В баре

Разговорить Гарруса получилось не сразу: при всей своей внешней широте души и готовности поболтать, на контакт он шел неохотно. На тот контакт, который рано или поздно устанавливается между капитаном и членами экипажа, вынужденно запертыми в ограниченном пространстве на борту болтающейся в космосе посудины. Шепард был терпелив, считая, что время разговора по душам рано или поздно наступит, и он не ошибся. — Мы можем поговорить? Этого вопроса от Гарруса Шепард ждал давно, поэтому просто кивнул. И ни капли не удивился, когда выяснилось, что поговорить турианец хочет именно в баре. Бар — прекрасное место для того, чтобы сказать все, что не получается выговорить в иных обстоятельствах, а уж «Логово Коры» с его низкопробными и высокоградусными напитками было просто создано для того, чтобы исповедоваться за столиком, роняя пьяные слезы. Турианец, разумеется, никакие слезы не ронял, да и пьянел медленно. — Так о чем ты хотел поговорить? Гаррус посмотрел на стакан, поднял его, взглянул на свет через мутное пойло. In vino не было никакой veritas. Убедившись в этом, он перевел взгляд на Шепарда: — Как там у вас… Не чокаясь? — Если за мертвых, — кивнул Шепард. — За Найлуса Крайка. Кажется, это был какой-то особенно забористый турианский коктейль, Шепард не удивился бы, если бы он носил название «Поминальный» или еще что-то в том духе. Милитаризованная раса чаще всех теряла бойцов, поэтому у них обязательно должны быть какие-то свои коктейли для того, чтобы валить с ног товарищей павших, пока они не решили разбуяниться. Гаррус выпил его, словно это была вода. — Поговорить… Ага. Да, поговорить. Я хочу, чтобы ты мне пообещал кое-что, Шепард, — тон Гарруса был торжественным, словно они проходили какую-то церемонию. — Ты дашь мне выстрелить в Сарена первым, когда мы его найдем. — Почему? — Это был нужный вопрос. — За Найлуса. Я должен отомстить ему за Найлуса… Он меня не слушал, когда я говорил ему, что Сарен опасен, что он что-то замышляет. И вот итог. Найлус мертв… Он заслуживал жить, больше всех заслуживал, больше Сарена. — Голос Гарруса то поднимался, то снижался почти до шепота, в исполнении турианца звучащего довольно зловеще. — Он был таким… Ты ведь даже не знал, каким он был вне заданий, да? Не видел. — И каким же он был? — Совсем другим. Он умел смеяться. Он так смеялся… А теперь его смех мертв, потому что он не послушал меня. Я пытался предупредить. Шепард подумал, стоит ли задавать следующий вопрос, потом все-таки решился, рассудив, что вырубить Гарруса в случае чего он сможет легко: — Вы были с ним друзьями? Гаррус поднялся, покачнувшись: — Я недостаточно пьян, чтобы сказать, что да. Подожди. Шепард смотрел, как турианец, покачиваясь, идет к бару, как нетерпеливо подзывает невозмутимого бармена, получает еще один стакан. — Да, — ответил, наконец, Гаррус, когда вернулся и уселся на свое место, а рука со стаканом опасно качнулась. — Но я хотел поговорить о другом… Ты что-нибудь знаешь о религии турианцев? Шепард добросовестно напряг память, единственное, что он вспомнил — у турианцев не было богов как таковых. — Духи, — разгадал его заминку Гаррус. — Духи, Шепард. Мы считаем, что каждый погибший солдат вливается в дух взвода, даруя… Так, — он подпер голову рукой, — что я говорил? — Духи… — Да. Духи. Я вижу дух Найлуса на твоем корабле. Я чувствую его там. Повсюду. Он решил остаться около твоего взвода — видимо, чем-то ты его зацепил. Шепард несколько минут осмысливал услышанное. Турианцы очень серьезно относились к этим своим духам, это капитан знал доподлинно. И вряд ли Гаррус шутил. — И что же? — Я просто хотел попросить тебя не очень громко смеяться, когда я буду молиться... — Гаррус уронил голову на стол, не договорив фразу. Шепард представил себе, что однажды увидит Найлуса, такого, каким он предстал перед ним впервые — строгого, невозмутимого, холодного. «Я всегда работаю один». — Ты поэтому согласился со мной работать? Это был глупый вопрос. Во-первых, потому что Гаррус попросился в команду, когда еще не успел побывать на «Нормандии», во-вторых, потому что турианец умудрился уснуть и ответить не мог. — Ладно… — Шепард протянул руку, похлопал Гарруса по плечу. — Я не буду смеяться. В конце концов, для поднятия боевого духа хороши все средства, даже… боевой дух.