Навстречу судьбе

— Сколько мы здесь? Шестой год? Сидим под землей, не видим солнца. Как трусливые кроты. Карлс был в ужасе. Он аккуратно промокнул лоб. — Припасы кончаются. Все наши приборы, а-э-э, сломались. Показывают чушь. Да ты сам говорил. Да, он говорил. И теперь жалел. Глядя на вдохновленное, разгоряченное лицо Сникерса — жалел. — Не сломались, а. Их больше некому настроить, — Карлс справился с дрожью в голосе. — Поверь мне, снаружи не осталось ничего. Лишь ужас и разруха… — Да хрень! Припасы кончаются. Все кончается. Я схожу туда, все проверю. Принесу вам еду. — Сникерс! — вскрикнула Марта. Обычно она не любила этого придурка, но услышанное даже ее заставило оторваться от читанной раз тридцать, вконец замусоленной книжонки. — Что ты говоришь? Это шутка? Ты же знаешь, что, если ты уйдешь, пустить обратно мы тебя не сможем! Сник, это ад, ад! Карлс продолжил упорно натачивать нож. Это все из-за Хантера. Был тут один мужик. Сникерс слишком уважал его, считал чуть ли не отцом. И однажды этот тип ушел. А ведь он очень упрямый, этот синеглазый юнец. Упертый. Безумные идеи, возникая в его голове, частенько становятся его смыслом. — Дозорные порой слышат пение. Один и тот же мотив. И страшный, злой детский смех. Оттуда, из-за дверей. И это при том, что здесь стоит непробиваемая звукоизоляция, — понизила голос Марта, сделавшись тихой и очень серьезной. Все опустили глаза. — Я не виноват в их коллективных глюках, сорян. Видимо, плесень там особо ядреная. Через три дня он ушел. Боевой задор иссяк примерно перед дверьми. Слишком тяжелой стала сумка. Ноги подкосились. Сникерс вдруг осознал. И это осознание заставило его вздрогнуть. Мир прояснился. — Я, — запнулся Сникерс, положив ладонь на створку. «Я не хочу», — четко и ясно прозвучало у него в голове. «Уже поздно», — ответил он сам себе. «Я. Прав. Я должен». Сердце предательски ухнуло в пятки. Как робот, Сникерс вышел из дверей. Тяжелые створки начали со скрипом закрываться за спиной. — Стойте, — шепнул он в ужасе, но не сделал и шага назад. Оттуда, изнутри на него смотрели лица. Знакомые, родные. Потерянные навсегда. Смотрели сосредоточенно и печально. Потом дверь закрылась. В шлюзовом коридоре было очень тихо и немного пыльно. Сникерс медленно двинулся на противоположный конец. Шлюзовый коридор… Ему здесь не нравилось. Он представил, что останется навсегда между двумя дверьми, и побежал наружу. Наружние двери совсем заржавели. Сникерс давил на них со всей силы, и в итоге буквально вылетел наружу. В пыль. Сияло закатное солнце. Даже оно было слишком ярким. Сникерс болезненно зажмурился и упал на землю, закричав. Зря. Новый, неотфильтрованный чужой воздух рванулся в легкие. Сник закашлялся. Голова почему-то закружилась, и он, измученный мгновенными впечатлениями, попытался оглянуться вокруг. Скелеты. Истлевшие давно останки облепили двери убежища. «Что за нахуй…» Сникерс вытер слезящиеся глаза и упорно посмотрел куда-то в горизонт. Пустые, унылые места. На самом деле удручающий пейзажик. Рыжие пыльные равнины, убитая растительность. И он. Да, человеческая фигура! О, черт! Значит, правда, выжившие есть! Прямо здесь! А они ни о чем не знали! Но как же больно смотреть! Сникерс чертыхнулся, зажмурился, а когда открыл глаза, неизвестный внезапно оказался уже совсем рядом. — Фак, — ошарашенно высказался парень, но не двинулся. Отсюда он ясно различил, что это действительно нормальный человек. — Как тебя зовут? — прикрикнул он, махнув рукой. — Как тебя зовут, — отозвался незнакомец подозрительно. — Сникерс! — Сникерс? — с иронией повторил мужчина, подходя все ближе. Сникерс ухмыльнулся и встал на ноги. Глаза более-менее привыкли, и теперь он пытался рассмотреть человека получше. — Стой, — с улыбкой сказал он, еще не зная, к чему это говорит. — Стой… А потом он все же разглядел. Ужасающий, бессмысленный взгляд. Деформированную челюсть и длинный, облизывающий губы мерзкий язык. — Стой, — пролепетал он, хватаясь за нож. — Ты не человек. И эта мысль поразила его в самую сущность. Второй раз за день, но намного сильнее. Пожалуй, вот где настал настоящий перелом картины мира. Тот момент, когда Сникерс понял, что розовые мечты умерли, и осталась лишь черная, жестокая реальность; реальность, где для него все кончено. Тварь бросилась на него, и выходец из убежища, заорав, отчаянно воткнул в нее нож. Раздался визг, но Сникерс не остановился. Он толкнул мутанта наземь, наседая сверху, и стал остервенело, методично месить его лезвием до той степени, пока внутренности не смешались с плотью в противно пахнущую жижу. — Ты не человек, — запыхавшись, рычал он. — Не человек… Позже, ночью, он, испачканный чужой кровью, стучался в двери убежища. Кричал, сбил кулаки. Посадил голос, и провел ночь прямо так: привалившись к створкам совсем без сил. «Здесь стоит непробиваемая звукоизоляция». Точно.