Я прощаю тебя, только не уходи

And the whole of him cascades through my hands Making a castle on the floor Then I'm alone again No keys and three doors And a smoke filled room

Это не лезет ни в какие ворота. Макс хочет заснуть, Макс хочет вернуться к началу и все перемотать. Но кинопленка сломалась и все перемешалось. У нее не осталось ничего, кроме пары баксов в кармане и разбитого сердца. Больно. Кое-что ей удалось все-таки спасти. Каким-то образом «Два кита» стоят целыми и невредимыми. Ей навстречу летит Уоррен, кидается на шею, а Макс едва хлопает его по спине, до сих пор находясь в каком-то…шоке? Она уже свыклась с людьми, что ходят в обратную сторону, привыкла к часам, чей циферблат недовольно скрипит с каждой минутой. Но она никогда не свыкнется с потерей Хлои Прайс, никогда не привыкнет к противной, надоедливой усмешке. - Прости, Макс, я никому не хотел причинить вреда. Он стоит напротив, выкуривая, кажется, третью сигарету с момента их спуска. Она смотрит на него, в его глазах заметны самые темные уголки души. Ее души. Нейтан, мать твою, Прескотт, что ты наделал?! - Уоррен, мне нужно…идти дальше. Ты не мог бы отпустить меня? Парень неуверенно кивает, отпуская худенькие плечи девушки. Он боится, что она сломается, что с потерей синеволосой дьяволицы Максин уже не будет прежней. Он отчасти прав, только вот изменилась она после той встречи в туалете. - Ты так и будешь его френдзонить? – Нейтан смеется, оглядываясь на Уоррена, который не сводит взгляда с Макс. - Заткнись, - Колфилд закатывает глаза. - Ты же знаешь, что не заткнусь, - он тепло улыбается, нежно глядя на Макс. - Прочь из моей головы, Прескотт! - Как пожелаешь, хиппстерша, - он пожимает плечами и уходит. Неужели он наконец-то исчез? Макс запуталась, задается вопросом, сможет ли простить? - Джефферсон уже идет за тобой. Ты следующая. Но Марк не дошел, не успел. Макс спаслась, благодарить теперь ли Бога? Или она сама за себя? Сами себе спасители, сами себе хозяева и свои личные убийцы. Это не лезет ни в какие ворота. Максин была ураганом, разрушившим то, что окружало ее. Как-то глупо винить во всем Нейтана или Хлою. С таким же успехом можно отрываться на псе Фрэнка. Колфилд едва передвигает ноги по разрушенному городу, то и дело, хватаясь за голову, слыша посторонние звуки. Кажется, будто Нейтан опять вернулся. Хочется упасть на колени, заплакать и спросить, в чем же она виновата. Но она не делает этого, только продолжает идти. Застегивает по самое горло кожаную куртку, перепачканную кровью. Плевать. Ей холодно, страшно. До безумия хочется забыть все это, спереть у Прескотта таблетки и пить горстками. До дрожи в руках. Но Нейтан умер. Ты слышал, Нейтан? Умер! Так что исчезни к черту, если не трудно. Нет, остаешься? Продолжаешь дальше сводить с ума? Почему нельзя привязаться к кому-нибудь другому? Чувство вины тебя давно не тяготит, кажется. Заходит в общежитие. Разрухи сплошь и рядом, шатенка спотыкается об мусор, разбросанный на полу. Едва ли не падает, боится упасть и больше не встать. Боится, что ее добьют. Идет в свою комнату, не зная, зачем вообще здесь ошивается. Пусто. Как и в душе. Лиза засохла. Ну зашибись! Какая еще задница случится с бедной девушкой? Самокат собьет? Даже забрать с собой нечего. Колфилд почувствовала на своей щеке слезы, быстро их стирает. Самое время шмыгать носом. Девушка шумно вдохнула ртом воздух и ушла из комнаты, даже не оборачиваясь. Она бежала, вновь и вновь спотыкаясь. Надеясь оставить воспоминания. Мужское общежитие. Ненавистная дверь. Замок сломан. Входит, закрывает рукой рот и кричит. Голос ломается. Она не обращает внимания на запах, но видит Прескотта. Так тихо, спокойно лежит на полу, и он, кажется спит. Если бы не кровь вокруг. Что он сделал? Струйка крови, засохшей на побледневших губах. - Нейтан? – зовет Максин, глупо надеясь на его игру. - Что ты тут забыла? Решила не прогонять меня? Макс отпрянула к стене, как-то по-глупому хлопая глазками, смотрит на Прескотта. А тот раскинулся на диване, крутя в руках сигаретку. Достал уже курить. - Ты иллюзия! – она обхватывает себя руками, раскачивается из стороны в стороны. - Ты сама-то так думаешь? Или убеждаешь себя? – Нейтан присаживается рядом, едва приобнимая Макс, - я вполне материален. Девчушка дрожит, давится слезами. Все как-то совсем не так. Неправильно, непривычно, похоже на обман. Игры разума. Сидеть в компании человека, которого ненавидела, так еще и с его трупом в добавку. Тут в клинику обращаться пора, не иначе. Но она не двигается, просто прижимает к себе колени, чувствует рядом Нейтана. Она вновь попросит уйти его, но потом, передумав, поднимет голову и посмотрит на него. Она вспомнит ночное сообщение, до жути убивающее. Пугающее. Заставляющее волноваться за Нейтана, после которого хочется просто спасти его. Простить. «М-макс? Это Нейтан. Я просто хочу сказать... Мне жаль... Я не желал вреда Кейт, или Рейчал... Да вообще я никому не желал плохого. Все меня использовали! Мистер Джефферсон, он идёт за мной. Скоро это дерьмо закончится. Берегись, Макс, ты следующая... Прости...» Нейтан не желал. Ему страшно. Как и тебе, Макс. Она поднимает глаза, чтобы просто сказать: - Я прощаю тебя, Нейтан. Пожалуйста, не уходи.