Игра

Он такой доставучий, язвительный, нетерпеливый, ловкий, изворотливый, прыткий, говорливый, заносчивый… И он до чертиков сексуальный! Господи, вы видели его глаза, губы, скулы… его руки, пальцы, шею… Да любая часть тела заставляет мои руки жутко трястись от желания коснуться мягкой бархатистой кожи, провести пальцами по щеке, нежно обвести контур губ, а потом припечатать этого наглеца к стене и насиловать его рот своим языком. Да так, чтобы он говорить не смог и губы свои больше не чувствовал! А потом трахать его во все щели, чтобы он извивался, трясся от возбуждения, закрывал глаза от удовольствия и стонал, стонал, стонал, прося еще…. Каждый его взгляд заставляет штаны надуться небывалым парусом. А потом ходить и прикрываться, краснея как подросток, отдергиваться и пытаться думать о посторонних вещах, но только не о безумно привлекательном мерзавце! Ведь как только он скажет хоть слово тем соблазнительным тоном, каким умеет только он, и подарит свою неизменную фирменную улыбочку, стоит сразу бежать подальше потому, что штаны просто лопнут, а ширинка порвется раз и навсегда. И восстановлению не подлежит. Ни брюки, ни мое внутреннее равновесие. А если далеко не убежать — то в туалет. А там, в одной из кабинок, словно прыщавый очкарик, нещадно надрачивать свой эрегированный орган, стараясь избавиться от ощущений, что именно он сейчас сосет член и эротично стонет, а не твоя рука пытается скрыть пикантные последствия твоего воображения. Я, взрослый женатый мужчина с устоявшимися принципами и жизненной позицией, Питер Берк, безапелляционно и бесповоротно заявляю, что хочу заняться сексом (в самом животном и грязном смысле этого слова) с вором и мошенником без каких-либо моральных ценностей и привязанностей, Нилом Кэффри! И хуже этого может быть только ревность. Да он не пропускает мимо себя ни одной девушки! Прямо ни одной! Как будто это святая обязанность — влюбить в себя каждую молоденькую девицу, проходящую мимо. Этот, безобидный на первый взгляд, флирт вводит меня в такую ярость, что я готов все рвать и метать вокруг. А потом еще и вырвать той тупоголовой девке с кривыми ногами все волосы, чтобы Нил уж точно никогда на нее больше не посмотрел. Но ведь он найдет другую. Обязательно найдет. Как сейчас. Стоит всего в метре от меня и заигрывает с молоденькой официанткой, проходящей у нас свидетельницей по какому-то делу. Я ведь даже не знаю по какому! Я, специальный агент ФБР, вместо того, чтобы выполнять свою работу, зациклился на молодом парнишке. Надо признать, очень сексуальном парнишке… Но кого это волнует?! Мой процент раскрываемости упал, и я ничего не могу с этим сделать. Нет, конечно, могу, но тогда попаду под статью изнасилования, что точно не придаст мне чести. Остается только думать, как потом они обменяются телефончиками, встретятся в кафе, которое, безусловно, находится в нужном радиусе, и он зажмет ее в переулке после ужина, а потом пойдет домой и спокойно ляжет спать. Как будто ничего и не было. Как будто я не узнаю об этом. От злости даже челюсти сводит, зато, по непонятным мне причинам, приходится какими-то бумагами стояк прикрывать. — Вы меня вообще слушаете? — спрашивает хозяин заведения, в котором мы сейчас находимся. — Безусловно. Я пытаюсь говорить спокойно, но мой голос мне совсем не повинуется. Нил ненавязчиво положил руку ей на талию и придвинулся ближе, чтобы что-то сказать на ухо. Сволочь! Мерзавец! Как он смеет! Моя рука непроизвольно дергается, поднимается вверх и я готов уже подбежать к Нилу незнамо для чего, когда хозяин снова начинает говорить, а для привлечения внимания, кладет руку мне на плечо: — Понимаете, я владею этим рестораном, сколько себя помню! Он достался мне от родителей. Они сделали все сами, построили все с нуля! Вещь, которую украли эти негодяи, очень важна для меня… «Вещь очень важна для меня» — передразниваю в голове я. Вообще-то, Нил не вещь, а живой человек. И, безусловно, он очень важен для меня. Я извиняюсь перед мужчиной за то, что прерываю его и громко рявкаю на все помещение: — Нил! Ноль эмоций, фунт презрения! — Нил! — уже громче, хотя казалось бы куда. Тут он поворачивается, видит мой рассерженный взгляд (надеюсь, он именно таковым и является) и, прощаясь с красоткой, идет ко мне. Он делает свое самое прелестное, милое и невинное выражение лица и становится рядом. Словно ничего и не было. Я готов был убить Нила за такое поведение. А лучше отправить в ад, а потом и меня туда же за ужасные — просто кошмарные — мысли. А лучше наказать. Жестко, долго, сладко. Ремнем, по оголенному заду. А потом оттрахать в этот самый зад… Боже, мои штаны опять надулись парусом, а Нил — как вовремя! — захотел забрать бумаги, которыми я прикрываю свой позор, чтобы что-то там посмотреть. Он почти это сделал. И я уверен, он увидел мой позор, потому что ухмыльнулся, отвернулся и больше ни слова не сказал. И клянусь, я готов был сгореть со стыда. — Нет, — резко огрызаюсь я, — До свидания, мистер Уолдер, мы с вами еще свяжемся. Мы выходим из здания. Уже довольно поздно, на улицах потихоньку начинают включать фонари. Наша машина за углом. И пока мы идем туда, я готов высказать своему напарнику гневную тираду. А он спокойно, даже с неким игривым настроением, шагает рядом — только мелодию осталось насвистывать для полного комплекта. Меня хватает только на: — Что? Не можешь пропустить ни одной юбки мимо себя? Нил ухмыляется, но ничего не отвечает — обдумывает. Когда его ухмылка становится коварнее, а брови немного приподнимаются, он красноречиво изрекает: — Ты, как я вижу, тоже. Я краснею и все еще прикрываюсь бумагами, потому что мой стояк может пройти, только если я вставлю этому несносному мальчишке по самые гланды. Но чем больше я об этом думаю, тем сложнее мне передвигать ноги. Пах безумно болит от прилива крови. — Это не то, что ты думаешь, — огрызаюсь я, останавливаясь в пару шагах от машины. — Это не мое дело, Питер, — но у Нила хватает наглости продолжить будничным тоном, — На самом деле, такое бывает в семьях. Порой в парах чувства притупляются, ощущения уже не те. Тогда мужчины начинают непроизвольно засматриваться на других девушек… — Я сейчас не засматривался на других девушек! — вставил я, неспособный поверить, что именно Нил сейчас говорит мне все эти вещи. И, кажется, я стал краснее помидора, когда мы с напарником пересеклись взглядами. — … Или на мужчин, у всех свои вку… Что? — Нил был явно в шоке. Таких чистых эмоций я давно не видел на его лице. Он был удивлен, что меня крайне радовало, но вот факт, что сейчас может все раскрыться — меня убивал. Я взял себя в руки, твердой походкой дошел до машины, стараясь не смотреть на Нила, и собирался сесть на водительское сидение, когда чужая рука с силой нажала на дверцу, захлопнув ее передо мной, а потом толкнула к кирпичной стене. Теперь была моя очередь удивляться. Кэффри припечатал меня к стене, преградив своими руками пути к отступлению, и смотрел своими проницательными глазами в мои глаза (он был очень-очень близко, я чувствовал его дыхание кожей). Не представляю, что он там увидел, но через секунду мои губы были смяты его губами… Это было самое сверхъестественное (и невероятно приятное) событие за всю мою жизнь. Я помню лишь, как с готовностью ответил на поцелуй, а Нил улыбнулся, сладко застонал и со вздохом отступил. Но вот я уже сижу на пассажирском сидении, а мой напарник ведет автомобиль, явно превышая скорость. Мы молчим, долго и упорно. Я просто боялся что-то сказать, а он… Я не представляю, что творится в голове у этого мошенника. Кажется, он затеял игру, из которой я точно не выйду победителем. Всю ту вечность, что мы ехали, я желал, чтобы мне не привиделось, не показалось, что… что Кэффри меня поцеловал! И — О Боже мой! — он сделал это опять. Подъехал к своему дому, остановил автомобиль и резко притянул меня к себе за грудки. Поцелуй был грубым и даже некрасивым. Но я растворился в нем, уверенность в продолжении бурлила в моих жилах. А когда Нил провел своим языком по моей нижней губе и закусил ее, я поверил в реальность происходящего. Рука напарника спустилась по моему пиджаку вниз, и я опешил, когда она легла на мой позор и мягко погладила. Чертовски приятно и нехило заводит! Пусть даже это делает мужчина… Но вот Кэффри отстранился, вышел из авто и бросил: — Жду тебя наверху. Это все больше походило на игру. И от этого я возбуждался еще больше. Ведь он умеет играть в такие игры лучше меня. Но я был уверен, что сейчас выигрываю я, а он просто поддается мне. Я на негнущихся ногах поднялся наверх, лестница, скажу я вам, была безумно длинной, но дверь настиг я очень быстро. Я зачем-то постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. Мой напарник стоял, прислонившись к столу, и смотрел в сторону балкона. Вид меня всегда поражал, но я даже не взглянул в ту сторону. Центром моего мира стал Нил — такой сексуальный, наглый, изворотливый, привлекательный, дерзкий, таинственный… Я старался понять его и себя. Я не помню, как дошел до него, встал перед ним и поймал его взгляд. Он встал в полный рост — так близко ко мне! Его глаза так много говорили в этот момент, что я готов был гореть в аду за такой взгляд, за то, что он принадлежит именно мне. Он ухмыльнулся — и эта ухмылка словно приклеилась к его губам. Глаза были немного сощурены, а руки привычно убраны в карманы. Весь его вид говорил: «Я весь твой. Что ты будешь делать дальше?». И раньше я пылал готовностью наказать его, отшлепать, оттрахать и миллионы других гнусных вещей. Но сейчас все улетучилось. Я хотел заняться с ним любовью… Мои руки огладили его плечи, опустились к кистям, доставая из карманов, и вновь поднялись вверх. Я медленно снял с него пиджак и откинул на стол. Нил не сопротивлялся мне — он снова поддавался, ведь я должен выиграть. Я всегда выигрываю. Стояла тишина, и только наше тяжелое дыхание прерывало ее. Я снял и свой пиджак, отбросил его куда-то на пол — это было неважно. Расстегнул запонки, они со звуком упали, засучил рукава. И только тогда позволил себе обхватить руками лицо Нила, задержаться на тягостное мгновение и поцеловать его так, как просила тогда душа, отдавая себя полностью, говоря: «Посмотри, каким я могу быть! Смотри, что я буду делать». Он ответил мне! Этот немой диалог ответил на множество моих вопросов — и породил новые. Кэффри приоткрыл рот, и его юркий язык вступил в борьбу с моим. Нил положил руки на мои и придвинулся ближе. Я услышал, как он застонал — это было как щелчок. Чем дольше становился поцелуй, тем более раскрепощенными становились и мы. Мы искусали губы друг друга, прижались настолько близко, что не осталось свободного места между нами. Его руки скользили по моей спине, а я пытался расстегнуть пуговицы на его рубашке. Я не вытерпел — разорвал ее — и с так долго рвущемся на волю стоном провел руками по груди Нила, исследовав каждый миллиметр кожи. Я целовал его губы, шею, оставляя свои отметины, и опускался ниже, ниже, ниже… Обвел языком ореолы его сосков, легонько прикусил и поцеловал. А Кэффри застонал, выгнулся мне навстречу и зарылся руками в мои волосы. Я опустился на колени… Дожил! На колени перед парнем-воришкой! Расстегнул пряжку его ремня, спустил штаны и увидел его эрекцию во всей красе. Поддаваясь неясным инстинктам, я вобрал его орган полностью в рот, до самой глотки. А потом еще, и еще, и еще… мне нравилось, как стонет Нил и толкает на встречу свои бедра, что я до синяков сжал пальцами. Он безмолвно просил еще, но я встал и с довольной улыбкой вновь прильнул к его губам. А через секунду грубо повернул спиной к себе и нагнул над столом. Он недовольно промычал, но я доверительно мягко и плавно провел ладонью по спине, нагнулся и поцеловал сначала одно плечо, потом другое и проложил дорожку из поцелуев вдоль позвоночника. Не удержался — огладил его великолепные ягодицы и отвесил звонкий шлепок — заслужил. Я сунул два своих пальца в рот Нилу и тот с покорностью и даже с удовольствием стал их сосать. Все его положение, его движения, его стоны возбуждали меня все сильнее, а потому, когда я достал свое достоинство из штанов, я готов был в ту же секунду ворваться в молоденький зад этого наглеца, но… Я вытащил пальцы изо рта и сначала один ввел в прелестную задницу Нила Кэффри. Ему было некомфортно и даже больно, но я старался двигаться медленно. Потом ввел второй, растягивая его под себя. Господи, как мне хотелось обойтись без прелюдий! Но я ждал, а мой член разрывался на части. Я чуть ли не задыхался, когда слышал вдохи наслаждения от моего любовника. И задохнулся, когда смог войти в него. Медленно, заполняя его полностью. Это было ярче всех ощущений, что присутствовали раньше в моей жизни. Это было феерично! И, кажется, я только от этого готов был кончить! Я уже не думал ни о чем, я вдалбливался в Нила, навалился на него всем телом, кусал его плечи, сжимал ягодицы. Я трахал Нила Кэффри, как хотел долгое время, и получал от этого небывалое удовольствие. Я обхватил член напарника рукой и стал водить вверх-вниз, пытаясь подстроиться под темп, и когда почти был на пике, почувствовал его семя в своей руке, и сам излился в него с протяжным стоном. Я чуть не потерял сознание от такого оргазма, вокруг все поплыло, и я бессильно опустился на пол. Через несколько минут рядом опустился и Нил, растрепанный, усталый, потный — и, скажу я вам, от него просто несло сексом. Краем глаза я видел, как он красноречиво, из последних сил, ухмыльнулся и положил свою голову мне на плечо. Я выиграл, но победителем из этой игры вышел только он. Ведь я, порядочный мужчина, безапелляционно и бесповоротно заявляю, что влюбился в вора, что беспощадно украл мою честь и душу.