Sex and Violence

      Просто Себастиан такой человек. Он умеет быть серьёзным, умеет соблазнять или отпускать грязные шуточки. В конце концов, он актёр: хочешь, будет зайкой, хочешь — ублюдком. Но проблема в том, что настоящий Себастиан как раз зайка, а зайкам приходится нелегко. Он дружит со всеми, никого не обижает, каждому уделяет равную толику внимания, оттого не сразу заметно, что он ни с кем не общается тесно. Он не тот, кто сразу даст человеку шанс завоевать себя, покажет все карты и откроется на нужной странице. В конце концов, он же не дурак поступать так на пути к успеху.       Ещё Себастиан, он очень доверчивый и хрупкий. Нет, конечно, снаружи он смутьян, по пятницам ещё и алкоголик. Вроде весёлый, следом думается — рубаха-парень, душа нараспашку, но всё это пустые выводы. Это можно заметить, если напоить его и спросить что-то личное — ловко тему в сторону пьянчужка не уведёт, а вот задорно улыбнуться может и на все попытки спросить напрямую молчать Штирлицом — тоже. «Доверчивый» всё же не синоним к «глупому». Ему даже на грабли не пришлось наступать, чтобы понять, что оттягивать сближение с людьми нужно до последнего.       По сему выходит, Себастиан умный, хрупкий и если доверчивый, то всегда держащий свою доверчивость в ежовых руковицах. Так какого же чёрта он вляпался в это дерьмо по имени Эванс?       Он держит Криса на расстоянии вытянутой руки, как и всех на площадке, даже «командос», что прикипели к нему, но Крис продолжает крепко обнимать его, будто они друзья с роддома, интересоваться каждый день его делами, будто от этого зависят его дела. Он даже кофе Себастиану приносит один раз и, кажется, расстраивается, когда Себастиан просит не повторять таких ошибок впредь: никто не делает такой кофе, какой он любит, не считая его самого, да и вообще ему чай больше по душе, но его тоже только собственного приготовления пьёт, хорошо, Крис?       Вся проблема в том, что Эванс чувствует — Себастиан не подпускает его. Это заставляет его лишь энергичнее действовать, словно ухажёра, которому не удаётся добиться одну единственную девицу. Мол, смотри, все уже соблазнились, а ты почему не поддаёшься? И единственный выход здесь — действительно поддаться. Но тут вновь встаёт ум мужчины — он не будет поддаваться и дружить с кем-то, у кого «друзей» полгорода. Да и не так уж Крис в нём заинтересован, если посмотреть на вещи трезво. Себастиан и того больше заинтересован. Ну, а почему нет? Талантливый, очаровательный и достаточно умный, этот ваш Крис Эванс. Он видит, что проиграл роль достойному сопернику, и даже находит в себе самодостаточность, чтобы восхититься им. Пускай и восхищается недолго — его персонажа хватает лишь на половину фильма.       Когда он собирает вещи, Крис спрашивает у него номер, чтобы пересечься если что, но Себастиан смеётся над этим. Что за глупости, они даже не общались нормально на съёмках вне обсуждений персонажей.       В конце концов, они пересекаются ещё несколько раз во время конференций и дорожек, но ничего серьёзного, и Крис уже не тянется к нему, как прежде. Нашёл себе новую жертву? Быть может. Очень может, потому что Крис является со своей новой пассией. Она просто невероятно горячая, каких в Голливуде штампуют по десяток каждый день. Хоть яичницу из них делай. В глазах у неё сплошной Vogue, и Себастиан впервые сомневается в уме Криса. Он не спрашивает напрямую, но предполагает, что это пиар. Однако они тесно общаются всю ночь, Крис и эта Минка, не отлипая друг от друга, так что, кажется, есть между ними всё же. «М-да, мрак», — думает Себастиан.       И он бы рад оставить это позади, но вести об этой идеальной паре доносятся со всех сторон, и Себ всё чаще закатывает глаза. В конце концов, где старые добрые Джоли-Питт или Бэкхемы? А ещё на каждой актёрской тусовке у него спрашивают о том, какой он, этот Крис, такой же крутой в жизни, такой же горячий, а обнимал ли он его? Себастиан очень добрый и уравновешенный, но это давление вдруг выбешивает его. В одном из таких приступов злости он как-то случайно заводит себе девушку — Лейтон. А на вечеринки ходить перестаёт, только на самые крупные и общается с людьми такими же — крупными.       И у этого есть свои последствия: он больше внимания уделяет работе, предложения увеличиваются прямо пропорционально, но Лейтон не выдерживает его отстранённости. Это злит Себастиана ещё больше — зачем нужно было настаивать на всей это ерунде с отношениями, если сбегаешь при первых же трудностях? Но он не расстраивается, потому что на самом деле не успел подпустить её ближе.       Он соглашается на роль гея без задней мысли. Ему не впервой парней нагибать. Ну или подставляться. Да и агент говорит, что на волне толерантности подростки стали любить геев и отслеживать каждого гомосексуального персонажа. Так и до узнавания на улицах недалеко, горделиво думает Себастиан.       Такие роли всё равно не мешают его личной жизни — у него появляется Агрон. Ненадолго, но зато у него в кармане есть пиар и секс на постоянной основе. Не то чтобы он не в состоянии снять себе любую девочку, любого мальчика в любой день, в любую ночь.       Себастиан основательно проёбывается со своим незнанием комиксов. Простите, но когда остальные читали комиксы и болели на матчах по бейсболу, Себастиан бухал, отрывался под старьё вроде Earth, Wind and Fire и трахался. Что ж, это были хорошие времена, о которых нельзя жалеть. Но из-за этого он не знает, что его герой вовсе не умер. Его герой должен возродиться, и он работает над «Однажды в сказке», когда узнаёт об этом. Чёрт возьми, да знай он раньше, в жизни бы не взялся за это дерьмо. Наверное, это даже к лучшему, что здесь его убивают (опять). Зато на площадке ему снова перепадает — теперь у него есть Моррисон. Себастиан на секунду задумывается, что последние три его девушки совсем не похожи на его типаж: светлые волосы и светлая кожа, тогда как ему по вкусу всегда были смуглые дамы и джентльмены. Однако это не останавливает его неотразимость. В самом деле, он просто соблазняет всех вокруг, особо липучих держит при себе чуть подольше остальных, кто не мешается — ещё подольше. Дженнифер не мешается, может, Себастиан даже однажды откроется ей. Если она не сбежит первее.       Он пропадает в тренажёрном зале, чтобы набрать хоть какую-то форму для фильма, где он — на секундочку — супер-солдат, а не подросток-наркоман, коим выглядит. Моррисон не сбегает, когда их встречи становятся реже. Наверное, тяжело сбежать, когда не от кого. Даже в свободное время Себастиан теперь выжат: отмучив в зале своё, он ходит убитым в перерывах. В какой-то момент даже тренер говорит:       — Полегче, бро, а то мы так Эванса обойдём.       Это имя набивает ему оскомину.       Сладкий и милый Крис, кажется, просочился в каждый угол Лос-Анжелеса. И тут не то что правило 4-х рукопожатий себя оправдывает, достаточно грёбаных 2-х, чтобы наткнуться на Эванса.       Наверное, Себ просто устал.       Ему дают недельный отпуск перед контрольной читкой, и шутка ли — он действительно уравновешен и спокоен, когда Крис Эванс сгребает его в объятия.       — Я смотрю, Крис выбил из тебя всю злость, глянь только, каким покладистым ты стал, друг. — Выдаёт Чейс на одной из попоек, на что Себастиан лишь крутит пальцем у виска.       Дженнифер тоже замечает его гармонию и — видимо, тоже такая шутка юмора — бросает его.       — Я влюбилась в дерзкого и сексуального Себастиана, а не в домашнего пе… Не в того, кем ты стал.       Себастиан не знает, что это за претензия такая, но даже немножечко рад свободе. Будучи свободным и работать легко.       Он уверен, что гармонию в нём поддерживает одиночество, пока Крис не зажимается на площадке со своей Минкой Келли. Его дыхание учащается, и он сжимает зубы, стараясь не отводить взгляда от собственных ног. Чёртовы шлюхи, все здесь, каждый и каждая. Разыгрывают друг с другом какой-то спектакль, забываются, а потом не могут распутать тот кокон, в который сами себя запряли. Конченные идиоты, вот кто они все.       Себастиан позволяет себе отыграться в образе — бьёт Криса со всей злостью, вкладывает в слова такую ненависть, что ассистент режиссёра подкалывает его на этот счёт. Похоже, он позволил себе слишком много настоящих эмоций.       — Ты, видимо, думаешь, что очень эмоциональный?       Себ поднимает голову и смотрит на Энтони Маки.       — Но ты больше похож на Будду, чем на Минаж.       — Кто это?       — Ооохохо, — гогочет мужчина, откланиваясь назад. — Ты, небось, поклонник Scissor sisters?       — Так заметно?       — Это я настолько хороший детектив или ты настолько раскрытая книга?       Себастиан молчит, чтобы не хвалить этого чудака.       — На, — Энтони протягивает ему кофе и присаживается рядом. — За твой счёт.       — Спасибо, конечно, но на будущее — я люблю только тот кофе, что сварен мной.       Мужчина дарит ему странный взгляд — сканирующий, притом лицо его остаётся безэмоциональным. Кажется, в чём-то они похожи.       — Типа крутой бариста?       — Ну, не такой плохой.       — Тогда научишь делать этот твой эксклюзивный кофе и больше не будешь ныть.       — Я не ною, — возмущается Себастиан.       — Конечно, для этого нужно проявлять хоть какие-то эмоции, кроме доброжелательности.       Себастиан замирает, а его глаза щурятся.       — Ты что, третируешь меня за доброжелательность?       — Реально бесит, парень.       Себ усмехается и отпивает кофе. То ещё дерьмо, конечно.       Главная ошибка Себастиана — он позволяет Крису увидеть их. Тони не приставучий, но достаточно настойчивый, чтобы они обзавелись, допустим, шутками, понятными только им двоим. Вообще-то, Себ не очень искусный комик, но Маки забавит его добрая манера приподнесения шуток, так что они уживаются. А Крису это, кажется, не даёт покоя. Он всё ещё переживает расставание с Минкой и, похоже, находится в постоянном поиске жертв, а поскольку последним, на ком он остановился, был Себастиан — получите-распишитесь.       С каждый днём зависать с Тони и избегать Криса становится всё тяжелее, ведь эти оба хорошие приятели, но Себ прикладывает все усилия, и Тони это замечает. Чёрт бы подрал этого Тони, конечно.       Помимо Криса, Себастиан всё ещё избегает мелкие вечеринки, но и тут Маки достаёт его каким-то образом — впервые за несколько лет его вытаскивают на совместную попойку. И она обещает быть действительно стоящей попойкой, потому что здесь все: Скарлетт, Френк, каскадёры, третий ассистент, пара гримёров и Крис, конечно же, куда без Криса, ведь все его любят.       Самое обидное — похоже, Себастиан такой придурок, что тоже…       Он держится в стороне, спокойно надирается, продолжает быть милым и очаровывать всех вокруг любым своим движением, словно котёнок. В такой толпе даже Эванс перестаёт его донимать. Только Тони иногда вытаскивает из него реплики, превращая всё в одну смешную шутку. И это даже хорошо, потому что отвлекает. Потому что напротив сидит расслабившийся Крис, наконец не мельтешащий по поводу и без. Он обваливается тяжёлым грузом на диванчик и выглядит роскошно, как никогда. Что ж, нельзя винить Себастиана за то, как быстро он начинает накидываться.       — Ладно, детишки, — говорит Френк, — пора вытащить из вас что-нибудь интересное. Освобождай бутылку, Себ, — подмигивает он, — мы будем играть в «Правда или действие».       Мать его. Обычно Себастиан в этой игре без остановки ебашил действия, потому что это лучше вскрытия всех карт, верно?       Он опрокидывает в себя остатки виски, и Френк одобрительно улюлюкает.       — Я, пожалуй, пас, — заявляет Крис. Может, он не такой уж и глупый.       — Никто не покидает корабль, Кристофер, готовь свои тайны или свои мышцы. — Встревает Тони.       Себастиану как послушному мальчику Френк разрешает первому крутить бутылочку, и эта нежность с его стороны обольстительно действует на опьяневшего Себа.       Бутылочка останавливается на Маки.       — Ну давай, брат, убей меня.       — Правда или действие, Тони?       — Действие.       — Кто-то сегодня играет по крупному. — Замечает Энди.       Себастиан задумчиво ведёт пальцем по губе.       — Говори в следующем круге, но после — молчи 10 минут.       — Да ты это серьёзно?! — возмущается Тони, ожидавший чистку унитаза или танец на шесте, только не такую жестокость.       — Мгм, — отзывается тот, потягивая виски из своего стакана.       Маки исполняет всё, как положено, и держится 10 минут, но потом его прорывает с двойной силой — Себастиан жалеет о своём поступке. Помимо болтовни Тони и Криса напротив с этим его тёмным взглядом, всё идёт круто: сначала они узнают, что Элис, ассистент, впервые мастурбировала в 9 лет, потом все высыпают на улицу, чтобы посмотреть, как Скарлетт моет вывеску, а уже когда Френк стреляет номера у парочек отдельно друг от друга, Себастиан смеётся до слёз. Когда карма делает своё дело и бутылочка в руках Тони указывает на Себа, тот готов просить прощения за издевательство в начале вечера. Но всё не так страшно — ему приходится всего лишь выпросить Boney M у диджея, с чем он справляется за пару минут, оставляя тому свой номер телефона.       — У кого-то сегодня будет секс, — ржёт Маки.       — Смотри, чтобы не у тебя, Энтони. — Строит сучку Себастиан. Он чувствует себя приближенным к какому-нибудь Его Величеству этим вечером — такой весь неприкосновенный и авторитетный.       Жизнь напоминает ему спуститься с небес на землю, повернув горлышко бутылки, тёплой от рук Криса, в его сторону.       — Себастиан, — тянет тот с хитрым прищуром и томной улыбкой, от которой пальцы немеют. Кому-то из них двоих точно нельзя было сегодня пить. — Правда или действие?       Впервые он отвечает:       — Правда.       — Каково было играть гея?       Он задумывается, не зная, что от него хотят услышать в ответ, поэтому выдаёт:       — Ничего нового.       Скарлетт смеётся и просит его придержать коней:       — Ты би, или просто был юношеский опыт?       — Сначала укажи на меня бутылкой. — Он подмигивает, оставляя компанию в догадках. Необязательно каждому второму знать, что Себастиан любит, когда его берут сзади.       Половина из них выходит, чтобы покурить — в этот момент Себастиан впервые видит, как курит Крис. Вообще узнаёт, что тот курит. Сосредоточенно, но достаточно игриво, чтобы один его взгляд подарил случайному прохожему ощущение, будто его склеили. Наверное, поэтому Себ отворачивается к Френку — ну его, этого странного Эванса.       — Не думай, что ты запутал всех.       Опираясь на стену плечом, Себастиан поднимает на него взгляд. Френк разглядывает его, но не как очередную шлюху, а действительно заинтересованно.       — Запутал?       — С этой твоей «ничего нового» штукой. Я спалил тебя ещё месяц назад.       — Серьёзно? — Себ деловито выдыхает дым.       — Называй это пассив-радаром.       Он так и застывает с сигаретой около губ. Спустя секунды он их облизывает.       — Хотя бы по этой привычке. — Взгляд тёмных глаз не отпускает его.       — Психолог ты так себе, Френк.       — Если и так, с тобой не промазал.       — Хорошо, Шерлок, раскрыл, — Себ опускает сигарету и так же пьяно опускает голову, но только чтобы собраться с мыслями и поднять её вновь. — Что теперь? Накачаешь меня спермой во все щели и свалишь?       — Грубо говоря. — Он держит лицо, однако Себастиан готов голову на отсечение дать — голос у него вмиг сел.       — А как ты собирался это сказать?       — Собирался предложить по-дружески помочь друг другу с физиологией и ничего не усложнять после.       Себ усмехается, откидываясь спиной на стену.       — Мой вариант нравится мне больше.       Он отворачивается от мужчины, потому что ему и смотреть не надо, чтобы знать, как потяжелел его взгляд и встрепенулись крылья носа. Вместо этого он натыкается взглядом на Криса, что даже не пытается сделать вид, будто смотрел в другую сторону всё это время. Себастиан делает последнюю затяжку, бесстыже не отрывая глаз от него. Боже, одно его слово — и он отсосёт у него прямо здесь. Но Крис молчит и наблюдает за губами Себа.       — Мой номер у тебя есть. — Заканчивает Себастиан разговор. Он дарит Френку взгляд с поволокой напоследок и заходит обратно, надеясь, что не перепутал Френка с Крисом по глупости.       Остальной вечер судьба почти не выбирает его: лишь один раз приходится сидеть на коленях у Энди. Он даже забывает сыграть смущение, просто расслабляясь на сильном теле. Стоит признать, физическая близость всегда была для него расслабляющим фактором.       И всё же не настолько расслабляющим, чтобы перестать пялиться на Криса и думать, что было бы, будь это его колени.       В выходной ему звонит Френк — действительно звонит, вау. Себастиан искренне удивляется и забывает подумать о его жене, называя свой адрес. Он приезжает вечером и выёбывает из него весь дух: у стены в коридоре, на столе в гостиной, ставит на колени у кровати и заставляет взять в рот, наконец, кладёт его на саму кровать и с оттяжкой — Господи, ну и выдержка у мужика в 50 — дотрахивает там. Они курят на кухне. Френк за столом, а Себастиан у окна, боясь присесть на пятую точку. Они даже перекидываются лениво шуточками, прежде чем разойтись. «Видимо, в этом и заключаются преимущества мужской дружбы», — смешливо думает Себастиан, засыпая на животе.       Крема и смазка спасают его — на съёмке финальной сцены он двигается с той же грацией, что и до члена Френка. Себастиан успевает серьёзно расслабиться, прежде чем Крис окликает его, когда они вылезают из своих костюмов. Он стоит к Эвансу спиной, не готовый смотреть на него голого без стояка, а стояк ему сейчас ни к чему.       — А ты выходной даром не терял, я смотрю.       Себ замирает.       — Ты о чём?       Голос даже не дрожит — он всё же хороший актёр.       — Не придуривайся, Себ. — Крис звучит задорно. — О засосе на твоей спине.       — Ты же понимаешь, что я не вижу свою спину, да? — Он оборачивается с улыбкой в надежде свернуть вот здесь вот на подколки о сообразительности Криса, но чёрт бы его побрал, тот оказывается достаточно сообразительным.       — Ага, какая девушка вообще решит оставить засос на спине? — Себастиану кажется, что он слышит, с каким шуршанием пазлы в голове Криса становятся по местам. — Разве что не… Себастиан, с кем ты был этой ночью?       Если Криса не смущают такие вопросы, то Себ готов похоронить себя прямо сейчас.       — Не с девушкой.       — А засос на спине, потому что…       — Потому что меня трахали, браво, Кристофер. Почему тебя это так волнует?       Пускай звучит он дерзко, щёки заливаются краской.       — Ты не подумай, — открещивается тот, — я не гомофоб, с моим-то братом…       — Крис, — останавливает его Себастиан. — Мне плевать на твою позицию. Я просто подставляюсь, кому хочу, вот и всё.       Он лишь надеется, что это не звучит, словно «Не твоя, вот ты и бесишься».       Себастиан не знает, но Крис всё чаще спрашивает Маки о нём, и это становится второй причиной задуматься, что творится между этими двумя, потому что Эванс не проявляет к Себу много внимания непосредственно, но за некоторое время успевает достать Тони бесконечными упоминаниями его имени.       — Чёрт, Себас, ты прекращай эти свои цыганские штучки. Крис мне про тебя все уши прожужжал, а ты к нему и на десять метров не приближаешься.       Себастиан замирает с холодным горлышком у губ.       — Правда?       — Ну да, как подменили парня. — Голос его шутливый, но глаза уже во всю изучают. — Себ, я чего-то не знаю?       — А тебе лишь бы всё знать. — Усмехается тот.       — Поправь меня, если я не прав, но когда в последний раз бездействие приносило тебе плоды?       — Вообще-то…       — Вообще-то, — обрывает его Энтони, — ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, слышал о таком? Нащупай свои яйца и сделай уже хоть что-нибудь.       Хоть что-нибудь? Ладно. Себастиан трахается с их гримёрщицей. Это похоже на «что-нибудь», верно? Да это просто вылитое «что-нибудь». Но он не останавливается: спит с каскадёром, каким-то смазливым мальчишкой на вечеринке, парой актрис и актёров. Проще говоря, проходит достаточно времени, прежде чем он понимает, что это не делает вещи правильными. Ещё через время ему и алкоголь надоедает — Чейс даже перекрещивается, когда он отказывается от попойки. В этих глупых поисках и протирающих дыру в сердце внимательных взглядах Криса и проходит остаток съёмок. Единственное, по чему он будет скучать — Энтони.       На смену мужчинам и выпивке приходят отношения и еда. Себастиан не особо знает, кто такая Левиева, но она уверенно крутится вокруг него, и бум — он снова в отношениях. Эти отношения даже не пиарят его, но он находит себя настолько разбитым и уставшим, что не обращает внимание на бесцельность. Он ни на что не обращает внимания, потому что это невозможно — кругозор его сузился до одного-единственного бородатого ублюдка, хотя таких вокруг уйма — бери не хочу. Как тех девок, которых трахает этот самый ублюдок. Вот он, герой Америки, пай-мальчик и мужчина-мечта.       Пиар и менеджмент.       Вот он, личный демон Себастиана.       Это уже больше похоже на него.       Себастиан думает, что всё это помешательство не может зайти дальше, но заходит — он просыпается в поту и с эрекцией, не сразу вспоминая, что снилось, но зная заранее, кто именно. Он же был умным мальчиком, что за хуйня произошла?       Перед началом съёмок ему внезапно звонит Скарлетт.       — Боже, Крис всё не хотел давать твой телефон, так что пришлось сначала достать номер Тони. Эванс бывает настоящим фриком. — Говорит она, но умалчивает, что попросила номер Себастиана сразу после выяснения его ориентации, и это было больше похоже на заинтересованность в тройничке, так что Крис не знал, что и думать.       — Надо же, совсем на него не похоже, — бормочет он растерянно.       — Типичный он вне съёмок. Так… я ведь неспроста звоню. Мы собираемся в караоке перед началом всей этой беготни. Ты с нами?       Себастиан искренне никуда не хочет, но Скарлетт, похоже, знатно поднатужилась, чтобы пригласить его, поэтому:       — Да, конечно, куда мне?..       — Крис тебя заберёт во вторник, окей?       — …окей.       Совсем не окей, мать его. Он не ожидал их встречи настолько скоро. Он вообще не хотел думать об этом.       Но делать нечего, и во вторник, поцеловав Марго на прощание, Себастиан залезает в машину Криса.       Мужчина радостно ему улыбается, и Себ не знает, хочет ли он его больше, чем хочет ударить. По крайней мере, когда он выворачивает руль на повороте, ему точно больше хочется отсосать.       — Не налегай на сладкое в караоке, хорошо, булочка? — Крис подмигивает по-доброму, но Себастиан чувствует себя униженным. Ему хочется разрыдаться, как страшной девчонке, что мечтала вырасти и покорить свою безответную любовь, но с возрастом стала ещё уродливей. — Не переживай, ты всё ещё крутой. Скотт, вон, даже номер твой просил.       — Он мне не звонил. — Его голос звучит холоднее, чем голос Зимнего Солдата.       — Так я и не дал.       — Мешаешь моей личной жизни?       — Да я подумал, что это неуместно… а что, нужно было дать?       — Поступай, как знаешь. — Себастиан отворачивается к окну и молчит на протяжении остального пути, что чертовски грубо с его стороны. Но что ещё он может сделать, когда любая попытка открыть рот рождает желание всхлипнуть?       В клубе ему очень хочется нажраться десертов назло Крису, но каждый раз, когда он смотрит на еду, в голове всплывает эта аллегория с уродливой девочкой. Чёрт бы побрал аллегории. Его тошнит от себя.       Спасибо, что есть Маки, который занимает его на весь вечер. Спасибо, Господи, и спасибо, Сатана, потому что их разговор всё же стекает к Эвансу и они наконец доходят до фразы:       — Ты так ничего и не сделал?       — Я переебал половину города. Похоже на «ничего»?       Вообще-то, шутка неплохая, но Тони внезапно серьёзен.       — Моли бога, чтобы я один видел, как ты разлагаешься под грузом всего этого дерьма в своей голове.       Маки почти уходит — пафосно, с лицом «Я самый умный здесь, сука, иди в свой район», — когда тихо добавляет:       — Я ведь общаюсь с ним. Я не просто так говорю признаться.       Все слёзы Себастиан оставляет в раковине, чтобы не везти их домой и не подпускать Маргариту к этой его стороне, потому что Тони сделал самую худшую вещь из всех — дал ему надежду.       Однажды он обнаруживает себя между Крисом и стеной. Весь его мир рушится на глазах, а мужчина сзади не перестаёт лапать его по мере раздевания.       — Я так хочу тебя, — шепчет он ему в плечи, — давно мечтаю тебе присунуть, — его рука отвешивает шлепок, — с того дня, когда увидел тебя в этой форме.       Когда Себ просыпается, ему приходится — о боже, это так тяжело и ужасно — заняться сексом с Марго, чтобы не говорить: «Мне снилось, как меня лапает здоровенный мужик, хочешь за меня замуж?»       Они спокойно работают около месяца, Себастиан даже заставляет работать на себя ту тварь, что поедает его изнутри. Его Баки выглядит действительно разбитым, все восхищаются. Кроме Тони, как всегда, который видит, что разбит здесь не только Баки.       А потом это происходит. Длинный чёрный нос снова залезает в его дела, да как — с экшном, не скупясь. Сам Тони молчит, поэтому ещё день Себастиан живёт незнаючи. Но ведь это искренний и порядочный Крис, он не может не обсудить то, что происходит. Проще говоря, не может засунуть свой язык себе в задницу.       Себастиан совершенно не ожидает, что Крис изменит своей привычке зависать со всеми во время перерыва и постучится в его одинокую пещеру-трейлер, где Себ скрывается каждый перерыв.       — Как хорошо, что я тебя нашёл.       — Было сложно, да?       — Можно? — он указывает очками на проход, непривычно напряжённый. Себастиан пропускает.       Он не знает, что сказать, пока Крис подходит к диванчику и садится, поэтому молчит. Ему не нравится обстановка.       — Присядешь? — предлагает Эванс. — Возможно, это не быстрый разговор.       Себастиан не садится на стул напротив — едва не падает на него под грузом собственной догадки. Но это из области фантастики.       — Сейчас мы обсудим одну вещь предельно откровенно, договорились? И никто из нас не сводит это в шутку.       — Я просто надеюсь, что все живы.       — Себастиан.       Серьёзный Крис, произносящий его полное имя — есть такой вид фетиша или он только что изобрёл его?       — Хорошо, Крис, только говори быстрее, мне уже страшно.       — На днях я говорил с Тони… — он прерывается и нервно чешет за ухом. — Скажи, почему ты начал столько есть?       — Вау, — задыхается от возмущения Себастиан. В любое другое время он бы лишь виновато опустил голову, но сейчас ему приходится готовить почву для чего-то более вероломного. — Надо же, вопрос, достойный невоспитанного человека. Тебя это не касается, Крис, уж прости.       — Нет, я… Послушай, Тони, он рассказал мне кое-что интересное, поэтому давай я спрошу напрямую…       — Я жду этого битый час.       — Я тебе нравлюсь?       Себ замирает. Он готовился к этому с первых слов Криса, но в момент откровения всё равно оказался не готов.       — Себ?       Надо же, он молчит уже полминуты.       — Себастиан?       И продолжает молчать.       — Эм, — он прочищает горло наконец, — в каком смысле?       — В романтическом.       — Ладно, у меня встречный вопрос, — Себ надевает маску сучки, — как ты произносишь это без смеха?       — Я же просил серьёзно…       — Я серьёзен, Крис. — Обрывает он мужчину. «Лишь бы не запаниковать и не начать огрызаться». — Чего не у Пола спросил? Или Роба, он может.       — Это значит?..       — Нет, Крис. — Какой же он хороший лжец. — Конечно, нет, что за бред?       — Просто ты начал есть, когда мы перестали сниматься, и я подумал…       — Что? — Себ даже смеётся над этой самонадеянностью и ужасается — ведь он попадает очень близко к яблочку. — Что я заедаю свою тоску? Очнись, у меня даже девушка есть.       — Я сказал Тони то же самое, а он сказал, что это попытка забыть меня.       Потому что Себастиан любит Криса, любит, но не чувствует ни малейшей вибрации в свою сторону. Разве что те же вибрации, которые он распространяет на всех. Он его никто. И чёрта-с-два он скажет ему правду. Чёртов Тони, как же он доебал Себастиана быть таким умным.       — Ему бы только ромкомы катать.       Тем не менее, на лице Криса всё ещё рисуются сомнения.       — Я что, вешаюсь на тебя, что вы оба приписали мне влюблённость?       — Ну, знаешь, Себастиан, ты ни на кого не вешаешься, но меня ты к себе совсем не подпускаешь. — Голос его сквозит обидой, но лицом он не выдаёт себя. — Я и подумал, что, может, всего лишь «может» быть так, что ты держишь тех, к кому влечёт, дальше всех.       Себ плавится под его взглядом: хочется упасть на колени и сознаться во всём, целуя руки, пообещать собственную душу за небольшую прихоть, хотя бы за поцелуй. Поэтому он надеется, что маска сучки на нём не трескается под напором желания.       — Это нелогично, ты же понимаешь? — Себастиан складывает руки на груди.       — Так это значит, что…       — Я не влюблён в тебя, бестолочь, просто не подпускаю к себе экстравертов, понятно?       Крис облегчённо смеётся, аж заливается и хлопает себя по груди. Одновременно с ним Себастиану очень хочется залиться слезами, потому что только что его глупое сердце потеряло последнюю надежду, удерживающую, словно нитью, его части. Теперь оно распадается.       — Ну, Маки, я так испереживался, ты бы знал! — Тот самый Крис-милый-болтун сменяет серьёзного мужчину с тяжёлым взглядом. — «Неужели я один вижу, как он съедает себя изнутри?» — пародирует он и сновь смеётся. — Нужно ему отомстить за мои нервы.       — Ага, отомсти. — Себ не слышит свой голос, но надеется, что рот его слушается. — А теперь, если позволишь, я использую своё время, чтобы побыть в одиночестве.       — Да, конечно, — Эванс резво подскакивает и уже у двери говорит: — Я так рад, что у нас всё в порядке, честно.       — Иди уже. — Себастиан выдавливает улыбку, и коллегу она, кажется, устраивает.       Он с трудом успевавает запереть дверь, прежде чем слёзы каким-то невозможным водопадом льются по его щекам. Ему очень хочется кричать, но он зажимает рот рукой и лишь бьётся головой об стену, чтобы как-то отвлечься от раздоленного, как апельсин, сердца в груди. Да, Тони был прав. Прав дважды: он один видит, как ему больно, и то самое тёмное, что сжирало его изнутри всё это время, и есть сам Себастиан.       Когда он восстанавливает дыхание, приходит странное ощущение, будто его боль, как ножик, тупеет. Ну или как он сам, когда встретил Эванса. А ещё он вдруг думает: теперь не осталось ничего, нечего ждать и не во что верить. Надежда его умерла громко, но ему становится легче. Наверное, это ещё одна вещь, в которой Тони оказался прав — только действия дают результат. И вот он, этот результат. Не тот, о котором он тайно грезил, но ведь тоже неплохой? Свобода — это далеко не худший исход.       По выходе из трейлера к нему подходит Тони и, не говоря ничего про красные глаза и припухший нос, искренне спрашивает:       — Как ты?       — Не знаю. Спросишь у меня это же через месяц?       Конечно, весь мир не меняется ради его спокойствия. Крис всё так же маячит поблизости, о нём спрашивают и о нём говорят, но, в конце концов, он просто такой же мужчина, как и остальные. Если быть предельно честным, в жизни Себастиана, когда тот был ещё студентом, был мужчина сексуальней. Да, это реально. Он наконец начинает возвращать себе форму и выглядеть даже горячее, чем раньше. В его жизни вновь появляются другие мужчины: самый невероятный из них — Ксавье. Французский фрик, с которым они ебутся, как бешенные, и делят одну сигарету на двоих, словно две лесбиянки. На нём Себ зависает по-настоящему, и, даже когда Ксавье находит себе мужчину для чего-то серьёзного, они продолжают связываться время от времени.       Стоит Тони узнать о его похождениях, он вновь включает режим заботливого пиздюка и предлагает Себастиану решить сразу: отказаться от мужчин или перестать обнадёживать Марго. Себ открещивается, но уже через неделю он рвёт с Левиевой, чувствуя себе мудаком за то, что отнял у неё столько времени.       И хотя состояние Себастиана, что называется, стабилизируется, он всё равно просит Руссо настоять на том, чтобы на интервью он был с Маки. Ему повезло: оба без ума от скромного, но такого талантливого парня, а потому идут на уступки, выделяя им с Крисом всего пару интервью в тех странах, где одержимость фильмом больше всего.       Но Крис не был бы Крисом, если бы за эти короткие интервью не подошёл к Тони и не спросил:       — Чувак, признавайся, что у вас с Себби?       Тони пересказывает это его голосом и ржёт, а «Себби» беззлобно, но всё же фейспалмит. Неугомонный же качок. Он также говорит, что не дал ему ответа, оставив мучиться с глупыми догадками. С этих пор Крис просто не даёт Себастиану прохода: где бы они ни были, он постоянно касается его, обращается к нему и слушает, что бы тот ни ляпнул. Доходит до того, что Элизабет замечает:       — Признаю, ребята, смотритесь вы неплохо.       На интервью у бешеной Челси он хочет заснуть и проснуться под конец. Она интересная и скользкая и нагло говорит о том, как Стив и Баки напоминают любовников, даже не стыдится предложить им уединиться, чтобы Себ спустился по Крису вниз, но он что-то пиздецки не настроен на отсос сегодня.       Когда они собираются кастом в последний раз, Себастиан соглашается моментально — и это огромный прогресс. На диванчике он садится рядом с Полом Беттани, потому что тот кажется ему наиболее адекватным среди всех, но как только он начинает загадывать Джереми действие в их старой доброй игре, Себастиан вспоминает, что милого человека маньяка играть не возьмут. Пока Джереми проповедует ислам в зале, он думает занять его место, но тот быстро возвращается, так что Себ просто старается вести себя хорошо с Полом. Как и прежде, Себастиан узнаёт много интересного: что Элизабет росла отдельно от сестёр, что у Радда в плей-листе есть корейские песни, Тони приходится гавкать в течение 20 минут каждый раз, когда кто-то произносит слово на букву «п» (стоит заметить, что все начинают произносить их чаще), а Роб притворяется пьяным и делает предложение официантке. Себу нравится играть так: все вокруг прыгают и ведут себя, как придурки, а он лишь наслаждается этим в стороне. Так бы всегда.       — Кристофер, — тянет подвыпившая Элизабет и хитро смотрит на него. — А ну-ка, Кристофер, правда или действие?       — Действие, — он вскидывает руки и наклоняет голову — такое типичное его движение, — убей меня.       — Поцелуй Себастиана.       То, с какой скоростью, она отвечает, даёт ему понять, что она задумала это давно. Но это наблюдение не помогает Себастиану ни капельки.       — А как это бутылочка выбирает Криса, а участвую в этом ещё и я?       — А чем ты лучше остальных в зале? — Она деловито тянет свою маргариту.       И не поспоришь.       — Только по-взрослому давай.       — Да окей, мы взрослые люди. — Легко отвечает Крис. — Извини, если буду колоться.       Он тянется к нему через Джереми, запускает ладонь в волосы, словно по привычке, и былое сладкое, болезненное чувство внутри обжигает Себастиана. Однако поцелуй — как поцелуй. Просто губы, прижавшиеся к губам. Это помогает ему вспомнить, что Крис Эванс — такой же обыкновенный мужик, просто умеет пользоваться своей внешностью.       — И это по-взрослому? — возмущается Элизабет. — Себастиан, ты можешь лучше, я видела.       Он не успевает закатить глаза, как рука возвращается в его причёску и губы накрывают вновь, но не сухо и смазанно, как прежде. Крис с оттяжкой целует его сначала одними губами, а после проникает языком в его рот. Он делает это, как Бог, что дарит тебе ласку за воротами Рая, и как Дьявол, который подталкивает тебя в котёл. Он делает это лучше всех, кто был у Себастиана, и он просто надеется, что не стонет ему в губы. Ему хочется упасть на его колени, хочется заставить обнять себя этими сильными ручищами, хочется, чтобы Крис схватил его за волосы и пообещал убить, чтобы Себастиан наконец перестал мучиться. Он может сесть у его ног и ползать за ним всюду, а может сидеть взаперти годами в ожидании его каждый вечер.       Он не знает, сколько времени проходит, прежде чем Крис отрывается от него с тихим чмоком, но не отстраняется до конца и держит за волосы, словно ждёт, когда Себастиан придёт в себя, и не даёт ему сделать это одновременно. Себ находит свою руку сжавшей колено Джереми, и его как водой окатывает.       — У кого-то сегодня будет секс. — Ухмыляется Реннер, и Себастиан думает, что слышал это прежде. Пустые обещания.       — Отлично, теперь мне надо покурить. — Встаёт Роб и вмиг разряжает обстановку.       Себастиан не смотрит на Криса, чтобы не сорвало башню, и выпивает весь свой бренди — что угодно, лишь бы смыть тупой фантомный вкус его губ.       Все выходят курить, но Крис почему-то остаётся, Себастиан тоже не хочет, Чедвик остаётся за компанию, а Тони — чтобы следить за первыми двумя.       Когда Себастиан встаёт, Крис и Тони в один голос спрашивают:       — Ты куда?       Он оборачивается и снимает куртку:       — Это моя любимая песня, так что счастливо оставаться.       И так он забывается, смывает с себя внезапно жадный взгляд тёмных глаз. Окунается в поток мажущих по нему глаз, других, неизвестных, в океан рук, что появляются и пропадают, как волны. Он лениво переступает с ноги на ногу, это заставляет его бёдра покачиваться лишь слегка, дразня, лишь приоткрывая дверь к чему-то, кажущемуся заветным, чему-то, что есть только у него; подставляет лицо софитам, с трудом дыша этим вязким от похоти воздухом, приоткрывает рот, а своим рукам позволяет гладить по прессу и цепляться за ремень на джинсах. Спустя какие-то жалкие секунды чужие ладони сами накрывают его ремень, чтобы нагло притянуть к себе. Себастиан открывает глаза и видит: это мужчина, чертовски красивый, мускулистый, уверенный — то, что нужно. Они танцуют, словно видят друг друга на танцполе каждую субботу. Он заставляет Себастиана расставить ноги и двигать бёдрами сильнее, теряя всякий стыд. Сильные руки прижимают его к сильному телу за талию, но он не соприкасается с ним остальным телом, делая этот танец с незнакомцем похожим на секс. Себ тоже распускает свои руки: ощупывает бицепсы, гладит мужчину от ключиц до паха, наслаждаясь его телом, пока тот не разворачивает его спиной к себе и не прижимается, давя пальцами на бёдра. Они движутся одной слаженой волной, и Себастиан стонет, откидывая голову ему на плечо.       — Что за горячая штучка мне досталась… — произносит мужчина глубоким голосом, в котором угадывается хищная улыбка.       Себ ярко улыбается, немного смущённо отворачиваясь. В момент, когда он ловит взгляд, ему кажется, что его опускают на колени. Взгляд приковывает его к одному месту, заставляет всё тело напрячься, как оно напрягается за миг до оргазма, язык словно без его ведома облизывает губы, а зубы закусывают нижнюю. Он может почувствовать руки Криса на себе, его рот и жёсткие пальцы, хотя они всего лишь смотрят друг на друга. Он может представить, что это его грудь под его лопатками, что это он держит его так крепко и трогает так жадно, будто он лучшее, что попадало к нему. Может, но не представляет. Крис не хочет его, Себастиан понял с первого раза. Вместо этого, когда руки незнакомца трут голую кожу над поясом его джинс, он закатывает глаза, отдаваясь. Себ вновь разворачивается к нему лицом и нагло держит его в паре сантиметров от его губ, озорливо улыбаясь. Мужчина кладёт руки в задние карманы Себастиана и медленно, не теряя ритма, отодвигает его к стене за его спиной. Его держат крепко, и он может не беспокоиться ни о чём, пока незнакомец обращается с ним, как с божеством. Себ обнимает его и не может удержаться — кидает взгляд на диванчики вновь. Крис продолжает не отпускать его из поля зрения, и мужчина радуется, наконец чувствуя себя красавицей с прошлым уродины и безответной любовью. Незнакомец проходится поцелуями по шее, а Себастиан дарит ему лучшее своё представление: откидывает голову, оголяет шею, одними пальцами цепляется за плечи напротив, вытягивает свои губы в немом «у», гладит незнакомца по шее, буквально кричит Крису: «Смотри внимательнее, потому что это твой единственный шанс, а потом езжай домой к своей шлюхе и еби её, уверяя, что невероятно скучал».       Крис так и поступает. Он проводит всю ночь, трахаясь, как бешенный, с Дженни, и надеется, что наваждение пропало. Но оно не пропадает. Оно никуда не девается, будто и не было горячей ночи.       Ему снится, что Себастиан не уходит от него этой поступью. Такой похожий на кота, он идёт к нему.       You were walking home that night, too kind to be illusive       Он прижимается к его ширинке своими бёдрами.       Where do you live? What do you give? Who are you with?       Он позволяет схватить себя за них и повести, как хочется Крису.       And how you getting home?       Себастиан смотрит только на него, не отпускает никуда и на милиметр — не позволяет, а умоляет взять.       Sex and violence       Never meant you see them hand in hand       Он позволяет схватить себя за волосы и выставить свою шею для рта Криса, который не щадит: слизывает соль, кусает, всасывает загорелую кожу.       The softest touches, deeper than the ocean       Give it to me faster, feel it, feel it       Крис толкается бёдрами в бёдра напротив, и Себ ничего не имеет против, настолько «ничего», что стонет на весь танцпол, но Крис совсем не может начать переживать за реакцию людей. Он даже не знает, есть ли здесь люди.       Sweetest tastes, never gonna leave you       Он разворачивает его к себе лицом, чтобы увидеть точно, что он чувствует, и видит целый калейдоскоп чувств и эмоций: отчаяния, желание, готовность, страсть, жадность. Крис не может удержать собственного напора — буквально заталкивает в его рот свой язык, целует его, словно у него не было секса годами, держит Себастиана, ноги которого подводят хозяина.       Even when it hurts you, breathe it, breathe it       Крис кусает эти губы с оттяжкой и смотрит, как Себастиан распадается в его руках на части, рассыпается на сотню неуловимых песчинок.       Он просыпается и чувствует себя неправильно, но не понимает из-за чего: из-за мокрого сна или того, что находится не в той кровати?