Нарисуй

Сегодня Джон был в хорошем расположении духа. Настолько хорошем, что его почти не раздражали капризы Дина и Сэмми. Когда они зашли в один из магазинов Мичигана, он даже купил то, что просили его мальчишки: комиксы для Дина и фломастеры с альбомом для Сэмми. Джон, наверное, никогда не забудет, как мелкий с неподдельным интересом рассматривал каждый купленный фломастер, пробовал, как они пишут на бумаге, и радостно взмахивал ручонками. Дин же с благородной серьезностью принял у отца комиксы и не открывал их, пока они не поселились в мотеле, хотя руки у него тряслись от нетерпения, и он жадно рассматривал каждую черточку на обложке. Джон оставил сыновей в номере с новыми игрушками. Он строго-настрого наказал Дину следить за Сэмми и, уходя, потрепал сына по маленькому плечу. Как только за отцом закрылась дверь, Дин порывисто запрыгнул на кресло и с благоговением открыл первую страницу своего комикса. Листочки приятно шуршали у него под пальцами, сладко пахло типографской краской, а картинки там были такие яркие, что у Дина рябило в глазах. Он был как никогда счастлив. Сэмми распластался на полу рядом с Дином, разложил свои фломастеры, раскрыл альбом и состроил задумчивую гримасу. Дин краем глаза видел его вихрастую макушку из-за раскрытого журнала и был доволен тем, что мелкий не пристает к нему с расспросами. Сэмми было уже 4 года, и Дин считал его тем еще шилом в заднице. Ему хотелось все узнать, все потрогать; он постоянно задавал вопросы и норовил залезть туда, куда не просят. Следить за ним становилось все сложнее. Но сейчас лохматая почемучка занималась своими делами, и Дин мог облегченно выдохнуть. Хотя бы пять минут покоя. Дин успел прочитать 3 страницы, когда тоненький голосок прорезал тишину. — Ди-и-ин, — протяжно позвал Сэмми. Старший вздохнул, отложил комикс и безысходно спросил: — Чего тебе, мелкий? Сэмми посмотрел на него круглыми серо-зелеными глазенками и поманил ручкой. Дин медленно сполз с кресла и уселся возле братца. — Дин, нарисуй, — Сэмми пододвинул к нему альбом и всучил в руки Дина фломастеры. Старший посмотрел на брата, как на полоумного. Сэм невинно хлопал ресницами и выжидающе смотрел на Дина. — Ты чего, мелкий? Я не умею, — Дин положил фломастеры на пол и виновато улыбнулся. — Нет, — Сэм закачал головой и подобрал фломастеры с пола. — Все равно нарисуй. Дин уже хотел возразить, но на этот раз братец применил тяжелую артиллерию. Он состроил щенячьи глазки, сделал жалостливую мордашку и в упор посмотрел на Дина. У старшего защемило в груди. Ну, не мог он отказать Сэму, не мог. Особенно, когда он так на него смотрел. Перед этим взглядом не мог устоять даже отец, а Дин и подавно. Он вздохнул, открыл пакет с фломастерами и спросил, что ему нарисовать. Сэм захлопал в ладоши и радостно заелозил на месте. — Нарисуй что-нибудь… дорогое. Дин удивленно распахнул глаза и даже растерялся. Слишком уж странное это пожелание. Но потом Дин вспомнил, что братишка у него — ходячий сгусток странностей и, пожав плечами, вытащил черный фломастер. Он, высунув язык, стал старательно вырисовывать линии. Крыша, капот, бампер, колеса и двери. Получалось не так уж и плохо. Сэмми заглянул в его листок, уткнувшись острым подбородком в плечо. — А это что? — спросил он звонко. — Не узнаешь? — немного обиженно спросил Дин. — Это же Импала, дурень. Она очень дорогая. — Нет, — Сэмми не дал ему дорисовать и перевернул листок. — Ты неправильно нарисовал. Нарисуй что-нибудь дорогое. Вот сейчас Дин абсолютно растерялся. Он понятия не имел, правильно ли он вообще понимает, чего от него хочет Сэм. Старший терпеливо вздохнул и предпринял вторую попытку. — А это что? — спросил Сэм, просовывая лохматую голову под мышкой Дина — между рукой и туловищем. — Это бутылка пива, — ответил Дин, старательно вырисовывая этикетку. — Папа сказал, что оно подорожало в последнее время. — Нет, — Сэм возмущенно затряс головой и опять не дал дорисовать. — Это тоже недорогое. — Тогда я не знаю, чего ты хочешь, — вспыхнул Дин. Его веснушчатые щеки покраснели от раздражения. Он небрежно бросил фломастер в общую кучу и уже хотел встать, но Сэм схватил его за руку. — Стой, — он усадил его на место и взял фломастер сам. Мелкий криво и неумело нарисовал сначала круг, потом несколько полосок. Сэмми водил по листку фломастером так старательно и вдумчиво, что казался намного старше своих лет. Видимо то, что он рисовал, значило для него очень много. — Кто это? — спросил Дин. В том, что Сэмми рисовал человека, он уже был на сто процентов уверен. Мелкий взял желтый фломастер и стал черкать длинные волосы. — Мама, — коротко ответил он, не отрываясь от своего дела. Сердце у Дина сделало тройное сальто и забилось с новой силой. «Мама», — звучало в голове Дина тонким голоском его брата. Его окатило волной любви к этому мелкому лохматому мальчугану. Он неуверенно потрепал его по макушке и улыбнулся. Сэмми поднял большие глаза на него и тоже улыбнулся: — Рисуй папу, — сказал он, пододвигая листок к старшему брату. Дин кивнул и взял фломастер. Теперь он понял, что Сэм вкладывал в слово «дорогое». Это были не дорогие тачки, напитки и прочие вещи, которые можно купить за деньги. «Дорогое» — это все то, что так дорого сердцу: их семья, светлые воспоминания. Сэмми уже понимал это, и Дин гордился своим братишкой сейчас. Когда они ложились спать, рисунок был уже закончен. Он лежал на тумбочке между кроватями. С него, взявшись за руки, в темноту смотрели Мэри, Джон, Дин и Сэм Винчестеры.