Ревность

Ревность - Ревную ли я? Этот вопрос когда-то прозвучал невзначай. Возможно даже, восемь лет назад. Даже неизвестно, произнес ли его кто-то вслух, или Шинья сам случайно пустил эту мысль в свою голову, в минуты грусти, отчаянья, или наоборот, во времена, когда, казалось, что прошлое уже не имеет никакого значения. Однако, сейчас она ясно прозвучала в уставшем сознании, как гром ранней весной, заслепив яркой вспышкой всё другое. «Глупый мальчишка» А, ведь, не иначе. Как он мог скатиться до этого? Как мог довести себя до тоски по погибшей невесте, которая всегда любила другого? И это восемь лет спустя. Видимо, этой осенью ему так не хватает немного весны. *** Ичиносэ Глен почти никогда не разлучался со своим оружием. Изящная катана, в бою она была продолжением руки подполковника, опасным зверем на крепком поводке, беспощадным к врагу и верным хозяину. Таким казался японский меч Глена, черный, сверкающий. Порой, даже Шинья не мог отвести взгляд от прекрасного танца, коим являлся каждый бой Ичиносэ – товарища и соперника. Что уж говорить о девушках, сраженных одним его взглядом, глубоким, пронзительным… Печальным? «Это все в моей голове. Черт возьми, как глупо. Хорошо, что Глен этого не слышит» Одно только заставляло сердце пропускать редкие удары. Демон, что был внутри катаны и – навсегда – внутри Глена. Хиираги Махиру. Это наносило невидимые раны от несуществующих ударов, но боль от этого не казалась фантомной. Имя Махиру, которое звучало из уст другого в бою, рассекало залеченные шрамы, и все приходилось начинать снова. Холодное оружие было так не похоже на образ Махиру, который был вклеен в альбом памяти, но Шинья продолжал видеть в нем ее, чувствовать. «Наверное, ОН тоже» Она откликалась на его касания. Скорее всего. Шинья часто видел, как рука Глена лежала на рукояти меча. Так невесомо, даже нежно. «Да, пришлось заметить даже это. Какой бред.» Но в такие моменты иногда он даже слышал ее звонкий голос, что однажды отверг его чувства резко и хладнокровно, стирая ослепляющую радость от успеха. Он выжил ради нее, Махиру умерла ради Глена. Парадокс взаимоотношений. Да, все же он ревновал. Или, скорее, сожалел. По своей жизни, возведенной изначально на алтарь рода Хиираги, частью которого Шинья так и не сумел стать, оставив при себе только звучную фамилию и разбитые надежды десятилетнего мальчика. Генерал-майор улыбнулся проходящим мимо солдатам, и снова погрузился в размышления. Сегодня это удавалось на удивление легко. Между казармами струился сероватый туман – предвестник сумерек. А где-то на душе опадали последние лепестки сакуры. Похоже, весне пора подходить к концу. Подобное не позволительно для глубокой осени, которая напитала собой все вокруг и внутри. У него был только один-единственный шанс. Шинья дал себе слово. *** … и не сумел его сдержать. - Шинья, ты наконец-то удовлетворил свое любопытство? Мне казалось, ты повзрослел, - она то ли улыбалась, то ли это был всего лишь обман зрения из-за нечеткой картинки. Но вот, она перед ним, а он стоит на коленях вне пространства и времени и не может поймать ртом воздух, словно рыба на песчаной косе. Эфирное пространство Бьяккомару выглядело иначе. Отсюда же Шинью ежесекундно выталкивало чужое проклятье. Но беловолосый парень не мог сомкнуть веки ни на миг, ловля каждый блик, запутавшийся в пепельных волосах и белых одеждах девушки – нет, демона. Махиру откликнулась на его зов лишь однажды, хотя Шинья пытался, забыв все клятвы и обещания самому себе. И теперь страх сковывал все эфирное тело. А что если это его конец? Может он, сам того не замечая, стал одержимым? Эти демоны играют на человеческих чувствах. Но это же Махиру, должна же она сохранить хоть часть себя. - Нет, ты не одержим. Было бы глупо вселяться в тебя. Столько чувств! Глупый Шинья, я бы не смогла с ними совладать, а ты не смог бы их насытить. Так что, считай, что я пожалела тебя или ты мне надоел. Скуку как причину, думаю, отметем. - Я скучал, - Шинье так хотелось протянуть руку, прикоснуться к тонким бледным запястьям, пропустить сквозь пальцы шелковые ленты волос. - Я знаю. А по мне ли? – тут Махиру впервые за это время обернулась к нему, внимательно глядя в светло-синие глаза, где, словно блики звезд, отражался вожделенный мираж. - Что ты имеешь в виду? – его невеста подошла чуть ближе и присела на корточки с жестокой усмешкой, прежде чем ответить. - Ты разочаровываешь меня. Не советую заблуждаться на мой счет, я – демон и больше никогда не стану человеком. - Я не знаю, зачем я это сделал, - Шинья отвел взгляд, коря себя за простодушие. Вокруг будто взметнулся вихрь и невесомые пряди взмыли в пространство вместе с тем, как зло сверкнули глаза демона. - Не-е-т, знаешь. Иначе меня бы здесь не было. Не строй ложных иллюзий, Шинья. Они поглотят тебя раньше, чем что-либо, - в зрачках Махиру не отражалось ничего. Абсолютно пустые, только с виду человеческие, они были, как лед, если сравнивать с водой. - Я хотел увидеть тебя еще раз, - пусть она протянет ладонь еще чуть-чуть, но тонкие пальцы замерли на полпути и расслабленно опустились. - И думать забудь! – звук отовсюду оглушил генерал-майора. – Я проявляю великодушие. Махиру хмыкнула, но все же приблизилась. Ее хрупкое плечо почти касалось его, но от слегка прозрачной фигуры веяло пустотой, вместо уютного тепла и далекого эха сердцебиения. Демон замерла, а после тихо и отстраненно прошептала. - Не допускай таких фатальных слабостей. Они убивают. Живи, Шинья, живи! Пусть я погублю только одну половину своего сердца. Как и ты. *** А сакура таки расцвела. Ничто не вечно. И осень тоже. Генерал-майор справился со всеми делами на сегодняшнее утро и поднял светло-синие глаза к небу, с которого постепенно убегала розовая дымка, прячась от палящих лучей солнца. Ну, что, пора обедать. «Я знаю, это для тебя важнее, чем судьба старого… друга»* *Этой строчкой заканчивается песня «S.T.A.L.K.E.R» неизвестного мне исполнителя.