Mistake

— Господин Аттафан, — стук в дверь заставил мужчину поднять взгляд. — Да, пожалуйста. С позволения директора женщина вошла в кабинет и, удерживая клипборд в руке, сложила ладони, склоняя голову в знак вежливости: — Господин Аттафан, прошу извинить, но к вам желает зайти один мужчина, — при этих словах секретарша многозначительно вскинула брови, словно одно воспоминание о последнем доставляло ей жуткую головную боль. — У вас через полтора часа запланирована встреча с представителями компании, поэтому я могу отказать ему, с вашего позволения... — Что за мужчина? Он представился? — брюнет слегка поправил очки, надавив указательным пальцем на переносицу. — Он сказал, что это не имеет смысла. Брюнет хмыкнул. — Вот оно как. Ну что ж, пусть войдет. — Вы уверены? Несмотря на опрятный внешний вид он выглядит довольно отталкивающе. — Ничего страшного, впусти его. — Хорошо, директор, — женщина пробежала взглядом по графику, распечатанном на клипборде, и поспешила выполнить поручение. Аттафан расслабленно запрокинул голову назад, позволяя хоть немного отдохнуть затекшим мышцам, но тут же резко выпрямился. Быстро взглянув на собственное отражение в небольшом зеркале на стене, мужчина наконец почувствовал, как в кабинете было душно. Сняв пиджак и повесив его на кресло, он приподнялся с места, намереваясь открыть форточку. Первый глоток свежего воздуха заставил довольно прикрыть глаза и громко выдохнуть, как вдруг входная дверь с грохотом отворилась, заставляя директора обернуться в сторону исходящего звука. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина. Его волосы, впрочем, он не изменял себе еще со времен университета, были зачесаны назад, а на лице вырисовывалась ухмылка. — Обязательно было выламывать дверь? — Меня не хотели пускать к тебе. Аттафан полностью развернулся к гостю, скрещивая руки на груди: — После моего разрешения все было улажено. Вы ведь нарочно, признайте. И да, прошу обращаться ко мне, как к "господину Аттафану". — Прекрати, Ром, меня сейчас вывернет наизнанку, — мужчина наигранно скорчил рожу, придвигая стоящее неподалеку кресло к рабочему столу брюнета. Разместившись поудобнее, гость безо всякого смущения начал осматривать кабинет директора: благодарственные письма, ценные бумажки, неприлично дорогие товары для офиса — словом, это действительно можно было назвать кабинетом директора одной из самых популярных и значимых компании в Таиланде. Переведя взгляд на "самую важную шишку" в этом здании, гость не мог не прикусить губу — все, что напоминало ему о маленьком и тихом Роме осталось лишь в воспоминаниях. Пускай и сам мужчина довольно сильно изменился за эти годы, говоря, к примеру, о стройном и подтянутом теле, но Ром, можно сказать, и впрямь полностью расцвел. Теперь мужчина запросто мог подметить скулы Аттафана; контур его губ, казалось, стал еще заметнее, а темные выразительные глаза теперь скрывала строгая оправа. Ром вырос, Ром возмужал, но в его глазах прослеживалась та веселая искорка, которую сам гость помнил, будучи еще на четвертом курсе. — Первокурсник Ром, — протянул мужчина, постукивая пальцами по поверхности стола. — Ты стал таким взрослым, мой мальчик. Аттафан невольно прыснул, присаживаясь на свое кресло: — А ты так и не научился шутить. Пик. Джумпол изобразил обиду и отвернулся от директора, заставляя последнего еле слышно хихикнуть, но тут же взять себя в руки. — Так... Что ты хотел, Джумпол? — Знаешь, сколько я вспоминал о тебе все это время? — Ближе к делу. — Каждое утро, каждый день, каждый вечер. Каждую ночь я засыпал с мыслью о тебе. — Быть может ты хотел предложить сделку? — Я проклинал эту стажировку. Я проклинал эту работу. — Ты же не мог попасть в мой кабинет только из-за этого. — Ты вообще меня слушаешь?! — взорвался Пик. Аттафан не прерывал зрительного контакта еще некоторое время, пока вдруг не опустил голову. Протяжно выдохнув, брюнет снял очки и потер переносицу, словно не мог решить внезапно возникшую проблему. — Послушай, Пик. Прошло уже почти четыре года. Четыре года, понимаешь? Из них три года я не слышал о тебе ничего. Совсем ничего. Первое время я пытался найти тебя в тех же социальных сетях, где угодно и как угодно, но после я понял, что просто навязываюсь. Это было обременительно как для тебя, так и для меня, верно? Я, всего-навсего, был тем, кто решил покончить с этим окончательно. Я сделал это первым, чтобы никому из нас не было больно. Джумпол, казалось, не дышал. В комнате вообще не было слышно ни единого звука, не считая учащенное сердцебиение Рома. Последний всеми силами пытался унять эти внезапно подступившие эмоции. — То есть, ты называешь это "навязыванием". "Обременительно", "неважно", "не нужно" — что-то в этом роде? — Я не... — Ром одернул себя. Он уже не тот невинный первокурсник, свято верящий любому. — Да, можно сказать и так. Глаза Джумпола округлились. Он выглядел так, словно его только что сильно ударили. Оглушили. Убили. — Ах, вот оно что. — Да и еще, — Аттафан взглянул на него в последний раз. — Пожалуйста, покинь мой кабинет. Мне нужно подготовиться к важной встрече. — Подготовиться, — Пик был растерян. — К встрече. Да. Хорошо. — До свидания, Джумпол. Удачи с работой. — Ром... — Закрой за собой дверь, пожалуйста. Джумпол уже стоял у выхода, когда услышал последние слова. Встретившись взглядом с Пиком, Аттафан, не ожидая этого, увидел в его глазах непонимание вперемешку с болью. Но в конце концов Джумпол просто ушел, так же громко хлопнув дверью, как и ранее. Убедившись, что шаги стихли, Ром резко опустил плечи и часто задышал, будто все это время ему не давали этого сделать. Казалось, Ром решил для себя все уже несколько лет назад. Но рана оказалась все еще свежей, а чувства до сих пор не отпускали.

***

Удостоверившись, что в здании все было выключено, Аттафан неспешно спустился вниз по лестнице, преодолевая четыре этажа. На улице ярко светила луна, поэтому было не так беспокойно, хоть вокруг оказалось немало людей. Через некоторое время, оказываясь в подъезде собственного дома, Аттафан вызвал лифт, машинально нажимая уже в кабинке на седьмую кнопку. Дойдя до нужной двери, брюнет принялся искать в карманах брюк ключи, но тех не было на месте. Вскоре, они, к радости мужчины, оказались в кожаной сумке. Отперев дверь, Аттафан зашел в квартиру, несильно дергая на себя ручку, как вдруг дверь дернулась назад, а следом за ним вошел незнакомец. Страх буквально парализовал мужчину — он никогда не встречался с подобной ситуацией, а потому среагировать сразу не удалось. Незнакомец хлопнул дверью, не переставая смотреть в сторону брюнета, и единственный источник света сразу исчез. В квартире теперь была кромешная тьма. Аттафан невольно сглотнул. Пытаясь разглядеть лицо постороннего, мужчина параллельно думал о том, как справиться с ним. Внезапно брюнета прижали к стене. В нос резко ударил неприятный запах алкоголя. — Ты... Ты избавился от меня, назвав это "навязыванием". Ты заставил меня признаться в том, что я люблю тебя, а через несколько лет просто посчитал это "обременительным". Я так мерзок тебе, а, Ром? Страх сменился удивлением и осознанием того, что перед ним, Ромом, стоял не вор или грабитель — Джумпол был пьян, несомненно, и видимо именно этот фактор послужил такому ненормальному поступку с его стороны. — Пик, черт, — Аттафан попытался оттолкнуть его, но мужчина лишь сильнее прижался к нему. — Ты встречался с какими-то ублюдками, а после говоришь, что это было обременительно для нас обоих? Ты понимаешь, каково было мне, когда я увидел тебя, спустя столько лет, а ты, вместо того чтобы сгорать от стыда, говорил мне такое? "Что? Встречался?" — О чем ты, черт возьми, — Аттафан дернулся еще раз, но это оказалось безрезультатно. — Пока ты счел ненужными наши отношения, я видел все, что происходило с тобой эти последние несколько лет. Благодаря тем же социальным сетям. Удобная вещь, не правда ли? — с этими словами Джумпол с силой ударил стену, отчего Ром невольно вздрогнул. — Что ты... — Обжимания в клубах, пьяные вечеринки. Я действительно не думал, что ты способен на такое. Внезапно все стало на свои места. — Ты... Ты все не так понял, — невольно пробормотал Аттафан, будто он действительно был в чем-то виноват. — Это... — Что "не так понял"?.. — мужчина наклонился к нему, проводя кончиком носа по гладкой шее. — Черт, я не могу забыть тебя, хоть ты так поступил со мной. Аттафан громко выдохнул, чувствуя, как теряет самообладание. Холодность, безразличие и обыкновенная рассудительность — все то, чему он научился за это время с треском разорвалось на части. Их первая встреча, их первый разговор, их случайная переписка, состоявшаяся благодаря Эмме, их первая драка, их первые ухаживания друг за другом и первый всплеск чувств, перешедший в первую ночь. Все это разом всплыло в голове. Нахлынуло с чудовищной силой, заставляя запрокинуть голову назад и удариться затылком о твердую поверхность. — Я не... Я не позволял себе ничего такого, что могло заставить тебя так подумать. Да, мне признавались в любви, да, были и такие, кто предлагал провести одну ночь без обязательств. Но я никогда не давал повода усомниться во мне, — с этими словами мужчина, прикрыв глаза, взглянул на Джумпола, во взгляде которого возникло удивление. — То есть ты... — Я не изменял тебе. И даже не думал об этом, Пик. Послышался вздох и, Ром готов был поспорить на что угодно — он различил в темноте улыбку Джумпола. Но не дав Аттафану добавить что-либо, Пик, словно его наконец избавили от невидимых оков, жадно впился в губы брюнета, настойчиво проводя языком, заставляя разомкнуть уста. Ром свел брови к переносице и зажмурил глаза, сдавленно застонав. Все это время он мечтал только об этом. Начиная с перечитывания старых переписок и заканчивая утренней разрядкой в туалете — Ром, наконец, полностью отдался вспыхнувшим с удвоенной силой вновь чувствам. Он все это время продолжал любить его так, как любил его и сам Пик. И это было самым счастливым осознанием. Ром почувствовал, как чужая рука нежно обхватила его лицо, а вторая уже скрылась за пряжкой ремня. Или все впереди? И дальше будет все намного счастливее? Пальцы Пика обхватили уже давно возбужденную плоть Рома, и последний громко застонал, не прерывая поцелуй. Несомненно.