Будни писателя

Опять появилась идея... "Девушка еле слышно напевала: - Может быть, пора угомониться, Но я, грешным делом, не люблю Поговорку, что иметь синицу Лучше, чем грустить по журавлю. Я стою, машу ему как другу, Хочется мне думать про него Будто улетает он не к югу, А в долину детства моего… Она родилась в той реальности, в которой было много света и добра, в которой люди любили друг друга по-настоящему, а надежда была выше этого бескрайнего неба. Люди эти не боялись думать и чувствовать, не боялись мечтать… Все закончилось внезапно, словно изменилась сама реальность. Она – дитя исчезнувшего мира. Вот уже много лет, как смолкли песни в сердцах людей, пропал живой огонь в их глазах и разум редко освещает солнце; но крыльям не объяснить этого. Душа рвется ввысь, ноги зовут бежать в легком танце по дороге из звезд, а вечная песня ветра снова и снова наполняет тебя. Ветер унес пепел сгоревшей любви. Ветер нежно обнял стоящую на вершине подругу, гладя ее волосы и неся музыку сфер. Ветер тепло смахнул слезы с глаз, и бьется под ногами сердце Земли. Когда-то люди не оценили свет и добро, что было у них много-много лет, и это ушло. «Ты ничего не изменишь.» «Я попытаюсь…» И вот опять посередине строки перестало писаться, ну что ты будешь делать?! Феня зло стукнула ноутбук как бьют по морде неугодного кавалера, затем вырубила его, сохранив предварительно файл. Может, ее муза и правда Талия? Толстухина открыла еще один файл и принялась набивать пришедшие в голову строки. "Эта песня снова зовет меня куда-то... Я самый обычный человек, я всего лишь вижу другие миры, когда сплю. Стоит только закрыть глаза, и поезд уносит тебя туда, где платформы стоят в чистом поле, под мостом растет трава, а в подземном переходе испуганно прячутся чьи-то тени; а бывает, ты стоишь на палубе корабля, и ветер треплет волосы и одежду, а подошвой ноги чувствуешь теплые от солнца доски; а порой ты поднимаешься в небо, позволяя облакам обнимать себя. И травы, и облака, и ветер - все они поют, а когда их нет. поют звезды. А кто может идти по звездам? Кто слышит их смех? Кто видит, как они плачут? Далеко не все люди способны на это. не все свободны настолько, чтобы видеть и слышать, не у всех такие сердца". Сверстать все и позже можно. Некоторое время она сидела и думала, как бы перепрофилироваться в писателя-сатирика, затем вяло, но настойчиво отбросила эту мысль - лучше уж быть разносторонним, чем упереться в какой-либо жанр. Потом, как бросать свое призвание, если она все равно грезит космическими кораблями? Хотя при чем тут конкретно корабли? Есть еще параллельные миры, бытовая и научная магия, и многое другое ("Новая волна" да и только, Роджер Желязны ее туда бы взял, раз прошел даже бред Муркока. Феня вновь поймала себя на критиканстве и вздохнула: это уж точно последствия больничного! Нет, это точно не дело! Если она будет переносить на страницы собственные эмоции, то уподобится Мартину, перемочившему Старков, Ланнистеров и даже Сноу-Стоун-фиг-знает-кого-еще; но если она не будет переносить эмоции, произведения не будут стоить ломаного гроша... Так, мочилово отставить, для реализма набить пару морд, затем отправить героев на курорт... а после что? Ух, какая мука воспитывать! Тьфу, то есть, просчитывать. Надо посмотреть мультики.