see you later, motherfucker

У моего бога много имён. Я развлекаюсь тем, что угадываю их, получая никчемные подсказки, как в детских сканвордах. У меня имён ноль. И богу, конечно же, тяжелее, чем мне. Я вздыхаю и наклоняю голову вбок, подражая голубям. Ненавижу, блять, голубей. Жизнь налаживается. Жизнь не налаживается. У меня муха утонула в супе, а на карточке вшивая пятихатка. Я даже до дома не доеду, думаю, мне придётся идти пешком. Когда у бога появляются любимчики, об этом узнают с низов. Привет, ублюдошно-могущественный Посейдон. Здравствуй, последний ублюдок Олимпа Зевс. Я так давно вас не видела, многоуважаемые родственнички. Я так ненавижу вас, я так вас всех ненавижу. Лучше б у меня вообще никого не было. Лучше б я родилась смертной. У богов свои планы на нас, отчаявшихся и обреченных. У нас, людей, свои планы на великих и обездоленных. Мы идём ко дну, борясь за мнимую свободу. Лучше б нас всех не было, думаем мы, лучше б мы сгинули. У людей глаза тускнеют с каждым столетием, превращаясь в грязные фрески. У богов с каждым веком сияние выжигает полцарства у очередного глупца. Я так люблю путешествовать, говоришь ты, я так люблю наблюдать за чужими страданиями. Тебя таким принимают. Вам, таким, здесь и самое место. Мое место должен был занять пострадавший от людских нравов господь. Жизнь продолжается. Я выкидываю протухшие овощи из холодильника и превратившееся в один огромный кусок сдохшее молоко. Я чувствую себя молоком. Жизнь не налаживается. Мой бог улыбается, скрещивая за спиной пальцы. У нас нет выхода. Входа тоже, кстати, не было. Мы очутились в засаде, предоставленные самим себе, неизвестным богам и подозрительным религиям. Всё отлично, убеждаю себя, мы будем в порядке. Никогда Не будем В Порядке. Порядок есть то, что тебе не противится, то, что тебе безразлично. Оно существует, пугая. Существует, напрягая. У нас есть бутылка хереса и могила старой Эн. Что ж ты, девчушка. Что ж, ты, глупая Эн. Подлей же хереса мне в стакан (что-то спится мне нынче тревожно), пока продолжается наша бесполезная, наполненная чужим смыслом, жизнь. Спасибо, Боже, мы учимся на своих ошибках. Спасибо, что улыбаешься, видя наши грехи и пьяные молитвы. У нас никого и нет, кроме тебя, отче. Спасибо за тёплый кров. Спасибо за заряженный ствол, упирающийся в висок. Мы такие уставшие и такие забытые. Сколько времени прошло, сколько веков пролетело секундой. Мрака не существует. Боли не существует. Есть лишь Бог, воплощающий твои фантазии и кошмары. Скоро сочельник, ты приготовила подарок? Скоро день дурака. Выключите приемники, телевизоры, интернеты. Выключите все питание в доме, заприте двери, научитесь по-змеиному шипеть. Знайте, что они придут за вами. Им, вообще-то, есть, что терять. В отличие от тебя. От вас. Блять, сколько вас здесь. Я ненавижу устный счёт. Пожалуйста, вызовите врача. Моя сына родилась мертвой. Бог отказывается давать дары, ну, знаешь, классика, алкоголичкам вообще ничего не полагается. Ни счастливой жизни, ни денег, ни любви. Насчёт последнего, кстати, это вообще запрещено. Любить. Любить запрещено особенно. Ты такой глупый-глупый-глупый, смешной, озорной, покинутый всеми. Меня сейчас стошнит. У богов на нас свои планы. Кто-то получит силу, а кто-то по ебалу. Всё честно. Я так хочу домой. У меня, блять, нет дома. Человек, которого я звала домом, ушёл с концами, подражая великим. Я оказалась мученицей. Опять. Господь улыбается и от лица всех великомучеников просит прекратить завышать свои заслуги. У нас тут, вообще-то, не церковь. Иди исповедоваться в другое место. Возможно, в моём лице что-то меняется: Бог отшатывается от меня, словно я принесла ему на блюдечке чуму. Я улыбаюсь, подхожу ближе. Улыбаюсь. Ближе. Улыбаюсь. Ул ыба юс ь , понимая, что неделька у нас обоих выдалась не очень. Да и месяц последний подкачал. А что уж говорить о последних годах. Бог отворачивается от меня, прикрывая глаза рукой — настолько для него болезненно моё присутствие, что не может смотреть. Он закрывает уши — я слишком громко дышу. Закрывает рот — нам хочется кричать. Не выпускает из рук ствол. Тихо паникует. Не моргает. И пялится сквозь. Впервые я пришла к нему, спокойная и смирённая. Существо, которое я возвела в ранг Всевышних, впервые испугалось за собственную жизнь. Нас связывают события, к которым я даже не причастна. Это ли не ирония. Мои глаза покрывает мутная пелена. Я улыбаюсь.