Шёлковые обои

— Юноша, вы неисправимы, — откровенно смеялся герцог Алва. Хуан в уме прикидывал стоимость ремонта в комнате. Кончита причитала что-то о бедном мальчике, а Пако стоял в стороне, стараясь не особо попадаться на глаза окружающим. Остальные работники особняка на улице Мимоз в дверях, конечно, не стояли, но с периодичностью минут в семь «спешили по делам» по этому коридору, перебрасываясь парой слов с юным конюхом. И всеобщий ажиотаж вполне понятен — штат этого дома многое видел и был ко многому привычен, но вепрь, медленно сползающий под действием силы тяжести по стене, обитой синим шелком — редкость даже для владений Ворона, а уж если кабаном является заколдованный порученец герцога, ситуацию и впрямь можно назвать экстраординарной. Впрочем те, кто знал предысторию, не особенно удивлялись. Однажды тихой и тёмной ночью Ричард Окделл и его эр возвращались с очередных посиделок у милейшей баронессы Капуль-Гизай, причём делали они это пешком, ведя коней в поводу. Оллария была тиха и загадочна, с низкого тёмного небосвода светила луна, звезды подмигивали ночным гулякам. Было настолько поздно, что скорее даже рано, но ни Маршал, ни его порученец не имели даже малейшего представления о времени. Ворон был слегка нетрезв, по крайней мере внешне это выглядело именно так, Дик был неприлично пьян, и если бы не Баловник, поддерживающий его справа, и не Рокэ, ловящий его слева, он давно бы упал. Впрочем, от судьбы не уйдёшь. Окделл все же упал. С чего-то вдруг решив обогнать своего спутника, он устремился вперёд, отпустив верного коня, не заметил идущего на встречу незнакомца с удивительно золотыми волосами, запнулся об него, попытался удержать равновесие, вцепившись в чужой алый колет, но не преуспел и повалился на мостовую с нецензурным возгласом, забыв, что должен изображать немого.  — Осторожнее надо быть, юноша, особенно когда вы пьяны, — с улыбкой заметил незнакомец, протягивая Ричарду руку.  — Да как вы смеете указывать мне — герцогу Окделлу — что делать? — на удивление не запнувшись ни на одном слове пьяно возмутился порученец первого Маршала.  — Я смею все, — нагло заявил блондин, убирая руку, — а вот ваш титул не даёт вам права добиваться до состояния своего гербового животного. — Если бы вы знали, что меня на это сподвигло, вы не были бы столь заносчивы, — запальчиво воскликнул Дик с мостовой.  — Прекрасно знаю, юноша, вот только ваши проблемы таким способом не решаются. С таким подходом вы от них ещё на стену полезете. А вам попросту нравится ваше состояние, а раз так, то… Щелчок пальцев — незнакомец растворился во мраке олларианской ночи. Если бы не внезапный и неестественный приступ немоты, явно наведенный блондином, герцог Алва потерял бы дар речи в этот момент, поскольку Ричард исчез на миг в странной дымке, а когда она рассеялась, на его месте стоял некрупный такой вепрь. Зверь потряс башкой, обиженно хрюкнул и завалился в обморок. Процесс доставки твёрдого и незыблемого до улицы Мимоз господин Первый Маршал описывать отказался. Кабаненка устроили в комнате Ричарда, на толстом ковре у камина, а когда днем проспавшийся Алва пришел отчитывать сына своего друга и объяснять ему, что не стоит хамить Леворукому, Дик слушал его, а потом внезапно очутился на стене под самым потолком. Копыта соскальзывали, но вепрь от страха перебирал ими, и каким-то магическим способом забирался обратно. Дорогущие шёлковые обои точно придётся менять и выбрасывать.