Помню

Юу неуверенно потоптался на пороге квартиры Лави и, сглотнув, вытер ноги о коврик. — Я вхожу, — произнес тот, сжимая в руках свою куртку и нервно озираясь по сторонам, прежде чем сделать шаг внутрь. Прохладная гулкая тишина подъезда неохотно отпускала Юу, она казалась ему более уютной и спокойной, более родной и доброй, нежели теплый сладкий воздух заполняющий квартиру рыжего. Сладкий аромат пряностей и меда, неприятно ударил в нос и вызвал легкое головокружение. Сам рыжий уже ушел из поля зрения со шмотьем Юу. Брюнет наконец-то шагнул через порог и посмотрел на открытую входную дверь, рука потянулась ее закрыть, но было чертовски страшно, он сам запирал себя в этой змеиной норе, которая была настолько отвратительно теплой, что хотелось сбежать в этот уютный подъезд. Рука дрожала и категорически отказывалась приближаться к ручке двери и тянуть ее на себя, чтобы отрезать от единственного варианта отступления. Теплый удушливо-сладкий клубок змей все сильнее ласкал пряными запахами кожу Юу. ОН был готов расплакаться от одного этого ощущения. ОН, тот, кто не плачет даже из-за того, что знает, что скоро умрет из-за рака! ОН, тот, кто готов идти на что угодно ради сохранения своей чести и своего достоинства… А сейчас он готов расплакаться как пятилетка просто от того, что нужно остаться здесь и закрыть эту чертову дверь. — Боже, сказал бы, что плохо себя чувствуешь, я бы сначала тебя в комнату отвел, а не с сумками возился, — широкая ладонь просочилась мимо Юу и захлопнула дверь. Голос и звук закрывающейся двери резанули по ушам, они были чужими в этой бархатной тишине. Канда вздрогнул от неожиданности и, не удержав равновесия, оперся о стену рукой. — Черт, видать дело совсем плохо, — произнес тот немного неуверенно, и Юу взвизгнул. Парня бесцеремонно подняли на руки и он, вот позор, как несчастный котенок задрожал и зацепился за шею рыжика, чтобы не упасть. Это было слишком для него. Это все было слишком унизительно и чертовски глупо. Парень не мог сосредоточиться на простых вещах. И почему только этот ирландский придурок так заботился о нем. «Нет! только не это! Умоляю, только не слезы!» — новое кольцо дрожи прошло по телу от макушки и до самых пяток, заставляя всхлипнуть и скорчиться не то от боли, не то от стыда, не то от отчаяния. Парень казалось чувствовал как раскаленные соленые капельки выделяются с его слезных желез и ползут по щекам, медленно, будто смакуя каждый миллиметр, касаются губы и сползают в узкую щелочку между двумя шелковыми бледными полосками губ. Он чувствует этот соленый вкус и от этого еще более мерзко. Его несут на руках куда-то, а он цепляется за рыжего. Нет, не упасть страшно, а то что он увидит эту его слабость. Теперь перед этим придурком Юу не грозный предводитель азиатской банды, а всего лишь напуганный слабый котенок, загнанный в угол огромными собаками, которому страшно и оттого его жалкие попытки казаться грозным еще более смешны. — Положи меня уже, а? Харе стоять, наслаждаться, придурок! — наконец-то рыкнул Юу, отпихиваясь от рыжего, хотя еще секунду назад сам жался к нему как к спасительному обогревателю в лютую стужу. Рыжий удивленно уставился на того, но опустил на кровать. — Кушать что будешь? — спросил тот немного скептически смотря на парня. — Обезболивающее и кофе, — отозвался Юу и попросту отвернулся от рыжего, чтобы тот не видел предательски дрожащего подбородка. Когда рыжий ушел, азиат открыл глаза и утер их тыльной стороной ладони, так быстро, будто кто-то за это его отругает. После этого он решил осмотреть комнату, вставать не было ни сил ни желания. Всхлипнув едва слышно он сгробастал подушку и уткнулся в нее носом, обиженно шмыргнув им. Прохладный шелк слегка успокоил и отрезвил его. Гладкий и скользкий материал успокоил его. Звенящая тишина, казалось мягких пушистым одеялом укутывала все вокруг. Настолько реальным Юу еще не ощущал пространство вокруг, настолько настоящее что аж противно. Глаза пробежали по комнате. небольшой комод красновато-орехового цвета, обои в тон, пушистый ковер на полу уложенный поверх ламината, через полупрозрачные шторы падает дневной свет, разъедающий полумрак комнаты. Все в тон, будто делал какой-то дизайнер, мягкая и теплая комната и… источник этого сладкого гаденького запаха, который сразу не понравился Юу. Арома-палочка стояла на небольшом столике у стены и дымила испуская приторно сладкий аромат. Юу еле сдержал рвотный порыв. Почему-то даже этот приятный запах сейчас вызывал у него тошноту. Откуда-то не из этой комнаты стал слышен запах свежего кофе, настоящего свежесваренного кофе, заботливо перемолотого и сваренного руками этого чертова парня. Юу прикусил губу и зажмурился, понимая, что сейчас расплачется заново. — Черт! Черт! — произнес тот шепотом. Собственный голос казался чужим и неприятно резким. — Кофе готов, Юу, — от еще одного голоса парень вздрогнул. — Тебе сюда принести? — спросил тот. — Сам схожу, — буркнул тот и отшвырнул подушку, став вставать, но не удержал равновесие и плюхнулся ровно на руки подлетевшему рыжику. Обида плескалась внутри Юу. Так его еще не подводило собственное тело. А это значило только то, что скоро он даже говорить-то возможно не сможет, не то чтобы ходить или еще что-то. А ведь предупреждали его. «Ну почему? Почему я такой упрямый?» — Ага, сходит он сам! — скептически выдал рыжий и снова поднял Юу на руки. Ирландец был выше, шире в плечах, лучше сложен, более мускулистый… Во всем лучше. Юу прикусил губу. — Поставь где росло, сука! -рыкнул тот стараясь придать своему голосу хоть какие-то нотки властной злобы, но это были лишь жалкие сопротивления. Просто легкий взбрык. Губы рыжего расползлись в гаденькой усмешке, и тот попросту потащил его на кухню. От каждого шага косточки на ногах Юу беспомощно стукались друг об друга. Не было сил чтобы сопротивляться, он проиграл этому здоровому и сильному человеку. Всухую проиграл. Запах кофе, такой отвратительный и бодрящий, его вкус… Как же Юу хотел бы чтобы это был лишь сон. Конечно, парень был рад удрать из больнички, но такое… он не предполагал что будет так отвратительно. Брюнет отхлебнул глоток теплой горькой жижи и тут же закрыл рот ладонью. По руке потек кофе. Как оказалось его организм уже не хочет воспринимать даже его. Глаза нещадно резало от проступающих слез, Канда закашлялся. Вот дожил, его тошнит уже от кофе! То, чем он спасался примерно год больше не действует. И что он теперь должен есть? Питаться святым духом? Но он же не католик! Даже не христианин! Он буддист, чертов буддист, который материться как сапожник и поэтому не может встать даже на вторую ступень восьмиричного пути, который был праведным для людей его веры многие столетия, а он… Что теперь делать? Его охватила легкая паника. Он даже не услышал то, что говорил ему Лави. — Юу! Что с тобой? Черт побери ответь мне, а! — наконец после звонкой пощечины услышал азиат. Щека горела, словно перцем намазанная, отчего-то приятная и сладкая боль растекалась волнами от щеки и дальше, от этих волн немели кончики пальцев и что-то в груди замирало. Юу испуганно уставился на рыжего. Встрепанный, растерянный, брови сведены в состредоточеный уголок, испуганные глаза мечутся по лицу Юу, он замер, хотя чертовски напряжен и… он правда беспокоится о Юу. — Я… Я не хочу умирать так! — наконец выдал Юу то, что мучило его очень и очень давно, эту фразу он давил постоянными драками, это он заставлял себя проглотить, чтобы никто не узнал. Образ этого рыжего недоразумения, дрогнул перед глазами, кажется он метнулся к нему, тело потянуло вниз, а потом попросту чернота. *** Тело сладко ломило, но слабости уже не было, она куда-то отступила. Правая ладошка была потная и что-то мешало. Юу открыл глаза и уставился в бежевый потолок с темными разводами ночных теней. Он помнил — потолок бежевый, поэтому в темно-сером он различил именно бежевый. На маленькой табуретке возле кровати сидел Лави и держал брюнета за руку. Похоже он долго ждал и попросту отрубился, опустив голову на кровать. Юу вздохнул и посмотрел на столик возле кровати. Там лежала записка пара таблеток и стакан воды. — И зачем было писать? Будто мне не будет понятно, дурной кролик, — вздохнул Юу и закинулся этими таблетками, снова падая в сон. Утром его разбудили и отправили умываться, а потом снова пытаться закинуть в себя какую-то еду. — Что ты скажешь о нашем соглашении? — спросил Лави после того как Юу запихнул в себя какую-то печенюшку. — Ты о чем? — спросил парень и перевел взгляд от тарелки к рыжему. Рожа рыжего жутко раздражала его своим позитивом. — О сексе млять, — фыркнул парень. — Просто я думаю чем быстрее мы это сделаем тем быстрее от тебя отвяжутся-сказал тот и вздохнул немного. — Правда я не знаю как сделать чтобы они поверили. — На… на видео снять, -немного смущенно предложил Юу. — А потом удалить, — произнес тот выдохнув. — Ну в общем-то можно, — кивнул Лави и посмотрел на азиата. — Надеюсь я успею сделать так чтобы тебе было не больно. — Плевать, — спокойно сказал брюнет. — Это ведь все равно показуха. Чертова показуха, чтобы мои идиоты поверили. И чтобы без поцелуев! — произнес тот категорично. *** Лави устанавливал камеру. Юу от омерзения хотелось плакать, сейчас его должно будет поиметь это рыжее чудовище и он, Канда, ничего не может с этим сделать. Лави суетился с мелочами. Достал и смазку где-то, и презервативы, и кровать сделал удобной, и сейчас камеру настраивает, даже освещение сделал так чтобы было все видно. Руки предательски дрожали. Брюнет стал снимать с себя майку, а потом усевшись на кровать и штаны с трусами, распустил волос, потому что знал что иначе будет еще неудобней, а потом улегся на эту роскошную двуспальную кровать и уставился в бежевый потолок. Шелковая простыня слегка холодила его голое тело. — Мм, слушай, Юу, — начал обращаться к парню Лави. — Для тебя я — Канда, говнюк. Не смей меня звать по имени, — на автомате рыкнул Юу. — Ладно, Канда, — Лави подчеркнул фамилию парня и продолжил то, на чем его прервали. — я… я не могу эмм… ну, без поцелуев. Можно я все-таки… — Да делай что хочешь, черт побери, только быстрее или я попросту откажусь от этого всего дерьмища! Главное — не в губы. Ты не мой возлюбленный, чтобы я с тобой целовался, — буркнул тот, — из-за этих гребаных традиций я скорее дешевая шлюха со статусом. — Можно было и не так грубо о себе отзываться, — произнес тот и выдохнув стянул с себя домашнюю майку, а за ней и труселя. Юу перевел взгляд с потолка на рыжего. Без майки он был еще лучше, Юу скрипнул зубами. Смелый, красивый, но черт побери он враг, даже после такого вот торга статусом, он останется для Юу личным врагом. Но сейчас это совершенное тело, разве что лишенное одного глаза, будет безраздельно владеть тщедушной тушкой азиата. Отчего-то стало чертовски страшно. Лави был большим, большим во всем и прежде всего брюнета испугал размер достоинства рыжего. Теперь Юу понял, что у него будут большие проблемы, очень большие. -Я постараюсь аккуратнее, -произнес рыжий и подошел к кровати. Матрас слегка прогнулся под ним. Брюнет прикрыл глаза и рвано выдохнул. Теперь он полностью в руках Лави, теперь этот рыжий придурок осквернит его тело.Это было омерзительно, но еще омерзительней было то, что первое же прикосновение этого сукина сына вызвало в Юу какой-то отзыв, его тело хотело тепла и нежности этого человека. Пальцы Лави нежно погладили Юу по выступающей косточке ключицы, от этого прикосновения Юу вздрогнул и посмотрел на Лави не понимающе. Он ведь попросил, быстрее, но видать у рыжего были свои планы на этот счет. Непонимание превратилось в испуг, он поднял взгляд на лицо рыжего и замер, совершенно не понимая что происходит. Никогда еще Юу не видел, чтобы во время такой вот «присяги» у «господина» было лицо настолько наполненное нежностью и любовью. Юу удивленно вздохнул и даже попытался слегка приподняться, но нежная и в то же время чертовски сильная рука придавила его обратно к кровати. Лицо рыжего напоминало ему сейчас лица с картин Леонардо Да Винчи. Юу ничего не понимал. Мягкие теплые пальцы Лави прочертили причудливую линию к талии азиата и он не выдержав такой крохотной капли из моря нежности что видел сейчас в рыжем выгнулся едва слышно простонав. Было чертовски стыдно, но тело требовало еще этой нежности и сопротивляться ей он не мог. — Ты изверг! — сквозь зубы процедил Юу, чтобы не было слышно на записи. — Неужели больно? — немного растеряно спросил Лави и вздохнув убрал руку, но брюнет схватил его за кисть и потянул на себя. — Не тяни, идиот, — рыкнул тот и чуть опомнившись отпустил руку растерянного Лави. Однако буквально секунду спустя, рыжий продолжил ласкать тело брюнета. Маленькое, кукольно-хрупкое, бледное, сквозь кожу цвета слоновой кости проглядывали острые кости. Лави гладил его тело, словно старался залечить его своей нежностью. Юу изнемогал от такого обращения. Никто еще так не делал. Его имели жестоко, били, истязали больное хрупкое тело, но от этих прикосновений он плавился словно пергаментная бумага от головешки, словно змея извивался на бежевых простынях, тело само тербовало еще, и Лави давал то, чего хотело тело Юу. Сам же азиат, понял что сопротивлться бессмысленно. Сильные руки не позволят ему вывернуться, но рыжий не прибегал к силе и от этого было еще противней, даже противней чем от собственных предательских стонов, настолько сладких, что хотелось плакать от унижения. А потом его шеи коснулись губы Лави… Словно смазанные самым жгучим перцем они заставили Юу выгнуться и зарыться в рыжие вихры пальцами, до неприличности громко простонав. Звуки сами вырывались из глотки азиата, он хотел закусить ладошку, но ее отобрали мягкие руки рыжего и стали целовать. Он не понимал что происходит и реально ли происходящее, внутри все предательски пылало. — Я.. я теперь начинаю, — послышался шепот Лави. «Он… он тоже взволнован и возбужден, — обомлел Юу замерев на пару секунд, — ему тоже страшно». Парень всхлипнул и выгнулся, почувствовав склизкое прохладное и мерзкое прикосновение пальцев Лави смазанных лубрикантом. Глаза Юу заметались по потолку, теперь уже поздно отступать, нужно расслабиться и принять все что будет. Он должен стойко держаться до самого конца. Пальцы нагло проложили дорогу внутрь и скользнули так глубоко как могли. Брюнет сжался и уткнулся в плечо Лави прикусив до крови губу. — Черт не тяни, умоляю, — всхлипнув шепнул Юу так, чтобы слышал только рыжий и в следующий миг вздрогнул, когда понял что в него втискивается второй палец, теперь стало реально страшно, сердце колотилось как бешенное, а потом… потом с отвратительным чавком пальцы вышли до половины и снова, хлюпнув, вошли внутрь, Юу выгнулся и снова тихо всхлипнул. Это наверное было самое омерзительное из всего что случилось уже с Юу. Около минуты он терпел это унизительное действие, а потом попросту укусил Лави за плечо чтобы хоть как-то отомстить тому за это отвратительное чувство, когда тот вытащил пальцы. Когда он это сделал внизу стало чертовски холодно, и Юу будто в истерике стал хвататься за широкую спину ирландца. Однако когда твердое и теплое коснулось сфинктера Юу и тот понял что это далеко не пальцы ему стало страшно. — Ты… ты уже… подчинялся кому-то? — вдруг спросил Лави хриплым от возбуждения голосом, его широкая ладонь, придерживала бедро Юу, чтобы тот не сводил ноги в жалкой попытке защититься. Парень зажмурился и, всхлипнув, помотал головой. Это была правда, это был единственный раз когда Юу согласился на такое вот подчинение. Нет, он конечно же уже выступал в таких вот брачных играх, но имел кого-то сам… Мысли прервал поцелуй. Лави легонько коснулся щеки Юу губами. — Прости, я не знал, — сказал тот тихо и извинившись еще раз стал потихоньку стараться всунуть свой член в задницу Юу. Парень ахнул, казалось что его хотят надеть на швабру обмотанную тряпкой, это было так странно и противно, что тот не выдержал и расплакался. Но он должен был сделать это, поэтому, чтобы Лави не заметил его слез, юу сделал над собой усилие и обняв того уткнулся ему в плечо. Чертова «палка» проникала медленно, до тошноты медленно, а потом и вовсе встала, когда Юу почувствовал еще и что яйца рыжего прикасаются к его ягодицам. Честно-говоря это было отвратительно, настолько отвратительно, что он не знал как сможет пережить все это действие, а еще было больно и отчего-то все же приятно. Примерно через полминуты Юу протяжно застонал, когда рыжий стал двигаться, было не понятно то ли ему стало больно, то ли было как-то странно от того, что его покидает это твердое нечто, то ли еще что, но потом это «шило» снова пронзило Юу заполняя его задницу. Парень не выдержал и, вскрикнув, протяжно застонал. После третьего толчка он не помнил уже ничего кроме жала и нескольких перекатов когда пришлось снова чувствовать как его заполняют с нуля. А потом Юу просто отключился.