Он нужен ему, как глоток свежего воздуха. L просто очень сильно нужен ему...и всё. Лайту было трудно определиться с тем, как и почему, но он точно знал, что без прямолинейного темноволосого детектива всё в его жизни будет намного хуже.
L уже давно, подобно могучему и долголетнему дереву, пустил свои глубокие ветвистые корни в его холодное сердце. Но даже этого детективу было мало. Они медленно, но верно, росли вширь и под конец ушли крепкими корнями достаточно глубоко, чтобы достичь самого хрупкого и эфемерного, что есть у каждого человека — его души.
Длинные корни L разрослись вокруг его одинокой души и Ягами только сейчас заметил это. Он настолько увлёкся своей опасной игрой с детективом и виртуозным притворством, что совсем упустил из виду этот несомненно важный и нежелательный изъян в его безупречном плане.
Лайт утратил бдительность и упустил этот момент, пока не помнил о том, что это именно он был известным во всех странах неуловимым Кирой. Он ослабил тотальный контроль над всей ситуацией и не заметил, как позволил этому дремучему дереву осквернить своим нежданным вторжением его святая святых. Этот эгоистичный ублюдок покусился на самое ценное и дорогое, что у него было. Наглость L, как и гениальность, не знает границ.
Оторвавшись от своих нелицеприятных размышлений, Ягами обратил блуждающий взор карих глаз на стоящих рядом с ним людей. Они были напуганы, но старались держать себя в руках и не показывать свой страх перед преступниками, которые, как коршуны, пристально высматривали своих жертв и выжидательно следили за каждым их движением. Их табельное оружие лежало на сером асфальте. Японская полиция была абсолютно беспомощна перед своими грозными оппонентами.
Их нервы были крепко натянуты, словно струны какого-нибудь музыкального инструмента, на котором с неизменным талантом и большим мастерством сыграл главный виновник происходящего в этот прохладный осенний вечер.
Коли Хансен — высокий русоволосый мужчина средних лет, с чёрными, почти угольными глазами, знавший себе цену. При одном лишь взгляде на него складывается типичный образ любого среднестатистического норвежца: серьёзен, ответственен и привык всегда добиваться желаемого. Этот человек без колебаний решает поставленные перед ним задачи и невыполнимые, а иногда даже абсурдные планы.
Его внешний вид мог бы покорить сердце не одной красавицы, не говоря уже о гламурных светских львицах. Лайт смело мог бы поспорить на что угодно и доказать, что за этот решительный выступающий подбородок, острые скулы и прямой нос, к его ногам от обожания в глазах могла упасть любая представительница женского пола, независимо от возраста и наличия на пальце обручального кольца.
Так Ягами мог достаточно учтиво описать внешность данного иностранца. Но вот если бы его попросили прокомментировать этого мужчину, как преуспевающего бизнесмена и лидера самой известной криминальной группировки Северной Европы, то он бы даже не задумываясь, довольно честно поведал бы ждущему от него ответа любознательному собеседнику, что на самом деле представляет из себя столь напыщенный индюк.
Из-за этого белобрысого мерзавца Лайт почти месяц не может нормально спать. С каким бы превеликим удовольствием он бы сейчас резко вгрызся глубоко-глубоко своими ровными белоснежными зубами в его открытое горло и со вкусом, с всепоглощающей яростью, как когда-то вымерший японский волк, перегрыз бы его тонкую шею своими острыми клыками.
Мало того, что заинтересовавшийся три недели назад высокой активностью преступников в Норвегии L внезапно притормозил текущее расследование и переключился на это спонтанное и очень подозрительное дело, так он ещё и его заставил принять в этом не последнюю роль. И это несмотря на то, что проценты с каждой последующей неделей наравне с невысыпающимся Ягами только усиленно росли. Если честно, то ему уже было наплевать на то, что каждое его слово или жест сразу же подвергались тщательному анализу бодрствующего детектива, который не переставал беспечно за обе щёки уплетать всё новые порции шоколадного чизкейка и пить приторную, мерзко хлюпающую жижу, которую он с гордостью называл ароматным чаем.
По правде сказать, Лайт был бы и рад в свободной комнате, в которой не было бы камер видеонаблюдения, от души посмеяться над этим, но сейчас единственное, что волновало его больше всего на свете и, о чём он долго мечтал, состояло всего лишь из двух простых и понятных слов: еда и сон.
Чтобы всё-таки не раскрыть себя перед недоверчивым детективом, Ягами отложил на время последний и решающий этап в их смертоносном сражении. Спустя несколько дней от природы подозрительный L внимательно посматривал на него исподлобья и о чём-то усиленно размышлял, сидя с ногами на своём чёрном кресле.
Когда L специально проходил мимо него на кухню за очередной тарелкой с тортом или какой-нибудь папкой в архив, то критически рассматривал его со всех сторон и с чем-то определённо сравнивал у себя в чересчур умной голове. Для него не осталось незамеченным и его резкая смена настроения. Над этим L долго недоумевал, но вскоре бросил это безрезультатное занятие. Тот ни на каплю ему не верил и всегда оставался при своём мнении. Иногда Лайту казалось, что L действительно очень хочет, чтобы Кирой оказался только он. Детектив для него до сих пор оставался сложным и непонятным человеком.
Под утро Лайт просыпался весь в холодном поту и замершим громким криком в горле. Было намного лучше, когда кошмары не посещали его каждую ночь. Они были сумбурными и жуткими. Из-за них его новый день начинался совсем неправильно и мрачно. Хорошим из всего этого было только то, что теперь он делил с L разные комнаты...и кровати тоже. Не хотелось бы снова просыпаться от пристального и буравящего его спину взгляда работающего за ноутбуком детектива.
Мда...этот самовлюблённый норвежец за такое короткое время успел заметно попортить ему кровь. Если бы не одно пепельноволосое создание, которое было всегда одето во всё белое, тем самым напоминая ему маленького прекрасного ангела, то он уже давно убил бы Коли Хансена и навсегда забыл бы о нём.
L так сильно заботился о неприкосновенности своих приемников, что сам подставил под удар не только себя, но и их. Это вызывало у него смех да и только. Такой параноик по жизни, как L, в последнее время превзошёл самого себя. Многие люди говорят: «Всё, что не делается — то к лучшему!». Лайт хоть прямо сейчас нашёл бы этого умника и по существу поговорил с ним на эту тему. Каким нужно быть идиотом, чтобы сказать такую чепуху? В случае с L, всё делается совсем наоборот и точно не в лучшую сторону.
Если говорить открыто, то он всё ещё задавался одним вопросом, на который до сих пор неустанно продолжал искать ответ в недрах своей памяти. Ему было очень интересно узнать о том, как наследник L смог незаметно ото всех попасть в Японию и в первый же день угодить в лапы к одному из злейших врагов детектива?
Об этой новой и интересной странице из жизни скрытного детектива Лайт узнал совершенно случайно ещё две недели назад, когда несколько часов подряд перебирал папки по новому делу и его старую картотеку в архиве.
После долгих и настойчивых попыток Ягами разговорить серьёзного L, которым тот становился после каждой его неудачи завязать неприятный для него разговор, мрачный детектив вымученно согласился обсудить это с ним, но только тет-а-тет. Важным условием их беседы было неразглашение услышанного за стены комнаты L. Пообещав ему держать всё в строжайшем секрете, Лайт стал вдумчиво вслушиваться в спокойный и монотонный голос детектива.
После длительного и изматывающего разговора с L, Ягами всё же с неохотой признал, что Коли Хансен очень опасный человек, который преследует в своей жизни только одну цель — уничтожение L.
Если подумать, то Лайту было это только на руку. В мире появился выдающийся зарубежный соотечественник, который с радостью мог бы сотрудничать с ним и помочь ему избавиться от мешающегося L. Это можно было бы считать прекрасной новостью, если бы Ягами не по рассуждая над этим пару дней, не пришёл бы к выводу, что сейчас у них всех дела обстоят намного хуже, чем он предполагал вначале. Он должен самолично ликвидировать Коли Хансена и чем раньше он это сделает, тем будет лучше для них всех.
Тогда сказать это самому себе было намного проще, чем реально сделать всё вышесказанное. Ему было известно лишь имя, а было ли оно настоящим или нет...это уже совсем другой вопрос. И не менее сложный, чем вечерняя партия в шахматы с L в его комнате.
На этого богатого норвежца у детектива была самая тонкая папка из всех. Он сам во время прошлого расследования не смог приблизиться к разгадке личности, стоящей во главе тогда ещё только сформировавшейся преступной группировки, которую вскоре боялись многие по всему миру. Пару лет назад, по словам L, они залегли на дно и не давали ничего о себе знать, но сейчас стали действовать в открытую и очень быстро. В те времена нелюдимый детектив посадил за решётку большинство из его приспешников, но до самого Коли Хансена так и не добрался.
Больше всего Лайта беспокоило вовсе не это, а то, что его черноволосого врага хотят не просто устранить...нет...этот таинственный иностранец желал поступить более гнусно и низко. Он был почти уверен в том, что L может потерять свою карьеру, как детектива, репутацию, которую он долгие годы честным трудом зарабатывал, славы гениального сыщика и веры в то, чем он занимался все эти годы.
До такого даже он никогда бы не опустился. Нет, ему, конечно, хочется доказать детективу, что он всё равно проиграет ему. Ягами был готов сохранить жизнь своему сопернику, если тот признает, что он выиграл. Но только не полное его уничтожение. Это было бы чересчур бесчеловечно с его стороны по отношению к замкнутому L.
Это новое дело знатно потрепало их обоих. Они сильно исхудали, стали мало питаться. Время от времени им лишний кусок в горло не лез, хотя L пересиливал себя и ел сладкое, но уже не с тем пылом, как раньше. Большие кипы бумаг на их письменных столах с каждым днём только возрастали, а не убавлялись, как хотелось бы всей следственной группе, у которой бумажной работы было не меньше. На краю стола скапливались пустые кружки и пластмассовые стаканчики из-под кофе, а кофемашина на кухне работала на износ. Весь штаб расследования работал на последнем издыхании.
В отличии от остальных, они с L всегда засиживались допоздна, когда были связаны наручниками. К большому своему удивлению, Лайт в последнее время перестал упрашивать детектива о небольшом перерыве на отдых. Они были единодушны в одном — поймать Коли Хансена и всех его прихвостней было намного важнее, чем лишние пара часов сна.
Когда Ватари-сан находил их заснувшими за рабочими столами перед включёнными компьютерами или тесно сидящих на полу перед работающими ноутбуками среди хаотично разбросанных по мягкому ковру бумаг, он мягко улыбался краем губ и по-отечески смотрел на них перед тем, как разбудить и отправить спать в кровать. Этот спокойный и стойкий человек был самим воплощением Матери Терезы. Только он один имел влияние на L. Под его укоризненным взглядом детектив становился ещё меньше и ничего не мог сказать на это против своему помощнику.
И когда они особенно долго задерживались в общем зале и совсем не следили за временем на часах, Квилш успевал делать так, чтобы перед детективом на столе вовремя стояла тарелка с чем-нибудь сладким, а у него что-то более питательное, чем пицца и пирожные. Несомненно, Ватари-сан был святым человеком. Когда-нибудь он обязательно помолится за него в храме.
Чем больше они работали не покладая рук над этим тупиковым делом, тем меньше у всех оставалось уверенности не только в их успехе, но и в завтрашнем дне. Это расследование принимало более серьёзный и опасный поворот.
Ещё никогда он не видел L в таком ужасном расположении духа. При взгляде на него создавалось ощущение, что тот мог рассыпаться только от одного невесомого касания кончиков пальцев. Он был таким хрупким и разбитым, что за него по-настоящему было боязно.
Это неблагодарное расследование быстрее него самого приблизит L к смерти. И ему останется только безмолвно стоять на кладбище возле его могилы с большим букетом из белых лилий в руках и отрешённо взирать на безликую могилу его почившего врага. Нет! Он не допустит этого! Жизнь L находится только в его руках!
Под конец месяца весь штаб расследования глубоко погрузился в пугающую бездну отчаяния и неизвестности, которая всё больше стала давать о себе знать день ото дня.
Вынырнув из нахлынувшего потока воспоминаний, Лайт прищурился и вцепился взглядом в впереди стоящую фигуру. Сжав от бессильной злости кулаки, он смотрел на того, от кого отвернулись все, кто ранее считался с его мнением и безукоризненно выполнял его приказы.
Итоговая ситуация складывалась явно не в их пользу:
Коли Хансен: 1 — Они: 0.
Этот довольно усмехающийся мерзавец поимел их всех. Такого оскорбления его задетая гордость не могла стерпеть. Он сотрёт в порошок эту гаденькую улыбочку с его высокомерного лица и заставит норвежца перед смертью дочиста вылизать его лакированные туфли.
В данный момент преимущество было не на их стороне. Это очень сильно усложняло поставленную перед ним задачу. Чтобы переиграть Коли Хансена, ему нужно быстро разработать выигрышную стратегию и постараться при этом не привлекать к себе внимания его сподвижников. Патовая ситуация.
Позади него всё это время парил невидимый для всех веселящийся шинигами, которому доставляло просто неизгладимое удовольствие лицезреть бесплатное веселье в мире людей. Рюуку было интересно следить за тем, как на это среагирует Лайт. Но вот если бы он сейчас мог ещё закусить хрустящим яблочком, то ему было бы ещё приятнее и веселее смотреть на происходящее.
На мгновение в голове забавляющегося Бога Смерти промелькнула мысль снова предложить Лайту сделку с глазами шинигами, но он быстро отогнал её прочь. В мире смертных он ни на чьей стороне. Он простой сторонний наблюдатель. Пусть так остаётся и дальше, а хотя...
Бог Смерти даже паря немного позади Лайта, мог отчётливо расслышать, как в быстром темпе в его гениальной голове работают шестерёнки. Тот наперёд просчитывал глазами все возможные варианты. Сейчас Лайт как никогда был серьёзен и собран, но внешне оставался напуганным молодым парнем, который прекрасно сыграл на публику нужную эмоцию. Он был очень занимательным смертным. И только Лайт мог достать для него его любимую еду в их мире. А почему бы ему не предложить Лайту кое-что более заманчивое, чем глаза Бога Смерти?
Он не в первый раз находит всевозможные лазейки в правилах шинигами и если вдруг вскроется его участие в этом, то он всегда может от их Короля откупиться сочными и наливными яблоками, которые были намного вкуснее, чем в мире Богов Смерти.
— Лайт, — позвал он молчаливого парня.
Ягами молчал некоторое время, но потом осмотревшись, осторожно кивнул, давая понять шинигами, что он его услышал.
— Это, конечно, против наших правил, но так будет намного интереснее. Ты же сейчас не можешь записать имя того смертного в Тетрадь смерти, да? — полуутвердительно спросил Рюук.
После его слов последовал едва уловимый кивок головы.
— Ты слышал когда-нибудь о
Косе Смерти? — загадочно улыбаясь, поинтересовался Бог Смерти.
Лайт незаметно для остальных отрицательно покачал головой.
— Это мощное оружие, с помощью которого мы, Боги Смерти, можем забирать жизни людей, помимо Тетради Смерти. Мы редко используем её, но она есть у каждого шинигами. Я могу сделать так, чтобы ты мог призвать её...ты станешь в каком-то смысле её временным владельцем. Я одолжу тебе Косу Смерти на некоторое время, если ты мне пообещаешь красочное зрелище и яблоки...
много яблок.
Лайт долго сохранял молчание и больше никак не реагировал на присутствие летающего за его спиной шинигами, который снова пытался его дозваться. Он не мог при всех открыто поговорить с Рюуком. Лайт не верил тому, что Рюук просто так может безнаказанно провернуть такой хитрый трюк. Отдать человеку в пользование Косу Смерти?! Бог Смерти точно что-то недоговаривает, впрочем, как и всегда. Но какова будет цена за такое щедрое и удачно необходимое предложение бессмертного существа? Если сравнить со сделкой, которую предлагал Рюук ему раньше, то это должно быть что-то намного весомее, чем половина оставшейся жизни владельца Тетради Смерти. И что самое главное — а действительно ли ему это нужно?
Невольно блуждающий взгляд Лайта вновь привлекла одна немаловажная деталь во всём облике L. С ним было что-то не так. Всё его нутро активно подсказывало ему, что детектив ведёт себя слишком странно и...нелогично?
L был морально сломлен. Вся его фигура была до тошноты покорна и детектив ничего не предпринимал, чтобы исправить то, что ещё можно было бы спасти. Внезапно его озарила догадка. Может быть у L просто не было иного выхода? Бред! У этого рассудительного и осмотрительного детектива всегда есть запасной план на случай неудачи. Лайт был в этом полностью уверен до сегодняшнего дня.
Если L будет проявлять сопротивление, то сразу же умрёт его наследник, который был у норвежца в заложниках. А если этого будет мало, то и вся группа расследования по делу Киры.
Сейчас L был ему противен. Лайту хотелось подойти к нему и посильнее ударить его, чтобы привести в чувства, сказать, что ещё не всё потеряно...что у них осталась слабая надежда на победу. У него дико чесались кулаки, но он огромными титаническими усилиями со своей стороны сумел на корню подавить вспыхнувшую неприязнь. Пока не лучшее время для этого. Он сделает это немного позже, а может быть и совсем скоро. Ягами ещё точно не определился и вместо этого занял выжидательную позицию.
L чересчур напряжён и потерян. В один момент он лишился всего, что так сильно ценил и во что он безоговорочно верил. Лайт знал, что если сейчас детектив потеряет ещё и своего приемника, то это будет для него настоящей трагедией.
— Так ты согласен, Лайт? — раздался над его правым ухом голос Рюука.
Бросив последний мимолётный взгляд из-под длинной чёлки на L, он аккуратно кивнул головой в знак согласия. Довольный шинигами совершил кульбит в воздухе и начал говорить своим привычным каркающим голосом:
— Я расскажу тебе, что нужно делать, Лайт. Но ты должен слушать меня очень внимательно. Я не буду повторять дважды, — после недолгой паузы Рюук продолжил медленно говорить, — чтобы стать временным хозяином моей Косы Смерти...тебе нужно пройти небольшой ритуал. Ты будешь первым человеком, кто увидит и почувствует всю её невероятную мощь. Тебе нужно пролить кровь и произнести заклинание призыва, но чётко и ясно, а то может и не сработать. После этого на твоей руке появится метка. Хочу предупредить, что это опасно для тебя. Если ты не справишься с Косой Смерти, то умрёшь.
Он так и знал, что во всём этом кроется большой подвох. Внимательно вслушиваясь в слова шинигами и на автомате запоминая их, благодаря своей прекрасной памяти, Лайт украдкой следил за остальными на оживлённой и хорошо освещённой улице, которая была забита шумными журналистами, купленной полицией и помощниками Коли Хансена, который тем временем разразился громогласной обличительной речью, от которой становилось не по себе. И главным её слушателем являлся L, о котором теперь в открытую узнал весь мир с подачи русого ублюдка.
Закончив слушать краткую инструкцию пользования мифическим оружием, Ягами уловил краем уха последние слова норвежца в его победной речи:
— Ты просто жалок, L!
Не приятно это признавать, но этот мудак абсолютно прав. Вот в этом он был с ним точно согласен. Где тот L, которого он знает? Где тот, кто постоянно вламывается в его личное пространство и потом только приносит скупые извинения? Где тот детектив, который хладнокровно надел на него наручники с затаённой глубоко внутри него самодовольной усмешкой? Где тот гений, которому он бросил вызов?!
Лайт всегда считал себя спокойным и сдержанным человеком, но рядом с L в нём, как в потухшем вулкане, моментально просыпался и вскипал пламенный гнев, а ещё неистовая ярость. Ему нужно показать опустившему руки детективу, что эта война ещё не проиграна. Раз Коли Хансен намерился публично растоптать L, то он сделает всё возможное, чтобы его планы потерпели полный крах. Он покажет всему миру
настоящего L в деле, когда тот всерьёз возьмётся за норвежца и вытрясет из него его гнилую душонку. Ему тоже придётся раскрыть своё инкогнито, но загадывать наперёд то, что будет после...теперь он не видит для этого причины и к тому же, ему делать это совсем не хочется.
Лайт решительно сделал шаг вперёд и поднял руки вверх, показывая грозным парням с пушками, что он безоружен. Коли Хансен обратил на него внимание, но не давал никакой команды своим сподвижникам. Его с головой выдавал появившийся в глазах проблеск интереса. Но когда он продолжил идти вперёд, норвежец только в недоумении приподнял бровь.
Остановившись возле неподвижно стоящего детектива, Лайт про себя облегчённо выдохнул. Была большая вероятность того, что верные шавки Коли Хансена застрелят его на месте. Опустив руки, он медленно повернулся к L и похлопал его по плечу. Теперь тёмные глаза детектива, больше похожие на те, которые бывают у мертвецов, прямо посмотрели на него.
Размахнувшись, Лайт не без доли удовольствия, ударил кулаком правой руки по его лицу, как и хотел сделать всё это время. От его сильного удара L упал на землю, но остался в сознании. Он машинально потёр рукой пострадавшую часть лица. Его шокированные чёрные глаза в упор смотрели на него и где-то глубоко в них вновь загорелась жизнь.
— Л-Лайт? — его голос был тихим и удивлённым.
— Неужели ты уже сдался? — грозно спросил Ягами. — Ты позволишь и дальше этому мерзавцу окунать себя в грязь? — не отрывая глаз от сидящего на асфальте L, задал он второй вопрос. — Мы проиграли с тобой сражение, но только не войну, L! — придав своему голосу больше уверенности, прикрикнул Лайт, пропуская мимо ушей заразительный смех шинигами. — Даже когда тебе плохо...когда тебя постигло разочарование во всём...когда все отвернулись от тебя...
я всегда буду с тобой, — протянув ошеломлённому его заявлением детективу руку, он помог ему подняться с земли. — С тобой останется только
Бог, — заговорщицки подмигнув ему, негромко поведал Лайт.
— Парень! Да кто ты вообще такой?! — по-японски возмутился Коли Хансен с ярким норвежским акцентом. — Быстро отошёл от него, а не то умрёшь вместе с ним! — громко крикнул он зловеще улыбающемуся Ягами, который отпустил бледную руку детектива.
— Кто...
я? Это хороший вопрос, — он криво усмехнулся, а прокрутив в голове слова норвежца, лишь мысленно хмыкнул. На его губах после столь смехотворной для него угрозы расцвела дьявольская, но такая завораживающая улыбка. — Меня зовут Ягами Лайт, — повысив голос, сказал он всем в округе, пока неторопливо снимал бежевый пиджак и, не смотря на L, всучил ему его потом в руки. — Я студент Токийского университета, — Лайт ловко расстегнул верхнюю пуговицу своей чёрной рубашки и небрежно ослабил красный галстук, который в последствии он полностью развязал, но оставил висеть на шее. — Мне восемнадцать лет, — Ягами закатил рукава на выглаженной рубашке до самого локтя. — Вы думаете, что меня могут напугать ваши мнимые угрозы? — из его рта, как из рога изобилия, сочился сарказм и неприкрытая насмешка.
Достав заранее вытащенную из наручных часов иголку, он проткнул ею свою левую руку и, поморщившись от боли, сделал длинный надрез, а после выбросил ненужный инструмент куда-то на землю. Из открытой раны начала медленно вытекать и неспешно капать на землю алая кровь.
— У меня за спиной стоит сама
Смерть, — издевательски ухмыльнувшись, проинформировал он разозлившегося норвежца, который уже собирался прекратить весь этот балаган, — чего мне ещё бояться?
— Лайт! — послышалось позади него полурычание, которое принадлежало L.
— Держись позади меня, — не оборачиваясь, холодно приказал Лайт, а затем спокойным и глубоким голосом стал читать выученное заклинание на латыни. Пока он чётко произносил каждое слово, он пытался контролировать нестерпимое жжение в порезанной руке и ту неслыханную мощь, которая начала заполнять всё его тело. В его планах не было в ближайшее время скоропостижно скончаться:
O sancte kos ego mortalis obsecro ut cum capite consensu. Appare, tueri et metet malorum. Sic enit!
Вдруг внезапно в воздухе над его левой рукой, с которой неожиданно перестала капать кровь, как по волшебству, материализовалось легендарное оружие Богов Смерти, которое приняло форму тяжёлой и остро заточенной Косы Смерти.
— Это что ещё за чертовщина?!? — изумлённо, но боязливо вскрикнул Коли Хансен, который впервые в своей жизни видел такую неподдающуюся никакой логике вещь. — Пристрелите его! — молниеносно отдал он приказ своим приспешникам.
— Ах да, забыл упомянуть ещё кое-что, — схватив красиво изогнутую Косу Смерти в правую руку, достаточно громко проговорил Лайт, —
Я — Кира. — Ну что ж, начнём пожалуй? — кровожадно улыбнувшись вздрогнувшим от его оскала бандитам, он мгновенно ринулся в атаку с целью покарать этих мерзких преступников, параллельно с этим защищая себя и остальных людей от шквала пуль, несущихся прямо на него. Сейчас он сделает ещё один верный шаг на пути к избавлению от этого жалкого мелкого сброда, мешающего сотворению его Нового мира.
Паривший возле него шинигами был даже немного горд Лайтом, по-своему, конечно же. Вероятность благополучного исхода кровавого ритуала была равна один к миллиону, но этот смертный снова сумел удивить его. Это достойно восхищения. Теперь он ещё больше стал походить на них, Богов Смерти. Его беспощадный танец, который лицезрели все эти глупые и недогадливые люди, был поистине красивым и трепещущим. Сейчас Лайт был подобен смерти: жестокий, беспощадный и безжалостный.
Красная как кровь, чёрная как ночь,
Бледная как смерть, она летела прочь.
Огонь свечи горел, но кончился фитиль.
Теперь мы здесь одни, мрак всё поглотил.
Тихая как сон, звонкая как медь,
Сладкая как стон, разверзала твердь.
Разлагала плоть, проливала кровь,
Отнимала жизнь, замирала вновь.
Нежная как шёлк, жёсткая как сталь,
Холодна как лёд в месяце январь.
Вызывала дрожь, призывала дух,
Исполняла роль, размышляла вслух.
Острая, как нож, зыбкая как прах,
Причиняла боль и внушала страх.
Ранит и тебя, срок твой истечёт,
Близок час расплаты, Мрачный жнец идёт.
Именно сейчас L вспомнил это стихотворение, которое когда-то давным-давно читал в своём далёком детстве. Как же точно оно описывает всё то, что в этот момент происходит вдалеке. Она была такой, какой он себе и представлял, когда ещё был маленьким мальчиком.
Эту ужасающую картину он не забудет никогда. Эти истошные жалобные предсмертные крики будут долго преследовать его в кошмарах. Вся центральная улица города была омыта кровью. И центром творящегося хаоса был сосредоточенный Лайт, который хладнокровно кромсал на части людей Коли Хансена. Это была самая настоящая кровавая резня.
— И это самая опасная преступная группировка во всей Северной Европе? — пренебрежительно отряхнув кровь с Косы Смерти, разочарованно произнёс Лайт.
— Т-ты...ты...К-Кира... — запинаясь, пробормотал потрясённый норвежец, которого услышал усмехнувшийся Ягами. Он порешил почти всех его людей, за исключением одного, который держал дуло пистолета у головы пепельноволосого мальчика.
— Дошло, наконец, — ехидно отозвался Лайт, не торопясь приближаясь к застывшему от шока Коли Хансену, которого он оставил напоследок. — Отпусти мальчика и тогда я убью тебя очень быстро, — лучезарно улыбнувшись, клятвенно пообещал Ягами загнанному в угол преуспевающему бизнесмену.
— Стой на месте! Я лично прикончу мальчишку! — подойдя к своему телохранителю, предупредил Коли Хансен Киру. Выхватив у своего охранника пистолет, он поменялся с ним местами. — Положи эту вещь на землю! Живо!
— Тц! — фыркнул Лайт. — Какие мы нервные однако! — укоризненно поцокав языком, он выполнил требуемое, ведь оружие у головы мальчика было весомым аргументом.
— Да...правильно...вот так, — медленно проговорил норвежец, — считаешь, что тебе всё можно? Ха-ха! Как бы не так! Я не позволю такому юнцу, как ты, испортить мои планы. И что с того, что ты Кира? Ну давай же, убей меня! Но тогда я прихвачу с собой этого паренька, не так ли, L? Я пять лет ждал этого дня! — яростно прокричал Коли Хансен, всё дальше отступая назад и не сводя глаз со смеющегося Лайта.
Ягами, подняв с земли Косу Смерти, опёрся на неё, как на костыль, и стал с любопытством смотреть на приемника детектива, ожидая того поворотного момента, когда этот ребёнок соизволит сделать то, что изначально он собирался совершить очень скоро. Во время боя он мельком скользнул глазами по нему и нашёл ответ на мучающий его доселе вопрос.
— Что ты нашёл в этом смешного?! — возопил, словно раненый зверь, богатый бизнесмен.
— Ахаха....фух...ха...ты вообще знаешь, кто у тебя в заложниках? — отсмеявшись, полюбопытствовал Лайт.
— К чему ты клонишь? — настороженно спросил Коли Хансен.
— Если этот мальчик является наследником L, то у тебя большие проблемы, — злорадно улыбаясь, произнёс Ягами.
— Ты говоришь ерунду. Это не так, верно же, маленький гадёныш? — наклонившись к уху белокурого мальчика, уточнил норвежец.
— Эй! — окликнул их Ягами. — Я не знаю, как тебя зовут и сейчас мне это не сильно-то и важно...ты так и продолжишь строить из себя каменную статую? Не пора бы уже раскрыть все карты, как думаешь? — подмигнув приемнику детектива, крикнул Лайт.
— Хм. Ты в чём-то прав, — согласилось с ним это чудесное создание, которое придало своему голосу больше стали, — Коли Хансен, вы арестованы и обвиняетесь в убийствах на территории США, Норвегии и многих других стран. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, — зачитав стандартную фразу в Америке, в которой он начал работать с ФБР, Ниа схватил норвежца за руку, в которой был пистолет и, заломив её, выкрутил и ударил со всей силы коленом по его лицу.
Из толпы позади него стремглав выбежали мужчина и женщина, одетые в строгие деловые костюмы сотрудников американских спецслужб. Они надели на Коли Хансена и его телохранителя наручники, чтобы потом увести их в замаскированную невдалеке машину под фургон с мороженным.
— Неплохо сработано, — поощрительно похвалил мальчика Лайт, когда приемник детектива подошёл к нему, не переставая накручивать на свой палец белоснежный локон.
— Значит ты и есть Кира, — полувопросительно заключил он, окинув его всего пристальным взглядом. Ему на мгновение показалось или этот ребёнок желал его препарировать, как лягушку на уроке биологии?
— Так делать нельзя, — назидательно сказал Ягами, подняв вверх указательный палец и помахав им перед его носом. — L, между прочим, сильно волновался за тебя, негодник, — пожурил он мальчика, который заинтересованно разглядывал Косу Смерти. — Опережая возникший в твоей умной головушке вопрос, я скажу нет, — жёстко проговорил Лайт, — меньше знаешь, крепче спишь. Иди лучше к L и успокой его. Он тебя уже давно заждался.
Когда светловолосый мальчик отошёл от него на достаточно большое расстояние, Ягами закрыл глаза и мысленно представил, как Коса Смерти в его руке исчезает. Открыв их, он увидел, что она испарилась, как будто бы её и не было вовсе. Внезапно левую руку снова обожгло и Лайт, сдерживая слёзы, накрыл её ладонью другой руки. Стиснув зубы, он терпел до того момента, когда жжение прошло и его отпустила тупая боль в надрезанной руке. Убрав руку, он теперь рассматривал не сделанный им порез, а витиеватый рисунок, на котором был изображён человеческий череп и сама Коса Смерти.
— Лайт, ты справился, — подбодрил его шинигами.
— Да, — на его лице блуждала лёгкая улыбка, — я сделал это.
***
15 часов спустя.
— Это несправедливо! Нет, это же форменное издевательство! Я знаю свои права! Я требую адвоката! — захныкал Лайт, уткнувшись лицом в гладкую поверхность своего письменного стола в штаб-квартире.
— Лайт, прекращай! Если хочешь попасть обратно в камеру, то я не против, — раздражённо бросил L с соседнего стола. Его длинные пальцы, словно бабочка, продолжали быстро порхать по клавиатуре и набирать очередной важный для них документ.
— Я не хочу умереть под грудой этих бумаг, — Лайт неопределённо махнул рукой по высоким стопкам бумаг, которые стояли на его рабочем месте, — я своё уже отработал.
— Из-за твоей безрассудной выходки мне приходится сейчас отдуваться за нас двоих, — наградив его мрачным взглядом, сказал L.
— Я тебя спас, — продолжил бормотать куда-то в стол Ягами.
— Спасибо, — мягко улыбнувшись ему, когда он поднял голову, поблагодарил детектив, но потом одна его фраза смогла испортить такой трогательный момент, — работай.
Нахмурившись, Лайт снова недовольно уткнулся в надоевшие ему бумаги и папки с личными делами убитых им преступников. Издав жалостный стон, который никак не подействовал на L, он пробурчал себе под нос, что детектив самый настоящий тиран и деспот.
***
12 часов спустя.
Когда они до поздней ночи разобрались с огромными кипами бумаг на их столах, Лайт устало выпрямился в кресле и потянулся. Время было уже позднее и не мешало бы всё-таки вздремнуть, ведь зная L, тот завтра снова спозаранку начнёт активную мозговую деятельность.
Сам детектив выключил на своём столе компьютер и, разложив оставшиеся бумаги по папкам, поднялся с кресла и подошёл к нему. Он навис над ним и стал в упор разглядывать его, опираясь при этом руками в подлокотники чёрного кресла.
— Что? Я больше не могу. Ты как хочешь, но я сейчас иду спать, — подавив зевок, ответил Ягами молчаливому детективу.
— Скажи мне честно, Лайт, — спокойно сказал L, — зачем?
— Тебе это не даёт покоя, чёртов трудоголик? — ответил он вопросом на вопрос.
— Меня да.
— Хорошо. Давай сделаем так, я тебе скажу, а ты мне завтра сделаешь бутер и кофе.
— Нет, — резко сказал детектив, не соглашаясь с его выгодным для них обоих предложением.
— Ну нет, так нет, L.
— Я всё ещё жду от тебя ответа, — продолжал стоять на своём L, но не дождавшись от него ответа, он схватил его за руку и выдернул из кресла. Поменявшись с ним местами, детектив рывком посадил его на колени лицом к себе.
— Чт-то т-ты делаешь? — возмутился Лайт, но сам непроизвольно сцепил руки вокруг шеи детектива, который притянул его к себе ещё ближе и ему на миг показалось, что они чуть не стукнулись друг с другом лбами.
Жадно найдя ртом его губы, L впился в них глубоким и долгих поцелуем. Шокированный неожиданными действиями детектива Лайт пытался вырваться и все его попытки сводились к тому, чтобы разорвать этот навязанный поцелуй и ударить его. Чем дольше он противился, тем настойчивее действовал L. В конце концов, прикрыв глаза, он расслабился и позволил его языку свободно хозяйничать у себя во рту.
— А как ещё мне стоит понимать твои слова? — прекратив его целовать, хрипло спросил L.
— Какие? — слегка дрожащим голосом переспросил Ягами.
—
Я всегда буду с тобой, — тихо ответил L и посмотрел на него таким взглядом, от чего на мгновение у него перехватило дыхание.
— Я...я имел ввиду... — сбивчиво начал говорить Лайт, но прервался, когда детектив уткнулся лицом ему в шею и начал водить по ней носом, как кот, которому была нужна нежная ласка и много-много внимания.
— Ты будешь со мной и в радости, и в горе? — снова посмотрев ему в глаза, едва слышно спросил L.
— И в бедности, и в богатстве? — поддержал его речь усмехнувшийся Ягами.
— В болезни, и в здравии? — продолжил насмешливо говорить детектив, не сводя с него глаз и ожидая от Ягами окончательного ответа.
— Пока смерть не разлучит нас, — на грани шёпота сказал Лайт, а после L вновь потянулся к его губам и озорно поцеловал его во второй раз, но теперь больше отдавая предпочтение изучению, чем было ранее.
— Это ты так мне предложение сделал? — между поцелуями спросил он у L.
— Понимай, как хочешь, — коротко ответил детектив, медленно проводя руками по его телу и покрывая его шею, скулы мелкими поцелуями и только спустя некоторое время Ягами начал адекватно воспринимать происходящее.
— Тут камеры. Может не будем продолжать
здесь? — полуулыбнувшись, Лайт посмотрел на детектива игривым взглядом и махнул головой в сторону камеры видеонаблюдения в этой комнате.
— Значит, продолжить ты не против? — лукаво уточнил L.
— Это уже зависит от тебя, — поднявшись с его колен на ноги, ответил он детективу, который тоже встал с кресла и вместе с ним направился на выход.
— Ты не пожалеешь. Это я тебе точно могу гарантировать, — уверенно пообещал ему L. — Нужно стереть с камер последние полчаса, — монотонно проговорил детектив, открывая дверь в свою комнату и первым пропуская в неё Лайта, который, закрыв дверь, заверил L, что сейчас у них есть дела поважнее и вообще это можно сделать и завтра.
