Red stars

Youʼd give it Вы даете, Weʼd take it А мы забираем. Youʼd build it Вы строите, Weʼd break it А мы разрушаем.

      Прескотт видит чертовы красные звезды. Одна за другой, они лопаются и забрызгивают кровью пространство вокруг, разносят святые молитвы мертвых и отчаянные крики живых. И парню кажется, что его глазные яблоки тоже сейчас лопнут от ярких вспышек света, которые то появляются, то исчезают в непроглядной темноте. В его голове упрямо пульсирует слово «умри», произнесенное сотней голосов одновременно. Он чувствует на своих щеках мокрые дорожки от слез, которые кажутся едкой кислотой, разъедающей плоть на лице. — Все вы ненавидите меня! — крик, обращённый к голосам в голове, словно замирает посреди абсолютной тишины. Создаётся впечатление, что он находится в узкой комнате без окон и дверей. Без возможности выйти из этого кошмара. — Все…каждый…все… Вокруг сгущается тьма, и Нейтан прячет голову в коленях, надеясь скрыться от нее. Качается из стороны в сторону, в надежде успокоиться, но ничего не выходит. Он ощущает чьи-то дряхлые руки на шее. Они сдавливают горло, душат своими костлявыми пальцами, с каждой минутой, кажущейся вечностью, все крепче, сильней. Прескотт думает, что это Смерть. Его вечный спутник, который идёт следом и поджидает удобного момента, чтобы забрать с собой в неизведанный мир вечного сна. Юноша кряхтит и пытается разжать хватку, пустить кислород в свои измученные легкие. Он заваливается набок, жадно вдыхая воздух. Под головой ощущается прохладный песок, который попадает в глаза, и одновременно он будто тянет. Тянет на дно. Зарывает в себя, не желая отпускать. — Эй… Нейт…какого черта? … Прескотт! — половина слов такая неразборчивая, что они кажутся плохо сыгранной музыкой. Кто-то настойчиво зовёт его, подбегая все ближе и ближе. Чувствительно ударяют пару раз по щекам, и это действует как лекарство, заставляя Нейтана распахнуть глаза. Он видит розовеющее небо, чувствует, как его голову бережно укладывают на колени, слышит чаек и шум моря. И кажется, что это вновь иллюзия, обман, очередная галлюцинация. Все, что угодно, но не реальность, — Нейтан, только дыши, ладно? Прошу, ты…мне нужен. Последнии слова тот произносит на выдохе. — Грэхэм? — даже простая фамилия даётся Прескотту с трудом. Ему чертовски больно говорить, создаётся такое впечатление, будто глотка кровоточит, и хочется выблевать все внутренности, — Какого хера ты… Звон в ушах заставляет прерваться на полуслове. Хочется выбить его из головы ударами об огромный камень, который стоит совсем недалеко. — Помолчи, — Уоррен говорит уверенно, без намёков на страх, который на самом деле умело скрывает за маской серьезности. Ему до одури страшно за этого придурка, который по поводу и без бежит за дозой наркоты, — Помолчи. И Нейтан молчит. Молчит, ища руку Грэхэма. Молчит, сплетая их пальцы. Молчит, когда парень гладит его по голове, пропуская светлые пряди между пальцев и едва слышно произносит «тупой придурок». Он устал говорить и кричать тем, кто не слышит. Устал до такой степени, что хочется стереть костяшки пальцев до мяса ударами об стены, забиться в темный угол и рыдать, моля о прощении за свою никчемную жизнь. На секунду Прескотту кажется, что у Уоррена на голове идиотский золотой нимб, как у ангела. На секунду он даже задумывается о том, что Грэхэм его ангел. От такого сравнения у него проходят мурашки по спине. — Ты… — хриплый голос Нейтана дрожит. Свободной рукой он хватает Уоррена за футболку и притягивает к себе, уже почти шепотом произнося каждое слово, — Не смей, блять, уходить. Не смей. В ответ Уоррен молчит, но его душа хочет вырваться из тела, в попытке прокричать миллионы раз: «Нет, не уйду! Никогда не уйду, слышишь? Я буду рядом. Всегда». Глаза юноши блестят, и сердце бьется так часто-часто, что он не успевает дышать в положенном ритме. Крепче сжав руку Нейтана, Грэхэм будто передаёт свое невидимое послание. Они разделят красные звезды на двоих.