Октавы молчания

Тарн любит говорить, можно сказать, что разговоры это жизнь для Тарна. Но вот повестка этого вечера с каждой секундой становилась только дискомфортней. Однако нельзя, таковы правила игры, иначе вся игра моментально остановится, а просто говорить Тарну хотелось сейчас больше, чем отпустить едкий комментарий по поводу происходящего. Он бы с удовольствием прокомментировал свои скованные серво, подобрал подходящий ситуации фразеологизм. Благо уже шесть, наиболее удачных, он старательно прятал в глубинах систем, чтобы они не сорвались, следом за изумленным стоном. Еще большее наслаждение ему принесло бы цитирование недавно прочитанного инфоблока с чем-то из культуры органических, где примитивная раса довольно ёмко изложила стенания поколений под гнетом одного из правителей-тиранов. Тарну даже симпатизировал этому белковому и его подходам к власти, ровно до момента, когда он ощутил себя тем самым народом. Теперь он был готов пересмотреть свои приоритеты. Использование каналов внутренней связи тоже пресекалось одним колким взглядом. Танк загнанно полыхнул оптикой и выгнулся, уходя от стены, к которой был прикован. Стена игнорировала температуру металла перегревающегося меха и оставалась обжигающее холодной. Оверлорд дери того, кто создал эту комнату. Даже если это был он сам. Нещадно и во все места, что саднят, требуют внимания и ласки. -…День третий, — надзиратель сидел, скрестив серво, и, расслабленно откинув крылья, зачитывал его собственный отчет, написанный паршиво, в условиях дикой тряски окружающего мира от дрянного вкуса сверхзаряженного, влитого не совсем естественным путем. — Цель еще трепыхается, какая жалость. Сикер сделал выразительную паузу, подчеркивая подробности отчета, отпил из куба и продолжил: — Сейчас будет моя любимая часть… Слышишь, Тарн? Дай мне знать, что ты меня слушаешь, а не перезагрузился. Лидер ДПП дернулся, гремя всем тем, что удерживало его у стены. — Чудно. «Четвертый день. Тезаурус вытащил из груди кусок защитных пластин, предполагаю, это был шеврон. Предполагаемый шеврон был вбит в камеру искры предателя, как декоративный элемент. Каон сказал, что не представляет как это выглядит, но, должно быть, очень эстетично, поскольку я что-то в эстетике смыслю. Засмеялся на частоте его искры, больше пока он не шутил. Вос спросил как долго мы еще будем с ним возиться. Пока я настраивался на частоту предателя, рассказывая ему о красоте лун Турхуллона, атмосферу испортила Истерика, предупреждая о приближении к намеченному курсу Потаенного Света. Предателя были вынуждены оставить на попечение кислотных дождей и мародеров, не думаю, что он протянет долго…» Тарн издал болезненный стон, пытаясь подтянуться на приковывающей его цепи, но лишь натянул те, что удерживали серво разведенными. В возникшей тишине раздался капающий звук, но Целестину мало волновала лужа жидкостей на полу. Раскаяние в окулярах подчиненного интересовало ее больше. Но чем больше она смотрела в них, тем меньше видела связных мыслей. Они поглощались чем-то животным, поддерживаемым рокочущим звуком мощного двигателя и бурлением горячего топлива. — Какая ржа тебя «вынудила», Тарн, ОСТАВИТЬ цель и ослушаться моего прямого приказа?! «Потаенный Свет, Целестина, на котором был твой брат. И эта ржа Лорд Мегатрон» превратилось в сдавленное рычание и хищно суженные линзы. — Я задала вопрос. «А я очень хочу тебе ответить». Но вместо этого еще один жалобный стон и попытка снова сфокусироваться. Она еще говорит и говорит, переполняя голос сталью и властью, кажется, даже предлагает совместную миссию, если получит свой ответ, но слушать всё это Тарну совсем не обязательно, он и так на грани. Он хочет дать ей ответ, сказать что-то безумное и мерзкое, рассказать как и куда он возьмет её, когда оторвется от этой шлаковой стены. Он рассказывает это самому себе и от этого не легче. Танк задыхается стоном и сдерживает желание трансформироваться прямо сейчас, когда по паховой с противным звуком царапает начальство. Он стискивает кулаки и смотрит с ненавистью, готовясь выпалить сочную тираду, выплюнуть всё то, что он думает о методах Целестины, как вдруг та тушит оптику и задает вопрос, завершающий игру: — Ну и какой урок ты должен извлечь из этого, Тарн? — сталь из её голоса никуда не делась, в этом и суть, что нет нужды как-либо менять тональности или отклоняться от них, чтобы заставить системы ускоренно гонять воздух по системам. Он смотрит с опаской, зажав дентами глоссу, дожидается кивка и хрипло выпаливает: — Что я должен слушаться твоего приказа. Всегда. Независимо от ситуации. — Даже, если… — сикер оставила не глубокую царапину на внутренней стороне бедра и с явным наслаждением прислушалась к протестующему рёву двигателя. — Даже если поступит приказ от Мегатрона, сначала… я должен завершить миссию. — Отлично, хороший мальчик. Запах дорогого антифриза приблизился к анализаторам Тарна и он хищно клацнул челюстью, пытаясь поймать хоть малейшую деталь начальства в свою власть, однако Целестина даже не дрогнула, оставаясь слишком близко и недосягаемо далеко от чертового фетишиста. Её манипуляторы умело разделались с замком на левом манипуляторе Тарна и в полклика она оказалась еще дальше, теперь становясь недосягаемой и для широкой ладони. Лидер ДПП покрутил манипулятором, возвращая привычно легкий ток энергона по магистралям и вопросительно глянул на начальницу, но та уже, казалось, была занята чем-то другим. Наручный комлинк отобразил исходящий вызов и сикер склонила шлем, упрекая непонимание ее намеков. — Дальше сам, а мне нужно работать. Немая пауза и Тарн взревел, уже возмущенный происходящим. Топливная система закипала и воздухозаборники не справлялись с температурой корпуса, но лишенный возможности даже свести сервоприводы, он оставался безумно беспомощным. Целестина стравила воздух и добавила: — И сделай это так, чтобы никто не слышал, пожалуйста, иначе ко мне прицепится дурная слава. Только он собирался ответить, насколько он возмущен поступком Цели, комлинк издал короткий звук соединения и раздался голос Мегатрона. — Целестина. — Опи, — сикер удобно расположилась на столе, не сводя с Тарна взгляда и слегка расфокусировала оптику, — я слышала о перебоях в поставках. Мне разобраться? Системы танка свело судорогой. Свободный от оков манипулятор, подчиняясь подпрограммам лег на брюшные сегменты и приподнял один из них, задевая чувствительный датчик. Он подумал о том, что мог бы отключить подачу питания на голосовую плату, но тут же отмел эту мысль, заменив ее другой, сладко будоражащей электронику принимающих систем. — Я не думаю, что эта проблема достойна твоего внимания. Я бы мог отправить туда Яо и Дредвинга, в качестве телохранителя. — Думаю, речь идет не об обязанности телохранителя? Дани вряд ли причинят вред. — Оптика Целестины опасно блеснула, когда она поняла, что вокодер Тарн так и не отключил, но избавился от паховой. — Именно так. Ты быстро учишься. — Благодарю. — Пока Яо общается с официальными поставщиками, Дредвинг выгнет пару пластин у поставщиков оружия. Горловина топливника раздвинулась, пропуская грубые пальцы, опасно задевающие мягкие пластины. Не сорвавшийся вскрик, застывший на раскрытых губах горячим воздухом и слегка вздернутые бедра заставили сикера нахмуриться. — Дани может что-то заподозрить. Я бы предпочла послать кого-нибудь из своих ребят. Тарн двинулся вперед, насаживаясь на собственные пальцы с хлюпающим звуком и тихо рыкнул. Достаточно, чтобы списать на помехи в соединении. — Нужно провернуть всё тихо. У тебя есть кто-то на примете? — Дай мне подумать. Аморальность своего поступка танк осознавал каждой, даже самой мелкой платой, но это только больше заводило, а потому он исступленно сжимал скованный кулак и погружался с каждым хлюпом глубже к приемным датчикам, пока не задел фиксирующее кольцо. Магистрали серво натянулись, инстинктивно уводящие от резкого ощущения тазовую секцию. Но находиться в таком положении Тарн не мог больше, чем полтора клика, прежде чем обрести ясность алгоритмов и он снова опустился, неполированным металлом своих пальцев раздражая чувствительное колечко, которое, подчиняясь своим простым программам, сжалось, обхватывая странную конфигурацию из пальцев, ошибочно принимая их за заправочный шланг. Открылся доступ к топливному баку и разгоряченное топливо плеснуло на датчики, встроенные в пальцы. Целестина вовремя почувствовала неладное и погасила передачу звуков, потому что взвывший Тарн уже не был похож на простую помеху, скорее на звук разрушающейся репутации. Он дергал манипулятором, стараясь выдернуть пальцы из топливника и неминуемо брызгал шипящим топливом на пол, где смешиваясь со смазкой оно обретало странную консистенцию. Метко брошенный датапад попал в сочленения кисти. Вой заглох, потому что он, наконец, сумел выдернуть пальцы. Звучно шлепнулись об пол остатки выпущенного топлива, прежде чем фиксирующие кольцо разжалось и топливный бак оказался перекрыт. — Я думаю, — Целестина продолжила диалог как ни в чем не бывало, — что мы могли бы послать того новенького, что попал ко мне по рекомендации Саундвейва. Тарн был ей благодарен и одновременно ненавидел ее в этот момент. Резкая, болезненная стимуляция датчиков едва не выбила его в экстренную перезагрузку и теперь он зализывал обожженные датчики, поддавая бедрами, будто пальцы все еще могли быть там. Однако горловина потерянно сокращалась, обнимая несуществующий шланг и стараясь выполнить свою основную миссию — удерживать шланг до тех пор, пока баки не будут полны. Горячего. Шлак возьми. Топлива. — Ты уже успела проверить качество его работы? — Мегатрон заинтересованно прислушался к чему-то (Тарн мог поклясться, что его услышали, потому под уничтожающим взглядом шевелил разве что глоссой, лениво успокаивая датчики вязким хладогентом). — Нет, но… Я доверяю выбору Саундвейва. Сикер смерила подозрительным взглядом пробегающие по стыкам брони подчиненного искры и добавила: — Я бы предпочла не использовать на этой миссии ДПП. Они слишком шумные и заметные. — И ты не можешь послать Истерику или Даймонда. Голос Лорда стал значительно расслабленней, видимо, всё же, присутствие Тарна списали на помехи. И поэтому танк позволил себе размазать по грудной нить хладогента, спуститься вниз и всунуть его в искрящие порты. Легкая прохлада в разгоряченных системах воспринималась как вторжение и потому так безумно хотелось сжать серво, защититься, спрятаться и… не прекращать. Он выгнулся, потушив оптику. Пустота картинки заполнилась ощущениями неспешного, массирующего вторжения и двух голосов. — Настаиваю на новеньком. В случае чего, Дредвинг сможет его курировать, при этом не отлучаясь от Яо и оставаясь незамеченным. — Хм… Проинструктируй его и направь в колонию так быстро, как сможешь. Время их прибытия не должно совпадать. — Принято. Звук, обозначивший конец связи, сорвал глубокий стон, однако мех так и не активировал оптику, продолжая неспешно ласкать себя, теперь уже подбадриваясь тихими всхлипами и рычанием двигателя. Снова звук. — Детка, приятно слышать тебя, но я сейчас занят. На том конце раздался взрыв и чей-то панический вскрик. — Ты должен находиться на корабле прямо сейчас, почему это не так? — Кто сказал тебе, что это не так? — весело отозвались с того конца. — На этом корабле есть много мест, о существовании которых ты вряд ли даже подозреваешь. Танк вскинулся, хладогент на его пальцах принялся нагреваться и затекать в щели между бедренными пластинами. — Ты уже познакомился с колесным, которого в наш отдел направили сверху? — Детка, он потрясающий парень! Можно сказать, что знакомимся мы прямо сейчас. Очень-очень близко. Эй, малой, передай боссу привет. Фоновое агрессивное рычание сумело затмить лихорадочный выдох. — Впрочем, мы можем поболтать позже, Цели? Я не думаю, что измазанный в собственном ужине малой будет рад, если я завяжу с тобой светскую беседу. Тарн удивленно активировал оптику, когда почувствовал властное прикосновение к тыльной стороне ладони. Начальник отдела тайных операций направляла его руку, глубже в порт, до тянущей боли, загоняя пальцы, (по разогретому хладогенту те шли особенно хорошо), и буднично ругала Даймонда за внеочередную шалость, выдавала координаты и просила… нет, требовала, чтобы тот доставил новенького в место назначения. Хриплый стон, прямиком в аудиодатчик не способен заглушить ни один вскрик или рычание. С той стороны снова рассмеялись. — Хорошо. И этому ржавому ведру, набитому извращениями и музыкой, когда он сможет связно мыслить, передай, что Тезаурус его искал. Лидера ДПП насиловали его собственными пальцами и он ничего не мог с этим поделать, даже возразить на язвительный комментарий извне не пытался, немо раскрывая рот и всё глубже вгоняя в себя пальцы, но этого было чертовски мало. — Целестина… — Да, Тарн? — Пожалуйста, сделай это сама. — Сходить за тебя на миссию? — толчок. — За тебя следовать приказам? — толчок. — Перезагрузиться за тебя? — грубый толчок и сокращающийся порт. — Или что? — Трахни его, детка, от всей тайной службы и меня лично. Очередной смешок прервался звуком оконченного соединения. Вторая рука легла на губы танка и откинула его голову, прижимая затылком к ледяной стене. Она выдернула его манипулятор из портов, поднимая ее наверх и заковывая обратно в цепь. — Я устала от тебя, — откровенно выдохнула сикер, шелестя раскрывающимися системами. — Ты слышала этого мелкого засранца? — нетерпеливо рыкнул двигателем лидер ДПП — К шлаку всё, трахни меня. Он дернулся, отстраняясь к стене, когда подключение штекеров в саднящие порты, завершилось не особенно удачным сцеплением в том месте, откуда он выдернул палец. Разошедшиеся платы не могли сойтись и обхватить последний штекер, а без него подключение не было полным, поэтому он поддал бедрами вперед, крепче фиксируя основное соединение, чтобы услышать сдавленное шипение и замкнул соединение, сбрасывая накопившееся напряжение по образовавшейся связи, однако протоколы Целестины сработали быстрее, и спустя клик вернули всё обратно, сверху докинув еще немного. Волна за волной, сотрясали Тарна, пока не утопили его в совершенной глубине офлайна, наполненной тишиной и потрясающим опустошением слитого топлива. * — Ну и что это было, Даймонд? — Ну не мог же я сказать ей, чем мы тут занимаемся. В конце концов, Целестина никогда не понимала таких вещей, как карты на раздевание.