Не оттолкни протянутую руку

Ей тридцать. За плечами неудачный брак, попытка выбиться в люди и покорить сцену. Сантана сжимает губами фильтр сигареты, стряхивает пепел в пепельницу и задумчиво смотрит на ночной город с высоты сорокового этажа. Кто бы мог подумать, что если открыть глаза пошире и снять розовые очки, можно неплохо устроиться в этой жизни? Сантане не нравится, что для осознания собственных возможностей ей понадобилось пройти через изматывающий бракоразводный процесс, пахать несколько лет как проклятой, чтобы в тридцать сидеть в кресле директора отдела маркетинга. Её острый язык, независимость от мнения других людей и пробивной характер оказались весьма кстати, когда пришла пора начать работать. И упорный труд сделал своё дело, теперь от неё зависело многое, и это грело душу. Единственное, что расстраивало — что любовники так и не переходили из разряда одноразовых в постоянные. Если не считать Куин Фабре, которая иногда появлялась, а потом снова так же незаметно исчезала. Сантана ходит на встречи с бывшими одноклассниками, иногда даже берёт в руки микрофон и тянет джазовый мотив, а хрипотца её голоса лишь добавляет пикантности исполнению. Рейчел, обнимая Джесси, украдкой вытирает глаза, Курт с Блейном потягивают неразбавленный виски и молчат, а Майк с Тиной крепче стискивают ладони. Вспоминая былое, Сантана криво улыбается и неизменно заказывает маргариту. Бриттани на сходках не появлялась, речь о ней не заходит, и Сантана бы удивилась этому, но не было сил даже думать о бывшей супруге: усталость, накопившаяся в браке, до сих не выветрилась, не исчезла с её плеч. Сейчас, глядя на огни города, она размышляет, а сколько ещё ошибок она совершила? На стеклянной поверхности стола вибрирует мобильник, и Сантана ухмыляется, видя имя звонящего. — Привет, солнышко, — говорит она, делая новую затяжку, — давно тебя не было слышно. — Ты снова куришь травку, Лопез? — уточняет с ленивой улыбкой Себастиан, и она знает, что сейчас он дома, в поношенных джинсах и растянутой футболке. — Может, просто соскучилась? — парирует Сантана, выдыхая ментоловый дым. — Мы давно не виделись, Смайт. Это не похоже на нас. Себастиан смеётся, и несколько секунд Сантана наслаждается этим звуком. Пусть давних пять лет назад у них всё вспыхнуло заново, причём по инициативе Смайта, сейчас поутихшая было страсть снова разгорелась с потрясающей воображение силой. Ей тридцать. Она в разводе, меняет любовников обоих полов как перчатки и где-то в глубине души надеется, что когда-нибудь будет счастлива. — Ну точно травка, — отсмеявшись констатирует Себастиан, — но в чём-то ты права. Приедешь ко мне? Наверное, именно этого она и ждёт с первой секунды разговора. Плевать уже на все рефлексии, перестаёшь врать себе, когда особо припекает, и выходишь из школьного возраста. Себастиан пять лет назад сделал то, что в тот момент было необходимо Сантане: в каком-то смысле выкупил её свободу, подключив связи отца. Она не хочет вспоминать, как по привычке шипела змеёй и отчаянно рвалась из его крепких объятий, казавшихся новой клеткой. После месяца, проведённого в огромной квартире наедине с собой и Себастианом, Сантана вышла в новую жизнь другим человеком. Отказавшимся от розовых очков, с кое-как подлатанной душой и мерно стучащим сердцем. И кто бы мог подумать, что в самый тяжёлый момент её жизни именно Себастиан окажется рядом и поможет. Она до сих пор не могла понять откуда он тогда взялся и с чего решил помочь. — Приеду. Ключи под ковриком, как обычно? — Как обычно, — подтверждает он и, не дожидаясь ответа, сбрасывает звонок. Сантана тушит сигарету, выключает лампу на столе, подхватывает пальто и, не оглядываясь, покидает офис. Внутри тянет предвкушением, от которого зудят кончики пальцев, а губы покалывает эфемерными поцелуями. В такие моменты она осознаёт как никогда полно, что зависима от Себастиана, как от наркотика, и это не пугает. Пожалуй, ему, видевшему её во всех самых непотребных видах из возможных, она может открыться как никому другому. Почему она не боится удара в спину? Наверное, переросли эти глупые школьные проделки, перестали спорить, кто круче. Реальная жизнь заставляет закрыть глаза на прошлое, заставляет повзрослеть и учиться доверять тем, кто протягивает руку помощи. Такси с молчаливым водителем и тихо играющей попсовой песенкой то, что ей сейчас надо. Не отвлекает от мыслей, даже расслабляет, успокаивает нервную дрожь рук и частое биение сердца. Сантана знает, что Себастиан ждет её, иначе не позвонил бы, он никогда не звонит просто так, от скуки. Возможно, она немного идеализирует его, но, чёрт возьми, он чувствует её лучше неё самой. Ведь первой Сантана никогда не позвонит. У неё просто не хватит духу нажать кнопку вызова и сказать простое: «Я приеду». Пароль-отзыв, от которого по спине бегут мурашки и дыхание сбивается. Он берёт вину на себя, звонит первым, зовет её, делает вид, что принуждает приехать, хотя им обоим это нужно. Сантане плевать, что о них думают окружающие — хоть в чём-то помог хор в школе: перестаёшь замечать, что о тебе говорят, отсекаешь, делаешь размытым фоновым шумом, не обращаешь внимания. Машина останавливается перед шлагбаумом, Сантана отдаёт смятую купюру и отмахивается: «Сдачи не надо», — выходит из такси и смотрит на многоэтажный дом. Охрана пропускает её без лишних вопросов, консьерж приветственно кивает, и в лифт она заходит несколько приободрённая. Поднимает руку, нажимая на кнопку нужного этажа, цепляет пальцами цепочку на запястье и смотрит на подаренный Себастианом кулон в виде бесконечности. Улыбка трогает губы, и когда лифт останавливается, с мелодичным звуком открывая створки, уверенно шагает вперёд, поднимает коврик у двери, берёт ключ и уже вставляет его, чтобы провернуть несколько раз, как понимает, что дверь и без того открыта. Коротко нахмурившись, Сантана заходит, щёлкает замком и проходит вглубь квартиры, в гостиную, где обычно ждет её Себастиан. Он там, сидит как ни в чём не бывало, потягивает виски и смотрит на полуголую, открывающую рот в такт песне девицу на экране. — Ты быстро, — улыбается Себастиан, отставляя полупустой бокал на столик и приглашающе поглаживает раскрытыми ладонями бёдра. — Так и будешь стоять там? Или мы займёмся более приятными вещами? Сантана сбрасывает с себя морок оцепенения, подходит ближе, бросая ключ в недопитый бокал виски и, не отрывая взгляда от Себастиана, спускает трусики по бёдрам. Подхватывает у самой щиколотки и, усевшись на колени Смайта, комкает в ладони, а потом и вовсе засовывает их в рот удивлённого Себастиана. Сантана улыбается, прикладывает палец к губам и говорит, стягивая с него домашние джинсы на бёдра и опускаясь на уже стоящий, истекающий смазкой член: — Все разговоры потом, — и Себастиан кивает, жмурится, стискивает челюсти. Он позволяет ей двигаться так, как ей хочется, хотя Сантана видит по потемневшим глазам, что он хочет взять контроль в свои руки. Она чувствует, как вместе с удовольствием по телу растекается приятное тепло от осознания, что он готов уступать, пусть и ненадолго, с улыбкой додумывает она, когда Себастиан подхватывает её на руки и укладывает на пол, начиная двигаться как он хочет. Сантана высоко стонет, ощущая нетерпение, с которым он избавляется от мешающейся одежды, как выплёвывает комок кружева рядом с её головой и вбивается с отчаянным желанием заклеймить собой. Ей так хорошо сейчас, она ощущает напор и яростное желание, что помимо воли перед закрытыми веками проносятся воспоминания жарких ночей, когда Себастиан просто грубо пользовался ею, вытрахивал всю глупость и сумасбродство, пытаясь хотя бы так вернуть к жизни. Странный способ, конечно, но в последствии оказалось, что именно такой и нужен. Поразительно точно они чувствовали друг друга, привыкли за пять лет недоотношений, выучили, как нужно в тот или иной момент. Иногда Сантана думает, почему у него не получилось с мужчинами? Себастиан никогда не говорил, запретил, можно сказать, поднимать эту тему, да и о её прошлом с женщинами не вспоминал. Казалось, что неприятно говорить о подобном, будто перерос юношеское увлечение и теперь всеми силами старался забыть. Сантана не настаивала, хотя женское любопытство и терзало, и хотелось спросить, добиться ответа. Но она не решалась и молчала: понимала — за то, что он вытащил из её собственного кошмара наяву, надо платить. Она и платила молчанием, удобным партнёрством в постели и редким добрым словом, когда он тускнел. Сантана всхлипывает, проезжаясь спиной по жёсткому ковру, и стискивает пальцы на плечах Себастиана. — Я прямо слышу, как ты думаешь, — шепчет он ей на ухо и прихватывает мочку губами, — не то чтобы я был против, но всё-таки. Себастиан переворачивает её, заставляет прогнуть спину, и, чёрт возьми, он знает, как заставить забыть собственное имя и только стонать. И Сантана стонет, скулит и чувствует стремительно приближающийся оргазм. Все мысли испаряются, остаются лишь ощущения собственного тела, мощных толчков, от которых вышибает воздух из лёгких. В момент, когда её настигает оргазм, она слышит, как вскрикивает Себастиан, как он шумно дышит и тихо шепчет проклятья. Удовольствие же растекается по венам, туманит разум и заставляет распластаться на ковре. Вокруг разбросана одежда, музыка грохочет басами и электрогитарой, а рядом опускается Себастиан. — Ключ ты всё-таки зря утопила: и виски испортила, и мне теперь запасной комплект придётся искать, — улыбаясь в её плечо, говорит Себастиан. — У такого педанта, как ты, и виски найдётся, и ключи в положенном месте лежат, — парирует Сантана, кладя голову на руку. — Я хотел дать ключ тебе, — будто не услышав её ответа, произносит Себастиан. Сантана молчит и смотрит выжидающе. Это серьёзный шаг для них. Пусть ключи от её квартиры Себастиан получил, как только она в неё въехала, его территория — это его территория. — Мы пять лет трахаемся, вытаскиваем друг друга из передряг, и мне кажется, пора уже решиться на что-то большее. Она знает, что за его словами скрывается другое, кое-что, на что они пока не готовы. Это почти предложение. — Я скажу «да», — говорит она, приподнимаясь и поглаживая пальцами его скулу, — но попрошу кое-что в ответ. Себастиан ловит её пальцы, прикасается осторожным поцелуем и вопросительно заглядывает в глаза. Ей тридцать. Неудачный брак, недоотношения длинной в пять лет и мужчина, который, несмотря на то что знает её даже лучше, чем она сама, сейчас в корне меняет их жизни. — Не меняй нас, пожалуйста, — Сантана сжимает его ладонь и едва заметно улыбается, — мы вместе такие, какими должны быть. И глупо было бы это потерять. Себастиан улыбается в ответ, притягивает ближе к себе и целует, молча давая обещание не подвести. Сантане большего и не нужно. Ей тридцать. И кажется, она уже счастлива.