***
— Эй, Антонио, — Франциск обратился к другу, который шёл в дальний угол с двумя коктейлями в руках. Музыка играла довольно громко, поэтому чтобы услышать, друг друга приходилось кричать. — Да? — Ты нигде не видел Гилберта с Кёрклендом? — спросил Бонфуа. — Нет, извини, — ответил ему Тони, — ладно, я пойду, меня Ловино ждёт. — Иди, — улыбнувшись, произнёс француз, но через несколько мгновений его улыбка исчезла с лица. Ему всё-таки было немного обидно, что он единственный кому придётся сегодня ночью развлекаться в компании правой или левой руки.Часть 1
12 августа 2016 г. в 06:35
Артур Кёркленд стоял на свежем воздухе и курил, подпирая спиной кирпичную стену. Ночной воздух дарил приятную прохладу, которую так любил сам англичанин, а ещё больше Артур любил дождь. Он помнил, как в детстве убегал из дома и гулял под дождём, а старшие братья находили его уже всего промокшего и уводили домой. Кёркленд жадно втягивал в себя крепкий табачный дым, и ему уже было наплевать на то, что он обещал Альфреду больше не курить.
Там, где курил англичанин, совсем не было тихо. Из клуба, в котором они с Гилбертом, Антонио и Франциском выступали на разогреве у одной популярной группы, доносилась музыка. Несколько человек, не считая вышибал, находилось снаружи. Вышибалы были мощные и с бритыми макушками. Два человека отчаянно пытались пробиться внутрь, уже около пяти минут, но никто не собирался их пропускать. Еще несколько людей сидело на бордюре, явно не собираясь менять местоположение.
После дебюта Артур чувствовал себя странно, лёгкий шок и оцепенение. Ещё месяц назад он вряд ли бы согласился играть в рок-группе. Тем более с такими, как англичанин сам говорил, придурками. Но сейчас, ему это уже нравилось. На сцене Артур испытал особое чувство — сильнейшую эйфорию, она накрыла его с головой, заставляя отдаваться музыке без остатка. Конечно же, Кёркленд никогда об этом никому не расскажет.
Англичанин уже подумывал над тем, чтобы уйти домой незамеченным — возвращаться в душный клуб не хотелось. Даже как-то противно. Напиваться не хотелось, танцевать до упаду тоже, но в планы Артура не входило то, что к нему подойдёт Гилберт. Тот внезапно вышел из помещения клуба и осмотрелся, заметив знакомое лицо, немец уверенно зашагал в его сторону.
— Эй, бровастик, — довольно громко произнёс взъерошенный Байльшмидт, оскалившись. Кёркленд поморщился от глупого прозвища, — сигаретки не найдётся?
— Не найдётся, — буркнул Артур.
— Не будь букой, чаефильчик, — названный фыркнул и протянул альбиносу пачку своих сигарет и зажигалку, — спасибо, ке-се-се-се.
— Не стоит благодарностей, ты же «Великий», — усмехнулся англичанин, выпуская струйку дыма прямо в лицо немцу.
— Правильно, — кивнул Байльшмидт, прикрывая глаза. Артур покосился на барабанщика, от него исходил приятный запах одеколона, также Кёркленд смог уловить нотки пива и табака. Гилберт явно не был пьян, но уже успел пропустить пару кружочек светлого.
— Карьедо и Бонфуа не будут нас искать? — зачем-то спросил Артур, вглядываясь в расслабленное лицо немца.
— Нет, они слишком заняты. Тони со своим итальяшкой-истеричкой, а Франц походу уже взял номерок у всех тёлок в этом клубе. А чё ты спрашиваешь? Свалить по-тихому хочешь?
— Был бы не против, мне не очень там нравится, — произнёс Артур, затушив окурок.
— Не торопись, чаефил. Постой тут пока. Не отказывайся от компании Великого, — Гилберт самодовольно усмехнулся.
— Ты не так важен, чтобы тратить на тебя моё время, — съязвил Кёркленд, но уходить не спешил.
— У тебя есть хоть кто-то на кого ты можешь его потратить? Девушки, как ты говорил, у тебя нет, — Байльшмидт громко засмеялся. Издеваться-то над Артуром он любил, уж больно нравился альбиносу раздражённый вид англичанина.
— Кого-то нет, — процедил Кёркленд, выдержав паузу, — а что-то есть.
— Дай угадаю, «что-то» — это книги, музыка и чай? А иногда ещё бутылка рома? Какой ты интересный, — немец немного придвинулся к Артуру и похлопал по плечу.
— Ага, ты совершенно верно угадал, — буркнул Артур, отвернувшись, он выделил интонацией только слово «совершенно». Всё же Кёркленду льстило, что его назвали интересным. — И чтобы ты знал, девушка у меня была. Мы расстались.
— Она не выдержала твоего занудства? — ехидно протянул Байльшмидт, но ему в ответ послышалось только злобное пыхтение.
Повисло молчание, всё это время англичанин злобно сверлил взглядом пыльный асфальт, но даже не порывался уйти, а Гилберт делал глубокие затяжки и выдувал сизые струи дыма, растворяющиеся в ночном воздухе. Тишина не была неловкой, не давила, хотя Артур и был сильно раздражён подколками Байльшмидта. К этому стоило бы привыкнуть и не обращать внимания, но у Кёркленда не получалось. Он каждый раз заводился и готов был даже врезать альбиносу, но всё же успокаивался спустя какое-то время.
— Знаешь, — неожиданно начал альбинос хриплым голосом, — я и предположить не мог, что ты будешь играть с нами в группе. Ты раздражаешь их, а мы раздражаем тебя. Как же так получилось?
— Я сам не ожидал, — честно сказал Артур. — Стоп, «их»? А тебя я не раздражаю? — англичанин удивлённо уставился на Гилберта, сделавшего, тем временем, последнюю затяжку, прежде чем выбросить окурок в урну, стоявшую неподалёку.
— Бесишь немного, но терпимо, — сознался Байльшмидт, не обращая никакого внимания на Кёркленда, который метал молнии взглядом.
— Ты тоже бесишь, — проговорил Артур, нахмурившись, но затем добавил, — и тоже терпимо.
— Вау, бровастик, да это прям как признание в любви, — усмехнулся Гилберт.
— А если это и есть оно, — дерзко заявил Артур. На этот раз удивился альбинос. Широко раскрыв глаза, он перевёл взгляд на бас-гитариста, будто надеясь услышать что-то ещё.
— Оно? — Гилберт завис, как старый компьютер, — э, кхе, ну хорошо.
— И это всё, что ты скажешь, мистер «Я самый Великий и крутой»? — Байльшмидт всё ещё тормозил, даже казалось, что Артур шутит, тот лишь хитро улыбался, а его зелёные глаза светились необычайно ярко. Прошло несколько ещё несколько секунд, никто из них двоих даже не дёрнулся. Гилберту, наконец, удалось перестать лагать и он чуть приблизился к лицу Кёркленда. Никакой реакции, лишь продолжение зрительного контакта. Как-то сам собой, взгляд англичанина пополз вниз и остановился на чуть приоткрытых губах немца. Сам Гилберт обвил руками шею Артура и зарылся пальцами в жёсткие блондинистые волосы.
— Не шутишь? — прошептал немец, Артур промолчал, лишь медленно и как-то зазывающе прошёлся языком по своим пересохшим, от горячего дыхания альбиноса, губам. Байльшмидт заворожено наблюдал этим, а затем вовлёк англичанина в страстный поцелуй.
Было влажно и жарко, ночная прохлада больше не охлаждала, казалось, что весь мир сошёлся на них двоих. Альбинос слегка отстранился, прижавшись вспотевшим лбом ко лбу Кёркленда, и горячо прошептал: «Пойдёшь сегодня со мной». Англичанин отпихнул от себя Байльшмидта и рассмеялся.
— Куда же я денусь? — дерзко заявил он и, взяв немца за локоть, потащил за собой. — Можем идти прямо сейчас.