Сорок восьмой ежегодный Фестиваль Сыра

Дэнни и Ник познакомились так же, как Ник знакомился с большинством людей: Ник его арестовал. Несмотря на то, что Дэнни той ночью надрался как свинья, он хорошо помнит тот момент, когда чьи-то руки схватили его и выдернули из машины. Он тогда даже не попытался объяснить, что к чему, или хотя бы сказать Нику, кто он: что-то неясное в его затуманенном алкогольными парами мозгу решило, что лучше просто заткнуться и ждать. Так что Дэнни заткнулся и ждал, пока его таскали за шкирку как какого-нибудь нашкодившего ребёнка. В этом плане их отношения не сильно изменились, из них двоих Ник всегда был взрослым, а Дэнни — ребёнком, хотя обоим было слегка за тридцать. Как будто «за тридцать» было показателем взросления. Не то чтобы Дэнни тогда узнал о Николасе Эйнжеле впервые. Он и раньше слышал, что к ним переводят нового сержанта, но не задумывался об этом до тех пор, пока Ник не появился на пороге «Короны». Дэнни сразу понял, кто это. Копов легко отличить от других людей по походке: руки всегда цепляются за ремень, потому что обычно там висит оружие. А ещё они почти всегда смотрят глаза в глаза. Ну и, если опустить дедуктивные навыки Дэнни, Николас сказал да, я новый сержант, спустя пару мгновений после того, как зашёл в паб. Не ему, но Дэнни был рядом, он слышал. Ник не обратил внимания на толстого мужика, надирающегося в одиночку. В этом плане их отношения не сильно изменились. Поначалу Дэнни подумывал о том, чтобы представиться, но у него было правило не докапываться до людей более трезвых, чем он сам. К тому же, сержант Эйнжел выглядел слишком серьёзным и напряжённым — о чём им вообще было разговаривать друг с другом? Обо всём на свете, как выяснилось позже. Но не сегодня. Сегодня Дэнни лежал в кровати один, пока мудила этажом выше долбил свою подружку на максимально возможной громкости каждый раз, когда Дэнни начинал засыпать. Его это бесило, но ещё он немного завидовал. У него тут никакого секса не предвиделось, ну, разве что с самим собой, когда он думал об одном условно-вегетарианце*, который может процитировать полицейский регламент даже во сне. Уголовный Кодекс, да детка, да. — Тебе это нравится, детка? — спросил Чет, пропыхтел, снова и снова, и снова, будто ему нужно удостовериться в этом. Дэнни закрыл лицо подушкой и попытался задушить себя, но только чтобы обнаружить, с лёгким разочарованием, что это так не работает. Какая-то часть его хотела поговорить об этом с отцом, хотя Дэнни и так знает, что он скажет. Дэнни скучал по отцу, и ему очень хотелось бы, чтобы это было не так. Некоторые люди до сих пор не верили в то, что сделал его отец, и предлагали свою «поддержку». Некоторые из родственников Дэнни уверены, что он либо ошибается, либо с какого-то перепугу врёт. Люди пишут его отцу письма, ищут в этом какую-то выгоду — с ума сойти. Дэнни там был! Зачем ему врать? Но всё бестолку. Люди верят в то, во что им удобнее верить. Он всегда знал, что что-то странное происходит вокруг, но, когда он спрашивал отца, отец только злился, так что Дэнни перестал спрашивать. В конце концов, он убедил себя, что это просто клуб по интересам, тайное общество. Тайное, но безобидное, не зловещее никоим разом — но какая-то часть его понимала, что отец неправ. А Дэнни просто принял это, просто смирился, и всё могло бы закончиться гораздо раньше, если бы только он не боялся так сильно сказать отцу слово поперёк. Внезапно Дэнни наполнило желание уйти из квартиры. Он был уверен, что мысли об отце и звуки, с которыми Чет засаживал своей девушке, повредят его нежную психику. Он будет травмирован до конца дней своих, если останется здесь. Он не пойдёт к Нику, нет-нет-нет, если он пойдёт к Нику, то точно наговорит каких-нибудь глупостей. Дэнни сел и тут же застонал. Боль пронзила его живот и прошла сквозь поясницу. Медленно он опустил ноги на пол, медленно поднялся, опираясь на изголовье кровати. Он свалит отсюда ко всем чертям, даже если это его убьёт. Куда он, мать вашу, вообще идти собирается? В паб? В такое время ничего другого и не работает. Ладно, паб так паб, старый добрый паб, самое время нажраться. Самое время не звонить Нику в три часа ночи, будучи в говно, снова. Нет. Никто ещё не впечатлился выслушиванием чужого пьяного бормотания в такой час. И как Ник мог до сих пор не заметить? Он должен был заметить. Он как Ганнибал Лектор или вроде того, ну только, типа… не поехавший каннибал. Дэнни вытряхнулся из кровати, влез в свитер, надел штаны и кое-как пригладил рукой волосы. Ботинки. Мать вашу, опять ему садиться. С трудом, он повторил процесс — ботинки на месте, миссия выполнена. Когда Дэнни открыл дверь и почувствовал, как прохладный ночной воздух касается лица, ему уже стало немного легче. Он решил прогуляться вдоль Сент Винсент, своему старому участку. Теперь участок принадлежал Нику, когда тот не торчал в офисе или на очередной встрече. Проходя по улице и наблюдая за тем, как несколько завсегдатаев паба отправляются домой с улыбкой на лице и пьяным счастьем во взгляде, Дэнни с большим трудом мог себе представить, чтобы в этом городе происходило что-нибудь страшное, вот только он знает, что так уже было раньше. Он прошёл мимо покидающих паб людей, он со всеми из них, в той или иной степени, знаком. Люди останавливались и смотрели ему вслед — Дэнни чувствовал на себе чужие взгляды. Он теперь вроде как местный городской чудик, а может, и всегда им был. Из всех пабов в Сэндфорде Дэнни выбрал «Телегу»: там никогда не было так хорошо, как в «Короне», но и там был свой шарм. Даже такое простое, казалось бы, действие, как смена локации, и вся его социальная жизнь пошла под откос. Никаких больше «Ещё пинту пожалуйста, Мэри». Он скучал по Мэри, разве не забавно? По Рою он тоже скучал, но не так сильно. Здесь за стойкой стоит Даг Фьюджит, и с ним и вполовину так не интересно, он отличный парень, разумеется, но он не знает никаких волшебный трюков, как Рой, или похабных лимериков, как Мэри. Его надо поднатаскать чуток. Дэнни зашёл в паб и взял себе пива. Внутри оказалось гораздо меньше людей, чем он думал здесь будет. Осматривая зал, Дэнни заметил Николаса: тот сидел на другом конце паба спиной ко всем, как пить дать, в ужасном настроении. Дэнни слишком удивился этому, так что, когда Даг что-то ему сказал, машинально согласился и так же машинально бросил на стойку деньги. У Николаса нет привычки пить часто или даже за компанию, и уж точно Дэнни никогда раньше не видел, чтобы Ник пил вот так один. Дэнни гадал, как так вышло, что Ник пошёл в паб и не позвал его, пускай даже на стакан клюквенного сока (фу!). Не то чтобы они обязаны проводить вместе каждое мгновенье, но это всё равно слегка удар в спину — и это от того, кто продолжает нудеть, что Дэнни нужно чаще выходить из дома. Дэнни сел за соседний столик от Ника, стоически игнорируя боль в боку. Если он разноется из-за такого пустяка, Ник тоже разноется. Он сможет поплакаться и постонать позже, когда придёт домой, если будет в подходящем для этого настоянии. Ник, тем не менее, совершенно пропустил этот его жест невероятной храбрости. Вообще-то, он вообще не замечал, что происходит вокруг. Его глаза были закрыты, его голова покоится, прислонившись к стенке, и Ник пьян. Дэнни не нужно иметь из ряда вон выходящих детективных навыков, чтобы заметить пустые стаканы из-под мартини или выложенные в ряд на салфетке оливки, проткнутые крошечными пластиковыми мечами. — Забавно. Не знал, что ты любишь мартини. Ник поднял голову и разлепил глаза. Неловкая, кривая улыбка медленно расплылась по его лицу. — Не люблю, на самом деле. Оливку? — Не. Оливки сойдут только чтоб их на пальцы надевать. Вот тогда-то до Ника и дошло, что происходит, и на его лице снова появилось типичнейшее для него выражение осуждения. — Чт… что ты тут делаешь? Дэнни, мм? Ты что, не помнишь, твой доктор… — Да я одну всего! — …сказал тебе… — Я клянусь тебе, я уши заткну, пока ты не закончишь. — …не мешать алкоголь и антибиотики. — С одной пинты я не откинусь! — Дэнни. — Николас, — сказал Дэнни, скрещивая руки на груди. — Видишь? Я тоже могу драматично говорить твоё имя. — Дэнни… ты что вообще тут делаешь? — Я примерный гражданин, которому сегодня захотелось выпить, и я буду отстаивать это право всю ночь, если придётся. — Можешь начинать. — Вот и начну. — Объясн… объясни мне, почему тебе так хочется задержать своё восстановление. Не говоря уже о… о вреде печени. На себя бы посмотрел. — Во-первых, одна пинта. Во-вторых, мне нужно было проветриться. Музей и опера закрыты, и я спросил у себя, я, куда такой привлекательный кавалер может пойти в Сэндфорде? Я выбирал между пабом и большим камнем, у которого всё время зависают детишки. — Мммм, — Николас попытался не засмеяться, но у него не вышло. —Я соглашусь, что мы застряли в культурной пустыне, но в следующий раз сходи посмотри на камень, — он вздохнул, устремив взгляд куда-то сквозь Дэнни. — Ты слишком много пьёшь, Дэнни. Что, если с тобой что-нибудь случится? Дэнни открыл было рот, чтобы что-то сказать, но понял, что сказать-то ему и нечего. Ещё одна вещь, которую он теперь будет замалчивать. — Да, ну… к твоему сведению, Сэндфорд — не культурная пустыня. — Прости, прости… — У нас раз в году проводят Фестиваль Сыра. Они там сортов тридцать привозят минимум. А в конце дня бывает парад, и мы выбираем новую Мисс Сыр. — Ты это прям сейчас придумал? — Нет, мы правда настолько деревня, насколько ты думаешь. Моя мама была Мисс Сыр. — Я не удивлён, — ответил Ник после недолгой паузы. — Она всегда… как бы сказать? Подавала себя определённым образом. Ну, на фото, которые я видел, по крайней мере. Дэнни сделал глоток и всерьёз задумался о судьбе Сырного Фестиваля, потому что сыр — это очень серьёзное дело. — Интересно, будет ли он в этом году. — Почему бы и нет, — пожал плечами Николас. — Его тяжело устроить. Уверен, в этом году туристы не приедут. Не за сыром точно. — Рано или поздно всё образуется, — ответил Ник, возвращаясь к своему мартини, который на самом деле не любит. — Да ладно? Когда? Дэнни спросил это на полном серьёзе. Когда всё должно «образоваться»? Как? Как он теперь может доверять кому-либо? Как должен верить, что его снова не обманут? Теперь все задаются одним и тем же вопросом. Всё это должно было случиться где-то в другом месте с кем-то, кого они не знают, — не с ними. Николас вздохнул, поставил бокал на стол и придвинулся ближе. — Придётся притворяться какое-то время, пока всё не станет по-старому на самом деле. Ещё одна причина провести фестиваль. Если не проведём, значит они забрали у нас что-то большее. — Ммм. Дэнни вновь взял в руки свою единственную на сегодня пинту: разговор стал куда более мрачным, чем ему хотелось бы, пускай он сам всё это и начал. Была бы у него мелочь, он сходил бы закинул её в проигрыватель и включил первую попавшуюся мелодию, но, судя по тому, как выглядел Ник, Дэнни придётся поиграть в ответственного и отвести его домой, пока он не уснул прямо здесь. Ник склонился над столом, подперев голову кулаком. Он решил заняться своей коллекцией оливок, и внутренний Шерлок в голове Дэнни подсказывает, что что-то с его условно-вегетарианцем серьёзно не так. — Хочешь подраться на малюсеньких мечах? — Не. Думаю, пора идти. — Куда? — Ты же сам хотел пойти поглазеть на камень. Отличный камень, скажу я тебе. Ну или ты можешь рассказать, что тебя так беспокоит. — Хорошо, — вздохнул Ник. — Где там этот твой камень? Сделаю вид, что я один из крутых ребят. — Его нет, я его придумал. Прости. — Обманщик чёртов. Дэнни с трудом поднялся из-за стола, оперевшись руками о столешницу. Он проигнорировал то, каким взглядом на него посмотрел Ник. О чём бы ты ни думал, завязывай! Дэнни подозревал, что он наконец купил себе новый спатифиллум. Ну или ещё что-нибудь незначительное, о чём Ник сможет волноваться в свободное время, очередное что-нибудь, про что можно будет забыть, когда надоест. Так думать не очень честно, но Дэнни ждёт этого. Ждёт, что Ник остаётся здесь только потому, что думает, будто обязан. — Пойдём. Отведу тебя домой. Ник встал слишком быстро, и его тут же повело назад: Дэнни положил руку ему на плечо, прижимая Ника к себе. — Ага, так. У тебя, — с трудом сказал Ник, повертев пальцами в воздухе, — голова не кружится? — Ааа, нет, это ради тебя, — Дэнни взял Ника за пояс и ненавязчиво повёл его к выходу из паба. — Если ты намереваешься быть хранителем общественного спокойствия, Ник, тебе нельзя надираться на публике. Тебе репутацию надо беречь. Николас только фыркнул в ответ на это, кладя руку на шею Дэнни и машинально перебирая ногами. Никаких сегодня прыжков через забор, а жаль. Дэнни расплатился за них обоих и, после огромного количества совершенно идиотских протестов, вытащил Ника на улицу. Когда они наконец оказались снаружи, Дэнни ненавязчиво прислонил его к машине. — Ключи. — Послушай, если бы у меня был список, — пробормотал Николас, протягивая ему ключи, — людей, который я хоч… очу впечатлить, он был бы коротким… — Ладно, не заморачивайся. Но тебе из нас двоих положено быть ответственным. Ник издал какой-то крайне недовольный звук, распахнул дверь и каким-то чудом забрался в машину. — Сам им будь, — сказал он. — Я устал.