Вдребезги

      Элеонора заходит в пустой номер, давно не проветриваемый от запаха алкоголя и полный наркотиков на каждом предмете интерьера. Плотные шторы на окнах, наверно, ни разу не открывались за время пребывания здесь принцессы. Упав в дряблое кресло и уловив под своим телом маленький пакетик с очередным белым содержимым, она небрежно кидает его на ближайший столик. Она откидывается назад, закрывая уставшие глаза. Полумрак комнаты наводит глубочайшую тоску, заставляя зарыться куда — нибудь.       Голову сдавливает невидимый обруч боли и пульсирует изнутри. Тяжёлый вздох смешивается с приступом кашля, и к сухим губам она подносит очередную бутылку спиртного, не удосужившись глянуть на этикетку. Напиток медленно успокаивает раздражённое горло, на время прекращая жжение и приступ кашля.       Принцесса британской короны прожигает уже который день в незаурядном номере во Франции, вылезая на какие–то мероприятии под жутким кайфом или с крепким спиртным, позволяя прессе фотографировать её. И каждое утро элитные и жёлтые издания оповещают о каждом выходе в свет недопринцессы.       Это было очередное мероприятие, устраиваемое любезной и всеми «любимой» Королевой, которое в свою очередь вызывало рвотный рефлекс у принцессы своим натянутым дружелюбием и статусом, полагающим эту событию.       Это поганое утро смешивалось с лицемерием каждого присутствующего, вследствие чего девушку тянуло к чему-то крепкому, чтобы была возможность отстоять это и улыбнуться каждой камере и вспышек фотокамер, которые же завтра напишут ни одну статейку о королевской семье и о том, какие они щедрые и благородные, и как на славу прошло это событие.       Принцесса сидела за одним из столиков, устроенных для гостей, и попутно нажимала на клавиши своего телефона, пролистывая очередные публикации в Twitter’e.       — Элеонора, что я говорил тебе про то, что бренди не успокоит твоё больное горло, — добродушно произносится за её спиной, когда она наливает себе в чайную кружку еще немного крепкого. Мужские руки касаются её плеч, от чего она вздрагивает.       Элеонора разворачивается на голос и видит перед собой самого прекрасного человека — Роберта. Наследника престола, благородного и честного человека, но для неё просто — любимый и родной старший брат. Опора и защита, та стена, через которую никто не может причинить ей вред. То самое надежное плечо, которое согреет и обнимет. Её брат — Роберт.       — Ты вернулся, — счастливо произносит принцесса и крепко прижимается к брату с трепетной любовью. Он обхватывает сестру, обнимая её так, как будто не виделись сто лет, хотя реально всего лишь две недели. Он слышит, как она слегка шмыгает носом и бурчит что-то себе под нос.       — Я скучал по тебе, Лени, — добавляет Роберт и целует в темноволосую макушку сестру. — Как ты? Где Лиам?       Элеонора отстраняется от Роберта и весело хохочет про себя, а лишь потом говорит:       — Этот идиот повредил ногу, когда мы ездили отдыхать на выходные. Он проиграл спор… — с улыбкой сообщает девушка и смотрит на то, как её брат внимательно слушает её.       — Пойдем, найдем его, — предлагает Роберт и обхватывая за плечи сестру, они, смеясь, отправляются на поиски своего брата.       Элеонора горько улыбается, закатывая глаза к потолку, не желая эмоциям поглотить её. В этом месте она была одна. Совсем одна, никому не нужная принцесса. Она и её горькие воспоминания, в которых она была рядом с людьми, которых любила, с кем она была настоящей. Не той, про которую печатали в каждом новом выпуске о королевской семье, не той, что напивалась до потери памяти, забывая о минувшем ночи; не той девушкой, которую знала вся страна.        — Роберт, присмотри, пожалуйста, за ними, пока будете на вилле, — тепло произносит Хелена и обнимает старшего сына. — Запомни, у нас серьёзная намечается неделя. С множество планов: интервью, встречи с народом, а также прямой эфир с главным Британским каналом.       — Лучше бы пожелала нам весело провести время, — добавляет Роберт, выпуская мать из объятий. Он встречается с озорным взглядом младшей сестрёнки, которая точно уже придумала план на выходные, так что они запомнят на всю жизнь.       — Робби, ты уже отпросился у мамочки? — саркастично произносит Элеонора, глубоко вздыхая от этого натянутого прощания. — Неужели будущему королю Британии нужно в свои двадцать лет иметь разрешение Королевы, чтоб покинуть дворец? Дочери она позволяет всё, не волнуясь о ней.       Лицо Хелены меняется на раздраженное, а принцесса британской короны лишь пожимает плечами, смотря на мать. Королева гордо поворачивается и уходит во дворец со своей командой, интересуясь об очередном пункте сегодняшнего дня.       — От её искренности меня чуть не стошнило, — язвительно добавляет Элеонора, встречаясь со взглядом старшего брата. — Как ты её терпишь, Робби-Бобби?       — Она наша мать, — отвечает спокойно мужчина и открывает дверь машины.       — Не исключено, но по отношению к нам она всего лишь Королева, — отводя глаза, сообщает девушка. — Поехали, пора оторваться на полную катушку. Она садится в поданный автомобиль для королевской семьи, а наследник престола закрывает за ней дверцу.       — Вы что, меня решили оставить тут? — весело кричит Лиам, спускаясь по ступенькам дворца. — Лени уже в машине?       — Да, — хлопая по плечу брата, отвечает Роберт. — Поехали.       Элеонора хватает попавшийся пакетик, высыпая на какой–то журнал содержимое, и вдыхает, не раздумывая. Каждая минута без кайфа, поглощает её в омуты воспоминаний, усиливая её боль и тоску по тому, чего нельзя вернуть. Элеонора пытается справиться с нахлынувшими воспоминаниями, той болью, что разносится в груди, охватывая все тело, как мелкий импульс, пробегающий по клеткам.       Комнату оглушает громкий звук мобильного телефона, на котором высвечивается имя «Лиам». Девушка делает глубокий вдох и снимает трубку, непринужденно приветствуя.       — Лиам, хей, — бодро приветствует принцесса. — Чем решил порадовать свою младшую сестрёнку?       — Я хотел узнать, как ты, — обеспокоенно интересуется собеседник.       — После того, как нас лишили титула и разрешили катиться к черту, я чувствую себя прекрасно. Свободной птицей.       — Лени, это не смешно.       — Лиам, я серьёзно. Нет никаких правил, дресс–кода и постоянных папарацци, интересующихся у принцессы её мнением о происходящем. Я в порядке, ты же знаешь.       — Я беспокоюсь о тебе, Лени, — мягко говорит Лиам. — Когда ты вернёшься?       — Я только вошла во вкус свободной и прекрасной жизни, думаю, не скоро. Прости, нужно бежать, — быстро говорит Элеонора и отключает мобильный телефон, так как чувствует подступающие слезы.       Она врет. Она молчит о том, что она хочет вопить о боли, которая поглощает её изнутри. Она хочет рассказать все, что происходит в душе, как она скучает по отцу и Роберту. То, как она хочет, вернуться во дворец и увидеть свою семью вместе. Пусть это будет скандально, горько и с вечными издевками, раздражённостью в голосе, но это то, что нужно для Элеоноры.       Она желает видеть недовольную мать, которую она разочаровывает днем за днем и которую она терпеть не может, но такую нужную. Отца, поддерживающего своих сыновей и горячо любящего свою маленькую принцессу. Она хочет слышать разговоры о троне от Роберта, который заботится о народе и о своей семье всем своим сердцем, и непринужденного Лиама, котоый является вечной душой компании, не взирая на титул и власть. И пусть это будет неидеально — это будет её семья. С присущими изъянами и недостатками, скандалами и интригами, с горечью разочарования, но все равно семья.       Принцесса прижимает голые коленки к груди, пытаясь саму себя утешить раньше ей казалось, что все наркотики и алкоголь способны вернуть ей былые чувства легкости и счастья, но все меняется после смерти короля, когда боль потери не уходит. Она присутствует с ней всегда, заставляя ещё больше отпускаться на дно светской жизни, лишь бы не чувствовать это. Вырвать и разорвать на клочки воспоминания, сжечь те тёплые чувства к тем людям, что она любила, заставляя ещё больше хотеть вернуться туда, куда уже нельзя.       Принцесса отчётливо помнит тот день, который стал каплей терпения во дворце, благодаря чему она в данный момент времени находится здесь, вдали от королевской суеты, прессы и своей семьи.       Это был тот самый день, когда вся страна прощалась с любимым и великим королём Саймоном. Толпы людей, облачённые в чёрное, не из-за солидарности, а по-настоящему горюющие по своему королю, окружали дворец с самого раннего утра, за несколько часов до панихиды. Наверно, ни одно мероприятие, которое проходило во дворе дворца с участием обычных жителей, не было таким массовым. Люди стояли под жутким холодом, который был в тот день. Температура упала немного ниже нормы, вдобавок ко всему поднявшийся сильный ветер проверял на стойкость народ Англии.       Во дворце было мрачно, и это было не метафора, а поистине настоящее свойство происходящего. Сайрус не дожидался никаких норм приличия по прощанию с братом и, по правде говоря, сразу приступил к своему правлению, считая лишним траты на траур. Но его приход к власти был мало заметен на фоне всеобщего горя и обстановки, так что он тихо строил планы об изменениях в стране и во дворце, как только его брата Саймона предут земле.       Элеонора сидела в гостиной дворца, где собирались почетные гости, отдающие дань памяти короля и говорящие о нем в самом лучшем светлом виде. Дочь короля наблюдала за тем, как люди делись на лживых, тех, что строили из себя товарищей почившего короля и изображали на своём лице печаль, и те, кто искреннее, но немного, сожалел.       — Как ты? — произнёс спокойный мужской голос, сопровождаемое лёгким касанием плеча. — Элеонора…       — Не нуждаюсь в утешении, — язвительно бросает в ответ она и откидывает руку от себя, разворачиваясь к собеседнику. — И думаю, тебе стоит отбросить твои попытки войти ко мне в доверие.       — Не стоит скрывать свои истинные эмоции, особенно в такой день, — добавляет Джаспер и пристально смотрит ей в глаза. — Это твой отец, в любом случае никто не смеет указывать тебе, что ты должна чувствовать по королевскому регламенту.       — Если ты не читал новости, то я бастард, потому что моя мать тянет к себе постель кого попало, ну ты же знаешь, — едко заканчивает разговор Элеонора, и приподнимается с места, оставляя мужчину одного.       Воспоминания — самая хрупкая вещь, присущая человеку, иногда они так легко разбиваются и теряются из твоей головы, оставляя всего лишь маленький осколок, который не мешает тебе, а иногда они врезаются в кожу и причиняют боль, до тех пор, пока ты сам не захочешь от неё избавиться.       Нахлынувшие чувства поглощали Элеонору, и обстановка вокруг вызывала чувство отвращения, тем самым побуждая её отправиться подальше. Она приподнялась с кресла и, отряхнувшись от грязи, поспешила выйти из номера.       Глубокая ночь стояла в городе, когда принцесса прогуливалась по пустым улицам, вдыхая эту тишину и спокойствие, которое было здесь, но не в её душе. Она шагала медленными шагами по тротуару, ощущая все прелести той жизни, которую она почти не видела. Она не замечала, как прекрасна глубокая ночь и пустые улицы, как вокруг красиво, как светит луна в полной безмятежной темноте, как выглядят магазины, закрытые на ночь, в витринах которых играли разными красками товары: от оставленных булочек до предметов интерьера.       Элеонора просто шла босыми ногами по тротуару, вслушиваясь в эту тишину. Она не думала ни о чем, отключая все свои мысли и чувства. Как будто всё это стерлось, исчезло. Ей так было легче. С её разрушенными на миг воспоминаниями.