Ненужное "люблю".

Жизнь о скалы горести разбита, Но вперёд лишь пролагаю курс. Мой корабль - старое корыто, На волнах я всё-таки держусь. Меч всегда готов к жестокой битве, В ножнах он спокоен лишь на вид. О пощаде вражеской молитве Он себя отдать скорей велит. Да, дзанпакто мой слегка безумен, Жаждет больше крови и смертей. Шепчет мне: "Хисей, ты полоумен, Сам себя гнобишь в тисках страстей. Ты, с ума сходя по Мацумото, Слова ей не смеешь всё сказать. За красоткой целая охота, Я б не стал такую упускать! Завладеет хитрый Ичимару Телом ее, сердцем и умом... А твои усилия задаром?! Ты мужчина или пьяный гном?!" Как меня назвал ты, Казешини? Ты совсем уж совесть потерял! "Ты ж в своей влюбленности и сгинешь", - Меч мой надоедливо ворчал. Ладно, решено! Сегодня точно Волю собираю я в кулак. Я себя свяжу с Рангику прочно! Или вместе... иль совсем никак. Я иду, подпрыгивая нервно. Боже, как охота закурить... Отчего же на душе так скверно? Я же Ей кольцо иду дарить... Розы, речь и на одно колено - Все, как надо. Я вполне готов. Раз попав в пучину её плена, Я согласен не снимать оков. Волосы листвы осенней цвета, А в задорных голубых глазах Прячется потрепанное лето... Только я её видал в слезах. Плакала по Ичимару Гину На плече моём, взахлеб шепча: "Ну зачем же он Готей покинул? Рвет мне сердце хуже палача!" Я не лез, не бередил ей раны, Ей не портил жизнь своим "люблю", Все твердил себе, что слишком рано, На корню зерно то загублю Чувства, что меж нами зарождалось Осторожно, как через бетон, Еле-еле, в муках пробивалось, Но с обеих было всё ж сторон. Так себя, по крайней мере, тешил, Сердце положив к её ногам. Даже если будут меня вешать, Я не уступлю её врагам! "Да... Ну и романтик ты, Хисаги", - Надо мной смеялся Абарай, - "Все ж твои я разрулю напряги, Вам устрою с Мацумото рай! Есть знакомый у меня. Он в прошлом Синигами дерзкий капитан. Ныне беглый. Но друган хороший, На земле свой держит ресторан. Так что пулей мчи и признавайся, А потом Рангику ты хватай, На спину взвали... Там не стесняйся, Поскорей на землю прилетай! Там вас будет ждать зал, полный вкусной И с душой сготовленной еды, Музыка в ту ночь не будет грустной..." Все ж остановлюсь. И горький дым Крепкой затяну я сигареты, Вспоминая тот наш разговор. Жарило нас с Абараем лето, Как меня Рангику тёплый взор. Только отчего же никотином Лёгкие, а душу сводит тьмой? Чувствую себя слепым кретином, Мнится - посмеется надо мной И моими чувствами Рангику... Но себя одергивая вмиг, Не даю я выход боли крику, Что ж я, как затравленный старик? Нет сомнений - Ран моя, со мною, Надо поскорей ей все открыть, От беды любой её укрою, Надо будет - стану землю рыть Собственным не раз подбитым носом, С голыми руками на Пустых Кинусь, если надо, без вопросов... Только б слез не видеть с глаз родных! "Ба, Хисаги, ты же не романтик, Ты влюбленный аж до тряски псих!" Казешини! Рин - не кукла-фантик, А одна средь тысячи других, Гордеца во мне что победила... Я уверен - есть в ней огоньки, Ведь не зря ко мне она ходила В камеру запретам вопреки... Помнишь, ну когда на Ичимару С кулаками я вдруг налетел?.. "Помню. Дал тогда, дружище, жару... Я ввязаться в драку так хотел!" Не о том я. Ран ведь наплевала На указ меня не посещать, В клетке меня пледом укрывала, Мне веля: "Шухей, не замерзать!" "Так, вали", - ворчит вновь Казешини, - "Хватит в облаках своих витать, Мы с тобой к чертям так здесь простынем, Топай уже руку предлагать, Сердце, почки... Что там, как обычно..." Понял, Казешини. Мы идём. Ты себя, прошу, веди прилично... Этот день ведь важным станет днём. Чувствую энергию чужую На подходе к дому твоему... Кто там, Ран?.. Свой меч все крепче жму я. Нет, не дам в обиду никому! В комнатку уютную врываюсь, Тут же и застыл, как истукан. Я спросить вслух даже не стесняюсь, Что забыл здесь ЭТОТ капитан? Он по-лисьи снова улыбнулся: "Что, Шухей, неужто не узнал?" "Ой, Хисаги... Глянь вот, Гин вернулся, Долго ж ведь, однако, пропадал!" Голос твой, Рангику, очень весел, Правда, только чуточку дрожит, На горбах загнутых старых кресел Форма капитанская лежит. "Врежь ему", - шептал мне Казешини, - "Пусть получит полуголый лис!" Кровь внутри меня, похоже, стынет, Сердце встало, камнем рухнув вниз. Брошена цветов на пол охапка, Катится кольцо к твоим ногам... Я, как таракан, прибитый тапком, Глуп, не нужен, жалок... Мыслей гам Разрывает мне на части череп, Хочется кричать... Но я молчу. Я глазам своим совсем не верю, А точнее, верить не хочу. Но чего скрывать тут... Ичимару Вновь тобою с ходу завладел. А меня, как старую гитару, Бросили пылиться не у дел. Удаляюсь. Право, мне не место Рядом с королевой моих снов. Ичимару ты теперь невеста... Не найти ненужней в мире слов, Чем моё "люблю"... Дорога в жизни Мне теперь понятна и ясна. В шаге от погибели повиснуть, Кровью обагряясь докрасна!