Двадцать четвёртое декабря.
Сон сразу же отбился из головы парня. И за это он бьёт себя по голове. До Рождества остался всего лишь один день, а он не успел вовремя подготовиться к нему. У него ничего не было… Фаркл, в который раз вздыхая, переводит свой грустный взгляд на его фотографию с друзьями: Лукас, Майя, он и Райли… Скорее всего Лукас и Майя решаться праздновать его вместе, а Райли… Насчёт неё он не знает.* * *
Райли была далека от этих «тягостных проблем» с Рождеством. Она сидела на крыше своего дома в простой голубой пижаме. Её штаны были аж до самых пяток, а рукава чуть ли не доходили до пальцев. Её известная всем «скамейка» уже не такая голая, теперь же, устроив удобно место всякими прочими домашними подушками, и накинув на них удобный плед, она мягко укуталась в «свою крепость», обперев подбородок руками. В последнее время только она одна сидит здесь. Майя вместе с матерью и Лукасом решили отпраздновать Рождество в кругу маленькой, но приятной семьи. К тому же, к ним обещали наведаться родители парня, чтобы ближе познакомиться с избранницей его сына. Она понимала их и ничего не делала, чтобы предотвратить встречу. «Сами по себе» — решила она однажды, когда троица мирно сидела в известном всем лыжном домике далеко в горах. Ей было грустно, так как Лукас выбрал Майю, а она его. Ведь Джош и она решили идти своей дорогой, и может быть в будущем они ещё пересекутся. Поэтому она решила «отдохнуть от друзей», ведь иногда это тоже приходится делать, чтобы после насладиться совместными минутами. Теперь, по её мнению, люди слишком быстро устают друг от друга и наверно поэтому, так быстро рушатся отношения с близкими, как и произошло с ней и Лукасом. Только она не винила ни его, ни её подругу. Она винила во всём себя. Если бы однажды, ей кто-нибудь сказал… Может быть она и права. Только Минкус так не считал. Он во всём винил его друга, ведь треугольник может сам образоваться, и поэтому его и решить нужно быстрее. А Лукас сделал всё наоборот. Друга после этого он стал меньше уважать, будь он смелее и признался бы раньше им обеим, то не было бы ни слёз, ни криков, ни переживаний. Они бы просто шли своими путями и возможно в будущем снова стали бы друзьями, как раньше… Только теперь не будет этого «раньше». Ни сейчас, ни потом. — Riley, Iʼve always liked you because you were and will be a symbol of true love and freedom! — Райли, ты всегда мне нравилась, потому что ты была и будешь символом искренней любви и свободы! Лифт медленно поднимался на самый верхний этаж. На улице стоял холод, и Фаркл весь продрог. Когда лифт остановился, он вышел и позвонил в звонок. Дверь ему открыла сама Райли, чему он был рад. Будь это её отец, то точно бы допроса не избежал. Она приглашает его войти. Когда он обратил своё внимание на её вид, между прочим она пзакрыта чуть ли не пятью одеялами с кружкой горячего чай в правой руке. Заметив куда он смотрит, она чуть улыбнулась и слегка, почти незаметно, кивнула и ушла к себе. Фаркл же садится на уютный диван. Спустя пару секунд, она возвращается. Без кружки и без кучи одеял, лишь легко накинутое на хрупкие плечи девушки плед, не даёт ей совсем замёрзнуть в такой холодный вечер. — Что с тобой случилось, Райлс? — с беспокойством в голосе, спрашивает Фаркл. — Ничего. Просто простудилась. — приятно улыбается ему, девушка. В её квартире приятно пахнет чаем, возможно даже с успокаивающими травами и чем-то таким… особенным, любимым. Может быть, это потому что Райли дарит ему это чувство, когда они видятся? Определенно… Ему это нравится! Очень. Такое тепло он чувствует лишь с ней. Он рад. Возможно, она по-правде заболела гриппом или обычной простудой, но он-то знает истинную болезнь девушки — это Лукас Фрайер. Он подарил ей боль и разочарование, а она до сих любит его. Фарклу не нравится говорить такое о друге, но он завидует. Завидует ему не потому что в него влюбились разом две девушки, а потому что сердце Райли отдано только Лукасу. А не ему… После их совместного часового разговора, ненадолго перекусив вкусной пиццей, он помогает ей отнести на кухню чашки и тарелки. Их квартира была ещё не украшена, поэтому Минкус предлагает Мэтьюз вместе с ним развесить украшения по комнатам. Она соглашается. Когда домой приходит остальная часть семьи, они видят, что их гостиная по-особенному ярко украшена. А в самом центре комнаты стоит красавица ёлка. Кори ищет свою дочь везде, и находит в её комнате, лежащей на мягкой постели. Недалеко от неё, держа руку в руке, он видит Фаркла, который мирно дремлет, отпустив голову к груди, в их кресле. Захотев разбудить молодёжь и допросить их поподробнее, он подходит к ним, но тут же за его пиджак хватается его жена — Топанга, у которой на лице была счастливая улыбка. Кори не глупый — он всё понимает. Поэтому накрыв их обоих пледами, они уходят, в последний раз посмотрев на парочку. От мягкого хлопка дверцы, просыпается Райли и видит, что её рука крепко держит руку друга. Она улыбается и нежно гладит светлую голову Минкуса.Когда я успела влюбиться в него?
— Спрашивает она сама у себя. И всё же Райли вовсе не больна ни гриппом, ни простудой и тем более не Лукасом. Она больная Фарклом. Фарклом Минкусом. Который захватил заново её сердце. И отпускать его она не собирается.