- Не ходи за мной.
Прошёл месяц после похорон. Друзья и близкие провели в последний путь, простив и отпустив. Лишь он один не мог, упиваясь и крича по ночам в подушку. Его свет, его солнце и мечты закопали там, куда приходит каждый вечер, усыпая пышными букетами роз могильную плиту. Он не мог простить себе, что не спас её. Он не мог представить, что так произойдёт. Ночь, такси, авария. Его возлюбленную успели довезти в больницу, пообещав, что сделают всё возможное. Пообещав, что спасут… Не успели, она ушла.- Не говори ничего.
Нацу Драгнил продолжает слышать её голос, что-то нашептывающий на ухо. Ночь без сновидений, а перед глазами всё та же картина: больничная палата, койка, на которой лежала крупица его счастья, изуродованная последствием круговоротом машины, упавшей с обрыва. Он помнил, как впервые увидел это, сдерживая в себе рвотные позывы и слёзы, что так рвались наружу. Ссора – последний кадр, а дальше телефонный звонок, забравший всё. В недрах сознания, Нацу всё ещё слышит истерический крик, звон бьющейся посуды и громкий хлопок двери. Всё бы ничего, узнав она правду. «Я хотел жениться на тебе», - было в мыслях, что не вырвалось наружу. На вопрос: «Где ты пропадаешь?», он не мог ответить, что был в поисках кольца. «Гулял с друзьями», - стало вечной отговоркой.- Замолчи.
Он продолжает жить в той квартире, где когда-то они положили своё начало. Продолжает спать на той кровати, где она, сладко зевая, просыпалась. Завтракает на кухне, в надежде, что его девушка выйдет из туалета, где любила засиживаться каждое утро. Но ничего этого нет. И его продолжают мучить кошмары.- Хватит... Прекрати... Остановись!
Он больше не мог выдержать. Он искал поддержку, но везде натыкался на тупик. Грей с Дождией пытались привести Нацу в чувства, вывозя на природу и посещая новые места. Огромный город Нью-Йорка заставлял забыть, но в то же время позволял помнить. Прогуливаясь по улицам, не вольно вспоминаешь, как она ела мороженное с твоих рук прямо у этой забегаловки. Как гладила и подкармливала бродячих животных у окраины парка. Как помогала перейди дорогу старушке у этих домов. Всё, абсолютно всё напоминало ему о своём забытом комочке счастья. До дурмана, до головокружения, до потери пульса. Ему даже хотелось покончить жизнь самоубийством. Думая об этом, Драгнил сидел в уютном арт-кафе, где когда-то впервые услышал её голос и впервые заметил блеск в глазах. Чистый, настоящий.— Люси...
Он скучал по ней. Он понимал, что пора заканчивать. Пора начать жизнь заново, без неё. Без цвета своей жизни, отыскав новое. Яркое. Пора, давно пора. Нацу ощущал, как некий фантом следит за ним, нога в ногу, шаг за шагом. Мелкая трожь пробивала всё тело, что волосы на голове становились дыбом. Постоянно оглядываясь, он брёл уверенной походкой сквозь улицы ночного города. Прохладный осенний ветер заставлял хозяев кутаться в свои тёплые куртки, толстовки и меха. Драгнил вновь уткнулся носом в свой серебристый шарф, когда-то подаренный отцом. Он хотел встретить одного человека и сейчас идёт прямиком к нему. Поворот и дорога кончилась. Сократив расстояние, Нацу постучал в дверь, второй рукой зажимая телефон. Лисанна сообщила, что они с Эльфманом уедут на сборы, защищать честь города по борьбе и спортивной гимнастике. Соответственно, она осталась одна. Мираджейн – их сестра, вот его спасение. - Кто там такой настырный?.. О, Нацу! Какими судьбами? Ты заходи, не стой на проходе, - немного сонная, в домашней одежде и с беспорядком на голове, девушка пропустила внутрь нового гостя, которого никак не думала встретить. Хотя, это приятный сюрприз, есть кого напоить чаем. - Чай с жасмином, две ложки сахара и мои фирменные печенья? – у входа в кухню, поинтересовалась длинноволосая, уже зная ответ. Нацу качнул головой в знак согласия и принялся снимать обувь, ступая в сторону душа умываться. Семья Штраус – это люди, которые были опорой на протяжении его всей непростой жизни. Это пример именно тех добродетелей, которые подставят крепкое мужское плечо, заставят улыбаться и слушать Лану Дель Рей днями на пролёт и угостят фирменным печеньем, приготовленных с любовью. Мира являлась самой старшой и самой взрослой, что не скажешь о её характере. Добрый и пахнущий самым душистым запахом цветок, имеющий свою притягательность. Она одна из солисток в том заведении, где парень повстречал свою любовь. Будучи знакомой с Люси, они быстро сдружились и находили общий язык, заглядывая друг к другу по вечерам. Будь на то воля, Нацу бы назвал её своей старшей сестрой, но зная, что этой привилегии достойны лишь те, кто живёт с ней рядом. Драгнил быстро понял это и не стал заморачиваться, просто откликая свою подругу – Мирой. - Вот, чай готов, печенья здесь, сахарница здесь. Садись и рассказывай, зачем пожаловал? – видя, как этот человек беззаботно делится своими эмоциями, он едва улыбнулся краешком губ, чувствуя, что груз понемногу сдал обороты. - Спасибо, - ответив благодарностью, он сел напротив женщины за стол, делая мелкие глотки, ощущая, что чай совсем не лезет. Отведав кусок столь упоительных пряностей, парень через силу проглотил его, кладя выпечку обратно на тарелку. Есть совсем не хотелось. - Я хочу забыть, Мира. Я хочу забыть всё, - склонив вниз голову, спустя минуту тишины, ответил он. - Я хочу забыть всё то, что было с ней связано. Выбросить из головы, уничтожить. Я не могу нормально жить, зная, что Люси вечно меня преследует. Я слышу её голос, ощущаю запах, едва ли не касаюсь, как сильно того не захочу. Мне страшно, Мира, страшно от того, что вот уже два месяца её дух не может покинуть Землю. Я простил её, простил себя, но этого, вероятно… мало? Вдруг, она позовёт меня? Вдруг, это будет необдуманный шаг? А что, если не сдержусь и брошусь с крыши? Каждый уголок – это она. Каждый квартал, улица, на которых мы ходили – это моё прошлое рядом с ней. Я не сплю ночами, Мира, видя её глаза, - голос был тихим и глухим. Практически с тех самых пор, Нацу никому не говорил, что видит и чувствует. Он не захотел открываться, думая, что само всё пройдёт. Даже время у психотерапевта прошли даром. Глаза по-прежнему были пусты. И слёзы, вновь катившиеся по его щекам, перестали удивлять своим потоком. Ему было больно, глубоко внутри, что не увидит взор человека. - Прошу, кха-х… Помоги мне, - никто не скажет, что он был слабым. Никто не усомниться в том, что душа его была повержена. Но лишь немногие знают, как тяжело прощаться с любимым и отпускать его. Он ещё ниже опустил голову, прикрывая руками глаза. Тихие, практически бесшумные всхлипы заставили Мираджейн, что внимательно слушала и не перебивала, уйти в себя. Всё, что можно было выплакать, давно не тревожило её, но, услышав Нацу, не сдержалась, аккуратно ручкой прикрывая рот, не давая чувствам вырваться наружу. Она подозревала, что после похорон всё так не закончится. Она знала, что нужна поддержка. Знала, но бездействовала. Потому она поделилась тем, что излечит его душу. Отдала своё лекарство, подарив ещё одно мгновение побыть со своей «Королевой Нью-Йорка».(https://vk.com/audios127782854?q=%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B0%20%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D1%8C%20%D1%80%D0%B5%D0%B9)
Мелодичный, но столь будоражащий сознания голос, пел, исполняя её песню. Нацу поднял взор и красными глазами посмотрел на Миру, что тихо и уверено исполняла слова.Where have you been? Where did you go? Those summer nights seem long ago And so is the girl you used to call "The Queen of New York City"
Такой же красивый, как и тогда. Такой же чутки, как в те времена. Глаза закрывались, он не хотел видеть. Он навострил уши, впитывая и без того знакомый текст песни.But if you send for me, you know I'll come And if you call for me, you know I'll run I'll run to you, I'll run to you I'll run, run, run I'll come to you, I'll come to you I'll come, come, come
Последний раз, ещё один. Вспомнился эпизод, когда они, гуляя по парку и держась за руки, произнесли одни и те же слова. В той же интонации и с тем же тёплым чувством.«Я буду любить тебя вечно»
Именно эти слова он и захотел выгравировать на обручальном кольце своей невесты. Именно их он хотел подарить своему смыслу жизни. Именно их он сейчас носит на цепочке на шее. Именно они заставляли каждое утро просыпаться. Теперь он понял, ради чего стоит жить. Сознание улетело, Нацу провалился в сон. Штраус тихо подсела к нему рядом, положила голову на его плечо и взяла за руку. Стерев влагу на теле и ладони своего друга, она допевала последний куплет, прощаясь с этой историей и жизнью своей хорошей подруги. Внутри зародилось чувство, что завтра будет всё по-другому. Завтра они вздохнут по-новому.Red racing cars, sunset in Vine And we were young and pretty