Они оба комики

      Суббота. Вечер. В Питере наконец-то хорошая погода. Довольный своей жизнью мужчина шел домой с букетом цветов для своей любимой женщины. Сегодня годовщина, пара в серьезных отношениях уже два года. Юра находился в раздумьях, не зная какой сюрприз устроит ему любимая. Она всегда была внимательна к Хованскому, несмотря на то, что он любил выпить пивка и поесть шавухи со своими близкими друзьями. Только для Елизаветы он мог быть романтиком, перед остальными он, Хованский — Пес Хулиганский, гангстер. А девушка только смеялась над этим образом Юры и всячески поддерживала его. Конечно, даже у такого опасного человека, как Хован, есть своя толпа поклонниц и даже поклонников, к которым Лиза ревновала очень редко. В крайнем случае, она могла грубо послать их в комментариях под видео Юры, ведь о Лизе никто не знал. Их совместные фотографии никогда не появлялись в сети, да и Хованский не любил хвастаться своей пассией. Девушка поддерживала это решение — скрывать отношения. Она видела много причин для этого. Но для Юры причина только одна — его злейший враг, Дмитрий Ларин. Если бы Дима узнал о любимой Хована, то кто знает, что бы могло произойти: очередной версус, уже третий по счету, или же целый ряд видеороликов на тему отношений Хованского и Лизы. Всего этого не хотелось Юре, ему надоела эта вражда двух видеоблоггеров. А совсем недавно общение двух парней начало превращаться во что-то большее. За последние полгода они стали неплохо общаться, но никто кроме них двоих об этом не знал, ведь «Тян не нужны», «сердечки» после каждого «здаров» и «пиздуй спать» и остальные вещи, которые обычно используют, когда хотят проявить симпатию, вызвали бы бурную реакцию фанатов. Шипперы бы начали ликовать, появилось бы еще больше фанфиков, видеороликов, песен и прочего. Конечно, не стоит забывать, что Хованский и Ларин — комики. Они же просто шутят друг над другом.       И вот Юра подошел к дому, где они с Лизой живут уже довольно долго. Парень влетел в подъезд и нажал на кнопку вызова лифта. Долго ждать не пришлось, лифт подъехал, а из него вышла соседка Хованского. Вид у нее был не самый лучший, а когда она посмотрела на всеми любимого гангстера, то в ее глазах появилось еще большее разочарование. — Здравствуй, Юра, — выдыхая, промямлила бабуля. Да, соседка популярного парня была уже в возрасте. Но это была его самая любимая соседка из всех, кто проживает в этом подъезде. Он с удовольствием помогал ей донести сумки, сходить оплатить счета и прочие необходимые для жизни вещи. А все видеоролики, в которых он нецензурно выражается и, так сказать, бомбит на тему бабушек, которые «ахуели совсем уже», никак не относились к Людмиле Сергеевне. — Здрасте, Людмила Сергеевна, — с улыбкой проговорил парень. — Что-то случилось? Видок у Вас не самый лучший. — Да сам узнаешь всё без меня. Только я тебя прошу, Юрочка, контролируй себя. Не надо попадать в тюрьму из-за какой-то проститутки. Казалось, бабуля совсем расплачется. А вот слово «проститутка» совсем озадачило Хованского. Что же такого могло произойти, что настолько расстроило его соседку. Он быстро доехал до седьмого этажа, на котором и жил, и заметил, что Лиза не открыла ему дверь. Это довольно странно, обычно она радостно встречает своего любимого. Юра стучал в дверь со всей силы, звонил в чертов звонок, который был сломан. А Лиза просила Юру починить его не так давно. Вот, наконец, девушка открыла дверь. Но ее внешний вид удивил Хованского. Растрепанные черные волосы, футболка огромного размера, которой у Юры никогда и не было. А тело Лизы было помятым, усталым. Будто она пахала целый день. Она просто улыбнулась своему молодому человеку, ничего не сказав, а далее пошла в комнату. Юра так и стоял в полнейшем шоке, ведь обычно девушки запоминают знаменательные даты, а не парни. Что ж, Хованский снял ботинки и заметил на полу зонтик, которого раньше тоже не видел. «Откуда все эти вещи, ебать? Нихуя не понимаю. Лиза в магазин сегодня точно не ходила. И блять, что с ней не так?» — пронеслось в голове парня. Но его мысли прервал резкий звук, будто что-то упало. Юра мигом побежал в спальню, но дверь была заперта. Он сначала звал Лизу мягко, потом перешел на крик и на мат. Девушка даже и не собиралась открывать. Тогда Хованский просто выломал эту несчастную дверь. И то, что он увидел, повергло его в окончательный шок. На его любимой кровати, которую он купил на деньги, заработанные с рекламы наушников, разлегся какой-то незнакомый мужик. И к тому же, на нем из одежды были только чертовы трусы, которые мужчина надел в спешке. Лиза, этот мужик и Юра находились в полном шоке от происходящего, никто еще не понял, что произошло. — Вот ты блядь, вот ты мразь, — произнес Хованский. Елизавета отвернулась. Она не знала, что должна сказать. Да и ее уже бывший парень сам всё сделал. Он спокойно взял пакет, пару необходимых вещей и ушел, громко хлопнув дверью.       Куда идти, что теперь делать… Юра терялся в мыслях. Для начала надо решить, где он будет жить. — Кузьма, — сразу же пронеслось в голове парня. Хован позвонил лучшему другу, но тот не ответил. — Максон занят своими делами, ему тоже не до брошенного парня. Черников улетел на отдых со своей очередной бабой. Даже пойти некуда, что за друзья такие. Ларин… Ларин — последний, к кому я могу пойти. Есть же еще ребята с Питера, которые смогут приютить меня. Но пока на звонок никто не ответил. И как назло разрядился телефон. Единственным выходом Юры из данной ситуации оказалась прогулка по Петербургу. После измены Лизы наслаждаться красотами чудесного города не получится, не самое лучшее настроение. Хованский зашел в ближайший магазин и накупил себе пива. Сам того не заметив, он приближался к дому Ларина. Да, гангстер знал место проживание его бывшего врага. Юра сел на скамейку и открыл вторую банку пива. Оно было не самым лучшим, но из-за сегодняшнего случая и такое пойдет. Разум парня уже был затуманен, хотя так быстро алкоголь на него давно не действовал. Видимо, пиво и правда оказалось странным. — Хованский? Ты что тут забыл? — послышался откуда-то мужской голос. Причем до боли знакомый Юре голос. Но Хован пробубнил что-то невнятное. Обладателю мужского голоса пришлось действовать самому. Подойдя к гангстеру как можно ближе, он развернул его за плечо. Незнакомым парнем со знакомым голосом оказался Дмитрий Ларин. Юра заглянул ему в глаза. Так как Хованский был пьян, то и глаза у него были не самые адекватные, поэтому Ларин залился смехом. Это был такой чистый, такой искренний смех, который от критика редко можно услышать. — Хули ты лыбишься? Не видишь, я расстроен. Съебись нахуй и не порти мне настроение еще больше. Но Юра обманывал сам себя. Он понимал, что Дима единственный, кто будет рядом с ним сейчас, кто заставит его забыть об измене девушки. И тот, с кем можно бухнуть. — Юрец, идем. Тебе же некуда пойти сейчас, а я рядом. Расскажешь, что произошло, — Дмитрий просто взял пакет Хована с вещами и пошел в сторону подъезда, иногда оборачиваясь. Хованский всё-таки сдался, осознавая, что Дима правда ему сможет помочь.       Через пару часов Юра уже сидел на диване Димы, кушая шаверму, которую Ларин купил специально для несчастного алкоголика. — Уткин. А, Уткин, — довольным голосом обратился гангстер к Диме, который наблюдал за трапезой друга. — Спасибо тебе. Я смог выговориться, поесть, а еще я знаю, где спать ближайшую неделю. — Неделю? — Ларин выпучил глаза. Такого он точно не ожидал. Неужели Хованский и сам хочет спать у Димы дома. — Ага. Жить с той шлюхой я не буду, а кроме тебя я никому не нужен, — Юра сделал грустное, но в то же время милое лицо, посмотрев на которое, Дима тяжело выдохнул. — А с чего ты взял, что ты нужен мне? Сам не рассказывал о своей шлюхе раньше. — Пошел ты. Я думал, у нас всё взаимно. А ты, оказывается, врал мне всё это время. «Люблю тебя», «Тян не нужны», «Ховарин»… Всё это было ложью. Юра разозлился. И сейчас он был серьезен, это совсем не шуточки комика. — Хованский, ты слишком пьян. Да, ты пьян. Иди проспись и перестань визжать в моем доме, — Ларин пытался быть как можно серьезнее. Хотя отчасти он понимал, что Юра ему ещё не друг, но уже и не враг. Ему хочется заботиться об этом глупом алкоголике, хочется видеть его улыбку и делать его счастливым. А Хованский, казалось, хотел ударить Дмитрия. И как можно сильнее. Он подошел вплотную к критику, прижав его к стене. Дима не сопротивлялся. Не мог, или же просто не хотел. Он чувствовал на себе горячее дыхание, а потом решился заглянуть в глаза парня, стоящего напротив. Там уже не было злости. В глазах Юры было смущение, смешанное со страхом и диким желанием. Да и у Димы загорелись глаза, дрожь охватила тело. — Твою мать. Неужели ты думаешь, что я вот так возьму и потрахаюсь с тобой? — дрожащим голосом спросил критик, когда к нему вернулся разум. — А что, на версусе ты смело говорил, что поимеешь меня. У тебя есть идеальная возможность. Вот он я, перед тобой. Давай, Уткин, — с усмешкой произнес пьяный Хован. Он подошел к Диме так близко, как только можно.       Ларин не выдержал этой мучительной пытки и сделал первый шаг, забыв о всякой гордости. Он впился в губы гангстера страстным поцелуем, а Хованский ответил на поцелуй, кусая и облизывая такие желанные губы. Дима вцепился в волосы гангстера и хотел взять инициативу на себя, но Юра этого, конечно, не позволил. Это продолжалось минуты три, но потом Юрец отодвинулся. Нет, к нему не вернулся разум. Наоборот, страсть полностью охватила двух мужчин. Хованский припал губами к шее друга, оставляя на ней красные метки, и улыбался, ощущая дрожь по телу Ларина. — Может…не…надо, Юр…— тяжело дыша произнес Дима. И из уст комика вырвался легкий стон. Но Юра и не собирался останавливаться. Он снял с Ларина рубашку, а затем и джинсы, продолжая ласкать его. Язык блуждал по шее, выступающим ключицам и груди критика, плавно ведя дорожку из поцелуев по прекрасному торсу. Вид Димы был невероятен для гангстера. Покрасневший, возбужденный, тяжело дышащий, он не сопротивлялся ласкам своего бывшего врага. Наоборот, из его уст вся чаще слышались стоны наслаждения. — Погоди, Уткин. Самое интересное еще впереди, — снова ухмыляясь, проговорил гангстер. Он был счастлив, что смог доставить удовольствие своему бывшему врагу. И вот, Юра снимает боксеры Димы, наклоняется к члену парня и облизывает головку. Из уст Ларина снова вырывается стон. Хованский провел языком по всей длине набухшего члена, а затем снова заглатывает его так глубоко, как только возможно. Стоны возбуждали и так пьяного Юру еще больше. Дима был уже на пределе, но Хован резко остановился и услышал уже разочарованный стон. — Уткин, не крякай. Лучше оближи, — гангстер протянул комику свои пальцы. А тот покорно выполнил просьбу. — Потерпи, будем немного больно. Юра нежно поцеловал его в лоб и начал разминать анальные мышцы, чтоб его другу было не так больно. Сначала вошел один, потом два пальца. А через пару минут уже три пальца двигались внутри Ларина. Когда, по мнению Юры, всё было готово, он стянул с себя нижнее белье, быстренько надел презерватив и приставил свой член к отверстию, одним толчком войдя в него. Дав Диме привыкнуть, он начал двигаться быстрее, срывая с его уст стоны боли и наслаждения. Конец был близко. Оба кончили почти одновременно. — Ну вот и всё, — отдышавшись, сказал Юра. — Хованский, какая же ты мразь… От слова «мразь» гангстер улыбнулся. Слишком уж ему нравится, когда Дима произносит его.       Оба еще тяжело дышали, но Ларин отправился в душ, а Хованский протянул руку за баночкой пива. — Лиз, видишь. Не только ты можешь быть счастлива. Иди нахуй, шлюха. Хованский был доволен. Доволен, как никогда. Через пятнадцать минут Дима вышел из душа и увидел снова пьющего Хована. Но он не стал говорить что-то в духе «Опять ты бухаешь, мразь», а просто подошел к алкоголику. — А мне понравилось. Всё-таки ты оправдал мои надежды, Юрец. А я думал то, что было на версусах — пиздабольство. Правда, задница немного болит. Но это пройдет. — И ты мне нравишься, Уткин. Иди сюда. Он прижал к себе Диму. Оба улыбались, оба были счастливы. Всего какой-то год назад они ненавидели друг друга, а сейчас спят вместе. Причем спят так невинно сладким сном. Ларин обнимает Юру, нежно дыша ему в шею. Сначала показалось, что их заигрывание было простым издевательством и стебом, но теперь они уверены, что будут счастливы вместе. Без всяких шуток, несмотря на то, что они оба комики.