Бель безутешно теребила подол платья, смотря на наставника. Тот, в свою очередь, отдыхал и пил кофе с друзьями. Ничего интересного, все были заняты картами. А после входят Они. Эта стерва с зелёными волосами и её неугомонная и бестолковая подружка. Как же бесит это всё. И Аннабель злится, прямо краснеет от злости и тянет подол вниз.
***
Аннабель сидит в кресле, укутавшись пледом. Эта квартира уже давно стала общежитием, а новенькие не радовали её. Новенькие... она теперь их не могла - бесили до дрожи в коленках. В принципе, терпеть она не могла всех. Каждый из знакомых её раздражал по своему и, иногда, этого невозможно было вытерпеть. Гнев пробирал до вибрации костей и приходилось сбегать. Сбегать от всего. Девушка, будучи хрупким созданием, не обладала никакими особенностями, а тем более немереной силой. Поэтому шатенка вспоминала, как буквально час назад вернулась и уселась в него (это самое кресло), чтобы вернуться к своей тленно-незаметной жизни. Всё было как обычно, Бель, и ты рада этому? Тому, что никто не замечает тебя? Ведь никто даже не обращает внимания на то, как ты сбегаешь; как плачешь и кричишь где-то далеко; как держишь в подвале невинных и бьёшь, просто чтобы согнать злость. Всё это ради того, чтобы не терять себя в этом круговороте людей и знакомых. Тебе Генка ещё свою помощь не предлагал? Ну, знаешь, для снятия стресса - всякие там побивалки, а может и посексушки... нет? Странно, с Линой прокатывало. Но мы же говорим не о ней, а о тебе и том, что ты сейчас ненавистно пялишься на Катю. А Гордыня все-равно тебя не замечает, в отличии от немного приуснувшей по дороге Полины, что так бесцеремонно перецепилась через её голубоватый подол платья. А она ангельски красива, когда, приподнимая лицо, свысока смотрит на собеседника или обидчика. - - Бездарность... - шипит Екатерина и даёт Лени звонкую пощёчину, немного сцарапнув кольцом кожу на щеке. Девушка будто выныривает из сновидения, посмотрев на обидчицу странным, немного ошалевшим взглядом. Казалось, альбиноска вот-вот расплачется... А ты лишь усмехаешься еле заметно, будто тебе и не жаль её совсем. Вдруг тебя снова пронизывает боль и ты поспешно удаляешься в свою комнату. Закрыв за собой дверь, ты чувствуешь. Это, наверное, единственное, что ты чувствуешь уж на протяжении почти сотни лет. Это хоть чем-то сменяется в твоём теле? Нет?! Не удивительно, ведь ты только и делаешь, что злишься. Ты ведь грех. А как ты умерла? Больно. В груди жжет. Как же... больно! Шатенка с карими глазами, немного грубоватым носом - не с маленькими опрятными ноздрями, а с более расширенными - ровными зубами (не считая того, что двое передних схожи с кроличьими) и, в основном, приятной внешностью стоит напротив двери из красного дерева. Её сердце окутывала злоба - непреодолимая и всепоглощающая. В том числе и поглощающая только сшитую на заказ шляпку. Негоже будет идти на бал в неполном образе. Но и не до этого было сейчас. Круглое лицо нашей красавицы краснело, корсет уже слишком сжимал её немного пышноватые формы - все рёбра, что были, уже не были - они были переломаны. А ведь она так старалась ради этой чёртовой семьи, ради матушки и... отца. Урод! Она его ненавидит всем своим сердцем. Дверь открывается и сразу же в неё летит та самая рваная шляпка, которую тут же ловит высокий темноволосый мужчина, в чьем лице путаются эмоции - от непонятливых взглядов, взволнованного блеска в глазах и лёгкой, ещё не сошедшей усмешки после разговора с гостями. - Аннабель... - мягко произносит мужчина и подступает к девушке, легко беря её за локоть. - Ты спишь с ней? - вдруг резко обрывает его девушка, заглядывая в родные зелёные глаза. Действительно родные. - Милая, ты опять накручиваешь себя? - мужчина целует дочь в щеку и легко проводит большим пальцем по губам, легко цепляя их. - Я тебе сейчас врежу, Роберт! - внезапно пылит девушка и хватает темноволосого за шиворот. - Прекрати злиться. Ты сама не своя уже неделю! Что с тобой не так? - недовольно скривился мужчина и густые короткие усы искривились над линией верхней губы. Шатенка смотрит на отца с надеждой, но и с каким-то глубоким смыслом. Немного странное предложение, но довольно-таки правдивое по содержанию. Бель отпускает ворот фрака и легко приглаживает его, выравнивая. Роберт делает одобрительный жест и легко гладит ладошкой по щеке кареглазую, а после целует в губы. Девушка слегка улыбается и отвечает на поцелуй, тихо прошептав, что любит. Вторая рука ложится на талию хрупкого создания и легко прижимает к себе... - Боялась, что уже не найду вас, - усмехнувшись, произнесла русоволосая женщина. Она стояла в дверях и очень убедительно - в её левой руке красовался пистолет Люггера. Размером это чудо в 20 см, а целующимся доставило довольно страху. Мужчина развернулся к жене и завернул дочь за себя. - Элизабет! Не дури! - взволнованно начал темноволосый, пряча за собой испуганное и злое создание. - Роберт! Ну прекрати же! Нам и так не стать нормальной семьёй, но ведь я просила хоть на людях ведите себя НОРМАЛЬНО! - рыкнула вошедшая и дернула рукой, отчего ребёнок вздрогнул у отца за спиной. - Матушка... - тихо произнесла девушка, хватаясь за фрак отца. И это было зря. То ли от неожиданности, то ли из-за своего хотения, русоволосая сильнее пригрозила пистолетом, одновременно выстрелив. И, что интересно, прямо в лоб своему мужу. Семнадцатилетняя девушка лишь вздрогнула и обняла отца за грудную клетку, медленно опускаясь. - Бобби? - тихо позвала шатенка, испуганно садясь и ложа голову отца к себе на колени, - Папа! - Как мило и грустно, доченька. Ты следующая! - резко бросает Элизабет и целится. Аннабель рыкнула. Сердце обжигало злостью и ненавистью. Даже слишком. - Ты самая глупая и неприятная особа из всех, что я встречала. Ты высокомерная и злобная тварь, что думает только о себе...! На полу фразе девушку обрывает выстрел. Бель кашляет, схватившись за кровоточащую рану в районе поджелудочной. - Тварь... - повторяется шатенка и следующий выстрел попадает точно по примеру её отца - в голову... Твою мать! Как же живот болит! Сердце... Девушка тихо скулит, ёжась на стуле.Виктор поворачивается к подопечной с неким беспокойством и кладет тяжелую, по мнению сего хрупкого создания, руку на её плечо. Аннабель зажмуривает глаза до боли. - Что произошло? - взволнованно интересуется красноволосый и немного склоняется, чтобы заглянуть в глаза шатенке. - Ничего, - произносит девушка, резко убрав руку наставника. - Пойдём... - Я не хочу уходить. Всё нормально. Продолжаем игру. - Слушай, Бель, если тебе плохо, мы можем... - Я хочу продолжить игру! - с большей злостью рычит шатенка и разгибается через силу. Боже, знал бы Витя, каких усилий ей стоило приложить ради этого разгибона. Игра продолжилась, ставки Иры и Кати всё повышались. Особенно они повысились по приходу зеленоволосой. Бель напряглась. Виктор поздоровался, потянув возлюбленную на себя и поцеловал её в край губ. Эти прелюдии продлились минуты с две. Присутствующие в составе Гены, Ирины, Ромы с Кристиной, Гордыни и Полины пока общались меж собой. Но в эту компашку не входила шатенка. Она почти в открытую наблюдала за парой, не скрывая злости. Он тебе напоминает отца?! Забудь, дурнушка... А после девушка не выдержала. Боль внизу живота была невыносимой и Бель испарилась. Появившись в своей комнате, девушка просто упала на пол, обнимая живот. - Маленький, - сквозь слёзы произнесла девушка, - Не буянь... мамочке больно... Сто лет ты мучаешься с этим неродившимся ребёнком внутри, что не растет, а просто находится в тебе и питается твоими силами. Только вот скажи, кто из вас двоих стал грехом? В принципе, плевать. Ты и не хотела. В настоящей жизни тебе и так было довольно боли. Особенно от матери, которая презирала тебя, травила, спала с твоим возлюбленным... с твоим отцом...