With love, H.

Они и правда верили, что их план сработает. Что стоит заполучить Харли — они получат и Джокера. — Тебе выгодно с нами сотрудничать, — в который раз повторяет грузный мужчина напротив. — Скажешь, где он — и будешь свободна. Девушка лишь улыбается и приподнимает бровь. В маленькой комнате очень темно и грязно. У стула, на котором она сидит, расшаталась ножка, поэтому ей приходится балансировать. Тускло светящаяся лампочка периодически мигает, грозя погаснуть окончательно. — Тебе будет только хуже из-за твоего молчания, ты это понимаешь? — офицер или как там его, устало опирается руками на стол. — Жирный, как свинья, да? — звонко произносит Харли, заставив вздрогнуть и мужчину и того худенького паренька позади, который должен скрутить её если что. — Я тоже так думаю. — Извините? — краснеет мужчина и щурит глаза. — Ах, не обращайте внимания. Голоса, — девушка пожимает плечами и усмехается. — Харлин Квинзель… — снова начинает говорить он. — Моё имя Харли. Харли Квинн, — зло шипит блондинка. — Если не можете запомнить, разрешаю обращаться ко мне Королева. — Мы тут не ваше имя обсуждаем! — наконец взрывается блюститель закона. И Харли широко улыбается. — Вы хотите знать, где он? — наклоняется поближе, рассматривая мутно-карие глаза мужчины. — Вас не это должно беспокоить. На вашем месте я бы побеспокоилась о своей жизни. И о жизни вашей семьи, — она начинает смеяться. — Вам недолго осталось, поверьте. Потом поднимает руки в наручниках, изображает пистолет и наводит на брюнета. — Бах, — почти шепчет. Потом оборачивается к перепуганному насмерть пареньку, сжимающему пояс с оружием. — А ты мне нравишься, — внезапно говорит девушка, наклоняет голову. Потом облизывает губу и шлет воздушный поцелуй. Парень сглатывает, не зная, что делать. — Поэтому ты умрешь быстро, — снова наводит «дуло» и «выстреливает». — Бах! — в этот раз она кричит, заставляя несчастного подскочить на месте. — С меня хватит! Уведите её! — вскакивает офицер под хохот Квинн. — Немедленно! Конечно, у них было два варианта. Либо выбить из нее информацию, либо ждать, когда Джокер сам явится за своей подружкой. Наивные глупцы. Они и правда думали, что смогут перехитрить Короля Готэма. Идиоты. В камере было нестерпимо скучно. На её просьбы принести хоть что-то, чем можно было бы себя занять, отвечали гробовым молчанием. Месть за то, что она устроила на допросе. Харли скучала по нему. По своему пудингу, который не торопился приходить. «Это просто потому, что он не может. Он разрабатывает план». Но её изнутри грыз страх. Страх, что он мог найти себе кого-то на замену. Что кто-то другой теперь терпеливо убирает осколки, когда Джей в порыве злости разбивает все, что попадается под руку. Что кто-то другой приносит ему кофе, когда он засиживается за документами допоздна. Что кто-то другой прикасается к его скулам, плечам, рукам. Занять себя было нечем — и мысли душили её, разрывали на части, затрудняли дыхание. Страх больше никогда не увидеть его — единственный страх в её жизни. Её рука постоянно опускалась к напоминанию о том, что она принадлежит Джею. Чуть ниже левой ключицы чернела надпись «Pumpkin» и чуть ниже буква «J»: подпись автора. Она помнила тот день, когда он сделал это тату. Они поехали в один из клубов, принадлежащих Джокеру. Харли тут же кинулась танцевать, так как услышала любимую песню. А мужчина остался сидеть, но следил глазами за девушкой. Он знал, что она танцует для него. Тут какой-то ненормальный на всю голову подошел к ней, положив руку на талию. — Потанцуешь для меня, красотка? — обдал он её ухо горячим дыханием. Квинн засмеялась как ненормальная. Она знала, что сейчас будет. Похоже, этот несчастный не понимал, где он и к кому посмел потянуть руки. — А может мне для тебя станцевать? — послышался голос со спины, и они оба обернулись. Джей стоял расслабленно, облокотившись о стену. Его напряжение выдавали лишь глаза: они горели. Парень наконец понял, что случилось что-то неладное, побледнев в одну секунду. — Джокер, прости, я не знал, — он отскочил в сторону, подняв руки вверх. — Незнание не освобождает от ответственности, — припечатал мужчина. Потом кивнул своим головорезам, и через пару мгновений они тащили кричащего парня к выходу. Джей проводил того презрительным и злым взглядом. Потом перевел глаза на Харли, которая сладко улыбалась. — Подожди меня в машине, тыковка. Мы едем домой, — он провел рукой по её волосам, а после резко развернулся и пошел вслед за скрывшимися мужчинами. Конечно, Квинн знала, что сейчас тот глупец умрет. Умрет потому, что посмел тронуть то, что принадлежит Королю Готэма. Его главную ценность. И ей нравилось осознание, что каждый, кто будет ей не угоден, умрет. Нравилось знать, что Джей порвет абсолютно любого за неё. И нравилось предвкушение горячей ночи. И её желание оправдалось. Мужчина гнал как ненормальный, а стоило им оказаться дома — тут же прижал её к стене, неторопливо срывая одежду. — Моя, только моя, — рычал он, оставляя укусы на её теле. Вытрахивал её рот своим языком, сжимал бедра пальцами так, что наверняка останутся синяки. Потом подхватил её на руки и всё же донес до кровати. Хотел кинуть, но она так крепко обхватила его своими ногами, что они вместе упали под её смех. — Ты хочешь поиграть, да? — спросил он, сжимая её грудь. В ответ она застонала и притянула его еще ближе. Джей сводил её с ума своими прикосновениями, своим горячим языком и длинными пальцами. Он доводил её до безумных криков и стонов. Харли царапала его спину, оставляя свои метки, потому что он тоже был её. Только её. Она изгибается, кусает его за губу, втягивает в себя и обсасывает. Девушка хочет его немедленно и прямо сейчас, пытается стянуть штаны, но замок на ширинке застревает. Она нетерпеливо стонет и дергает его вниз. Тот наконец поддается, и штаны летят в сторону. И Джей резко входит в неё, вырывая очередной шумный полувздох-полустон. — Моя сладкая-сладкая девочка, — нашептывает он ей, резко вбиваясь в тело. Звук шлепков тел друг о друга будоражит. Квинн тянет руку вниз, но мужчина перехватывает её. — Нет, сегодня ты будешь получать удовольствие только от моих рук, — уже только от этих слов она почти кончает, но тут он опускается вниз и языком выводит своё имя: она точно это знает, потому что он всегда это делает. Когда всё заканчивается, они лежат и глубоко дышат, пытаясь успокоиться. Харли нравится вот такой он: когда забывает обо всем и растворяется в её теле, прикосновениях, поцелуях. Внезапно Джей встает и оставляет её одну. Она немного растеряна: обычно он проводит с ней всю ночь. Но тут мужчина возвращается с тату машинкой. Становится интересно: что же он придумал на этот раз? — Думаю, самое время для новой татуировки, — Джокер улыбается, почти скалится. Присаживается на кровать и приказывает: — Лежи и не подсматривай. Весь процесс занимает у него минут двадцать. Девушка терпеливо лежит, поглядывая на его зеленые спутанные волосы, чуть влажные от пота. Лицо сосредоточено, глаза прищурены. Он сейчас такой домашний, что хочется просто повалить на пол и целовать до потери сознания. Гроза Готэма, самый разыскиваемый преступник, сидит на кровати и делает татуировку своей… Девушке? Возлюбленной? — Готово, — удовлетворенно откидывается он, накрывая место нанесения пленкой. — Можно смотреть? — нетерпеливо вскакивает Харли и бежит к зеркалу, не дожидаясь ответа. И когда она видит надпись, ласковое прозвище, которым он одарил её, на своей коже, девушка чувствует, как щемит в груди от разрывающей её любви. Закусывает губу и продолжает смотреть на черные буквы, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. — Нравится? — он подходит сзади и кладет руки ей на плечи. — Очень, — Квинн поворачивается к нему и улыбается. — А можно я тебе тоже сделаю? — Ну нет, не сегодня, — фыркает Джей. — Пойдем в постель. Он всё же позволил ей сделать ему тату через месяц после той ночи. Теперь на его нижнем левом ребре красовалась надпись «Puddin» и внизу, конечно же, подпись «With love, H.» Вспоминать — всё, что ей оставалось делать в этой чертовой клетке. Вновь и вновь переживать их ночи вместе. — Харли Квинн? — от мыслей её отвлекает один из охранников. Она удивленно встает и подходит к прутьям. — Это вам, — он кидает к её ногам книгу. Это было неожиданно и очень вовремя. Потому что еще немного — и она бы от скуки убила пару ребят, которые её охраняют. Девушка подбирает книгу, морщась от названия. Очевидно, какой-то бульварный романчик. Но выбирать не приходится. Харли садится на кровать, открывает — и чувствует, что её сердце падает куда-то вниз. На внутренней стороне обложки до боли знакомым почерком синеет надпись «Я уже иду, тыковка. Д.»