Клетка для зверя

Было начало апреля. Кюхен сидел за большим деревянным столом и перебирал завал бумаг, которые ему прислали еще вчера. Парень поднялся на минутку, потянулся, размял отекшие конечности и с горечью посмотрев на тот завал работы, что еще предстояло сделать, улыбнулся. Ему предстояла еще одна бессонная ночь, проведенная в четырёх стенах кабинета, и это в лучшем случаи. «Кто бы мог подумать, что деньги так трудно зарабатывать?!» Раздался небольшой стук в дверь, после чего дверь открылась и в кабинет вошла миленькая секретарша в короткой юбочке. - Простите президент, но к вам пришли. Я пыталась их переубедить, что вы заняты, - начала она быстро извинятся, - но они не слушали и… Не успела девушка закончить, как двое мужчин грубо оттолкнули ее в сторону и без приглашения зашагали прямиком к бизнесмену. Разместившись на мягких креслах так, будто они вошли не в чужой, а в свой кабинет, махнули секретарше рукой, чтобы та проваливала. - А ты не плохо устроился, сученок, - начал тот, что покрупнее. - Шиндон-ши, давно не виделись, - спокойно поздоровался Кюхен продолжая читать бумаги. – С чем пожаловали? - Какой же из тебя хреновый начальник, если ты так встречаешь гостей. Видать родители совсем плохо воспитали тебя, хотя нет, дело не в воспитании, а в дурной крови. В семьи президента Ким никто не позволял себе так разговаривать. Мой братец точно был не в себе, когда приютил тебя. - Вы пришли сюда явно не для того, что бы говорить о моём отце, - пропустив мимо слова гостя ответил Кю. – У меня много дел, давайте покороче! - Ах ты ж мелкий… - взбушевался тот, но рядом сидящий человек легонько дёрнул его за рукав и мужчина стих. – Короче говоря, я всего лишь пришел тебе напомнить, что время истекает. Советую уже начать паковать свои вещи. Я разговаривал с некими крупными акционерами и все они очень расстроены тем фактом, что Чонун все еще не занял своё место президента компании. Не знаю что с ним и куда ты его дел, если не грохнул и не зарыл тело где-то на вашей земли, но если через две недели на совещании директоров он не предстанет перед акционерами, я выдвину свою кандидатуру. Мужчина поднялся с дивана и подошел к небольшому бару. Выбор пал на виски. Сделав большой глоток обжигающей жидкости, он продолжил: - На данный момент, у меня на руках 30% акций против ваших 39%. То есть я являюсь вторым самым крупным акционером. К тому же с бывшим президентом нас соединяют кровные узы. Ты не глупый парень, должен понимать, что у меня преимущество. Не знаю, каким чудом ты смог усидеть на этом месте столь длительно время, но в этот раз все решено. Собирай вещички, малыш, - человек подошел к перебиравшему бумаги Кюхену, сделал еще один большой глоток и грубо стукнув стакан о стол, махнул рукой другому мужчине. – Пошли отсюда Кибом. Вскоре дверь с грохотом закрылась и в комнате наступила гробовая тишина. Отложив бумаги в сторону, Кю откинулся на спинку стула и прикрыл рукой глаза. «Значит, время уже пришло, - подумал он, - а ведь уже почти три года прошли. Как же быстро час летит», - на миг лицо парня озарила печальная улыбка, и он тяжело вздохнул. Кю знал, давно знал о том, что время истекает, что часы беспрерывно тикают. Он понимал, что такое рано или поздно могло произойти, но он не был готов к тому, что всё случится так быстро. Вечно анализирующий все ходы, способный найти выход из любой ситуации, Кюхен понимал, что в этот раз все слишком серьезно. Глаза слипались от недосыпания. Голова раскалывалась. За последнее время парень страшно устал, работая днем и ночью, изредка появляясь дома, чтобы повидаться с Сонмином. Больше всего ему хотелось бросить все это дело, отказаться от всех прав, открыть свой небольшой бизнес и начать жить обычной жизнью. Но он обещал. Он поклялся кровью на могиле своих приёмных родителей, что он сделает Чонуна главой компании, что он вылечит брата, вернет его в мир, к которому тот принадлежал, а сам – уйдет. Ведь он - виновен. Если бы не он – все были бы живы, и Чонун бы никогда не стал тем монстром каким сейчас является. Почти три года… как он остался один. Кюхен не знал своих биологических родителей. Еще совсем младенцем его подбросили под деревянные двери приюта. Мальчик рос замкнутым, не общался с детьми. У него было несколько игрушек с которыми тот не разлучался и которые заменяли ему всех. Люди приходящие посмотреть, выбрать кого-то на усыновление никогда его не интересовали. Звать чужих людей «мамой» или «папой» ребенку казалось неправильным. За это его часто называли Чудиком или Замкнутым. Однажды в приют приехала милиция и привела с собой мальчика чуть старшего самого Кю. Такое иногда случалось когда находили потерявшихся детей или когда родители умирали. Все они попадали в это заведение. Кого-то забирали родители, но такое случалось очень редко. Мальчик был не очень высоким, с отросшими черными волосами, светлой кожей и испуганными черными глазами, переполненными слезами. Он крепко держал руку милиционера и когда воспитательница потянулась за ним – изо всех сил прижался к ноге офицера не желая никуда уходить, зовя то маму, то папу. Как позже оказалось, новенького звали Йесон, а если точнее – такое имя дали ему в приюте. Он каким-то образом ударил сильно голову и не мог вспомнить ни своего имени, ни как звали родителей и где те жили. Мальчик, так же как и Кюхен, ни с кем не разговаривал, не брал чужих игрушек, просто целыми днями сидел в углу обняв колени и тихо всхлипывал, желая вернуться к родителям. Кю часто наблюдал за старшим. Пока однажды: - Смотри какая плакса! - сказала маленькая девочка, указывая другой на плачущего мальчика в углу. - Ага, плакса! – ответила та громче. К ним подошло еще несколько детишек и все хором тыча пальцем кричали : «Плакса! Плакса! Плакса». Из-за этого мальчик еще сильнее заплакал. - Заткнитесь все! – не выдержал Кюхен и, выбежав вперед, оградил плачущего от других детей. – Хватит издеваться! - Ой, смотрите, кто заговорил! - мальчик-хулиган вышел вперед, и теперь они смотрели друг другу в глаза. – Замкнутый, тебя сюда не звали! - Заткнись и вали отсюда! - Прям щас возьму и послушаюсь. Мальчик сильно толкнул маленького Кюхена и тот не выдержав - упал. Быстро поднявшись Кю уверенными шагами подошел к обидчику и изо всех сил кулаком врезал тому в нос. Хорошенько его в тот день воспитательница по попе натрепала, даже сладкого лишили. Но Кюхен не расстроился, он был рад, что смог постоять за себя, да и сломанный нос хулигана еще долго радовал. А главное – после того случая мальчики сдружились. Йесон перестал плакать, а Кюхену впервые было интересно с кем-то играть. Мальчик даже подарил новому другу одну из своих любимых игрушек – кубик-рубик, который новый друг все время носил с собой. Они вместе играли, вместе гуляли, много говорили и защищали друг друга от других. Время тогда тянулось очень медленно. Но однажды у нового друга сильно заболела голова, а на следующий день он вспомнил родителей. Через несколько дней в приют приехали мужчина и женщина. Увидев Йесона они с криками «Чонун-а» набросились с объятиями на мальчика, отбросив в сторону стоявшего рядом Кюхена. Впервые Кю почувствовал боль. Не от того, что ударился падая, а от того, что понимал – Йесона больше с ним не будет, его заберут, и мальчик вновь будет один. Мужчина уже поднял было Йесона на руки, когда тот начал вырывать и кричать что сам он оттуда не уйдет. - Что же ты так разбушевался, милый, - говорила красивая женщина, ласково поглаживая сына по голове. - Я не уйду отсюда! – возмущался мальчик, выкручиваясь из рук. - Почему? – спросил мужчина. - Я не уйду без Кюхена! Не уйду! – начал вопить тот. - Кюхена? – одновременно спросили родители, в глазах которых стояло непонимание. В это время к ним подошла старшая воспитательница. - Что такое? – спросила она. - Да вот, не хочет уходить, - начала объяснять женщина. – Кричит, что без Кюхена не уйдет, а мы даже не знаем о ком или о чем идет речь! - Ах, вот в чем дело, - воспитательница спокойно улыбнулась. – Чонун очень сдружился с Кю, - и увидев сидевшего на полу мальчика, махнула ему подойти. Тот молча поднялся и взял ее за руку. Оба родителя уставились на маленького мальчика с непониманием. В этот момент Йесон смог вырваться из рук отца и подбежал к Кюхену взяв того за свободную руку. - Не уйду без него! – заявил он надув губы. - Но родной мой, мы не можем взять живого мальчика – он не игрушка, - мать мальчика старалась переубедить того. – Давай по дороге домой зайдем в игрушечный магазин и купим тебе все, что захочешь? - Не хочу! – ответил тот. – Хочу Кю! - Но… - Хочу Кюхена! Хочу Кюхена! Хочу Кюхена! Хочу Кюхена!.. – мальчик начал кричать на все помещение, при этом давясь слезами. - Хочу Кюхена!- настаивал он. Все это время мужчина молчал и словно что-то анализировал, но уже вскоре вновь поднял на руки брыкающегося ребенка и унес из комнаты. В тот вечер впервые за долгое время Кю плакал – настолько горько и печально, что воспитательница всю ночь просидела рядом, пытаясь того успокоить, подбодрить. Следующие дни, проведенные в одиночестве, были величайшей пыткой. Малыш хотел вновь увидеть своего друга, и в его еще столь юной голове уже строились планы как это сделать. Он хотел найти друга, сбежать из приюта и найти Йесона. Когда одним дождливым днем воспитательница пришла и сказала, что его усыновляют и на следующий день за ним приедут его новоиспеченные родители, мальчик понял что времени больше терять нельзя. Взяв с собой лишь любимую игрушку и одевшись потеплее, он убежал посредине ночи. Дождь лился как из ведра и в считанные секунды мальчик промок до нитки. Но это его не пугало. Он должен был найти своего друга – мальчика с черными глазами и приветливой улыбкой. Побег длился недолго. Через два дня его нашли – больного, с температурой под сорок, голодного, замерзшего, уставшего, беспрерывно шептавшего имя «Йесон». В тот же день новоиспеченные родители приехали забрать мальчика и продолжить лечение дома, где того ждала собственная комната, много игрушек и очень хороший домашний врач. Сказать, что мальчик был удивлен, увидев на месте «родителей» - мужчину и женщину, что забрали его друга, значит ничего не сказать. Новые родители долго что-то обсуждали с врачом, после чего женщина, подошла к мальчику и нежно взяла того за руку. - Ну что, путешественник, слышала ты искал нашего Чонуна. Скоро вы с ним увидитесь. Женщина очень нежно улыбалась и эта улыбка была так похожа на ту, которую дарил ему Йесон, что мальчик невольно в ответ крепче сжал женскую руку. Вскоре рядом с ней возник мужчина, и тоже очень приветливо улыбнулся и спросил: - Поехали домой? В то время Кю было чуть больше 4 лет, а Йе – почти 6. С тех пор время для Кю летело гораздо быстрее, и иногда хотелось даже попросить того замедлить свой ход. Кюхен и Чонун любили друг друга как настоящие кровные братья, а может и сильнее. Старший всегда был кем-то очень особенным для младшего. Родители старались любить обоих малышей одинаково, не обделяя ни подарками, ни вниманием. Красивые, умные, веселые, трудящиеся. Родители не могли нарадоваться успехами обоих. И при том, что Кю был приемышем – всегда относились к нему очень хорошо, иногда даже спуская тому то, за что Чонун мог получить сполна. По мере взросления, повзрослели их игры, и было то, что обожали оба – гонки. Они любили гонять на мотоциклах на бешеных скоростях, и как родители не старались заставить бросить столь опасное увлечение, те не слушались. Тот день Кю, наверное, никогда не забудет. Он снился ему практически каждый раз, когда тот закрывал глаза. Он был виновен, он погубил всю семью. Так считал он, так молча думали другие. На улице была середина марта. Местами не до конца растаявший снег где-то примерзал к асфальту. В воздухе же то и дело кружили мокрые снежинки. Парни вместе с друзьями вышли из кафешки. - Ну как, что делаем дальше? – спросил худенький парнишка. - Не знаю как вы, но мы с девочками идем по домам, - ответила светловолосая девушка. - На улице жуткая погода чтобы куда-то еще идти. Быстро распрощавшись девушки ушли, оставив четырех парней одних. - Мы с Хёком идем к нему смотреть фильм, - заявил крашенный блондин. - Буууу, какие вы бяки, - буркнул ЙеЙе. – И как можно зависать столько времени перед телеком?! - Кто бы говорил. Вскоре остались лишь Кю с Йесоном. - Ну так как? – спросил младший. - Не знаю, может и мы домой, погода впрямь жуткая. - Хммм, тогда может наперегонки? – предложил Кюхен. - Ни за что! Мне жизнь дороже игр! – запротестовал брюнет. - Ну давай… давай…. давай!!!!!!!! - Нет! - Боишься? - Не боюсь! - Да ты просто струсил, - шатен начал издеваться. - Ничего я не струсил! - Ну так докажи! «Ну так докажи!» - фраза, которую Кюхен проклинал последние три года, фраза, которую он сам произнес перечеркнув всю следующую жизнь. Ведь брат доказал – он поехал. Скорость была бешеная, улицы – пустые, повороты – крутые, в глазах обеих веселились бесенята. А потом всего миг, резкий поворот и Йесон стал тем, кем был сейчас – больным на голову, агрессивным психом, влюбленным в музыку. По пути в больницу родители так спешили, что не заметили красный цвет и врезались в грузовик, погибнув на месте. Компания отца, лечение Йесона, родственники желающие заполучить их имущество – все в один момент свалилось на молодую голову парня, заставив снять розовые очки и посмотреть уже холодным, взрослым взглядом на жизнь. От нахлынувших воспоминаний, обычно не показывающий эмоций, Кюхен заплакал. Тогда, пару лет назад, он пообещал, что вернет брата! Поставит того на ноги и уйдет. Ведь Кюхен никогда не сможет посмотреть в черные глаза и сказать: «Прости, я виноват – они погибли по моей вине». Кю знал – Йесон его не простит… никогда! Бизнесмен вновь склонился над бумагами – впереди много работы и всего пару недель до дня «Х». Потянувшись за ручкой его взгляд застрял на стакане, все еще наполненным остатками виски. Злость и жгучая ненависть вмиг захватили разум парня. Тот схватился за стакан и изо всех сил швырнул им об стену, разбив на сотни осколков. В дверь постучали и вошла та самая секретарша. - Что-то случилось, - поинтересовалась она. - Нет, все нормально, можешь идти, - скомандовал начальник. – Хотя нет, убери стекло и… - он сделал небольшую паузу, - и принеси мне кувшин с крепким кофе. Девушка кивнула и вышла из комнаты. Парень же взял в руки телефон и написав сообщение Сонмину : «Буду завтра… вечером. Не жди!» вновь приступил к работе. В тот миг он был слишком поглощен проблемами на работе, чтобы заметить то, что вскоре должно было произойти.