двери. Длинные пальцы касаются дверной ручки, а губы говорят: — Полотенца знаешь где, выйдешь — покажешься, — дверь открывается и он исчезает за ней, закрывая махом руки. Ноги несут его на кровать и, усевшись на нее, карие глаза смотрят в окно в ожидании, когда Мартин выйдет. Проигнорировав парня, девушка осматривала все ссадины, синяки, порезы на коже. Не сдержавшись, слеза быстро скатилась по щеке и упала в воду. Затем еще слеза. И еще. Девушка никогда не попадала в подобные ситуации, для нее это все тяжело. Мартин села, начиная смывать с рук застывшую кровь. Спустившись ниже, девушка нежно провела руками по животу. Дальше наступило время бедер — почти самая пострадавшая часть. Моясь, Лидия ни о чем не думала, если серьезно, то ей даже не хотелось думать, делая это, она больше накручивала себя. Спустя десять минут, она вышла из ванны, обтирая дело белым бархатным полотенцем. Протерев тело, девушка приступила за рыжие волосы, с которых падали маленькие капельки. Обернув себя полотенцем, Лидия откинула влажные волосы набок, взглянув на себя в зеркало. Потерянно, Мартин подошла к двери, схватившись за ручку. Медленно прокрутив ее, дверь открылась и девушка вышла из ванной. Лучи солнца, свежий запах пробирался через открытое прозрачное окно. Плески воды, тихие всхлипывания были слышны темноволосому. Наконец, она выходит из ванной. Тело, окутанное в белое полотенце, немного выводит Паркера из себя. Взгляд переводиться на Лидию и парень, медленно поднимаясь с кровати, подходит к ней. Рывок руки и в долю секунды девушка оказывается на огромной, мягкой кровати, и от неожиданности вся дрожит. С улыбкой, Кай нависает над ней и длинные пальцы развязывают полотенце, оголяя тело. Губы приближаются к шее и, когда дотрагиваются, несутся к свежей ране, которая уже перестала кровоточить. Легко касаясь к порезам, взгляд поднимается к девушке, а губы, не запачканные на удивление в крови шепчут: — Не больно? — хотя, конечно, больно, что за тупой вопрос, на который он знает ответ… — Отпусти. — прошептала Лидия, хотя внутри себя моля, чтобы парень не отпускал, но и не делал больно. Смотря в глаза Каю, она будто пыталась заглянуть в его душу, но не могла это сделать. Мартин очень хотела узнать, кто он такой. Ведь она всем сердцем чувствовала, что его душа полна нежности и заботы, а парень очень сильно скрывает эти черты. Но зачем? Рука проскользила по угловатому плечу, кажется, это было поглаживание… Взгляд, карий и такой спокойный, будто она сейчас ничего не сказала, а только промолчала. Кай приближается к ее лицу и они уже на уровне смотрят друг другу в глаза. — Зачем? — тихое вылетает из его уст и кареглазый медленно касается ее пухлых истерзанных губ, но не целует. Рука спускается с плеча к груди плавно переходя на талию, а после и на бедро с ссадинами, от которых девушка вздрагивает, но это недолго. Кай поднимается с кровати и становиться на паркет оглядывая столь безобидный и несчастный вид Мартин, произнося: — Одевайся, я тебя отпускаю…