Ничего личного

Гет
R
Завершён
72
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
72 Нравится 6 Отзывы 7 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Под сапогами хрустят мелкие осколки, стираясь в пыль. Небо Сингапура за разбитыми зеркальными окнами стальное, холодное, плотное. Там, на улице, буря ещё только собирается. Здесь она уже миновала, думает агент Рамлоу. Он идёт среди крошек стекла и бетона, усмехаясь тому, что опять уцелел, мерит уносящиеся ввысь за спиной этажи шагами и невольно думает о том, что Фьюри зря ищет супергероев для своей новой команды. Легко выжить, когда на тебе полцентнера железа, и ты заперт внутри этой прочной консервной банки. Легко выжить, когда ты — гигантская зелёная махина, бронированная собственными чудовищными мышцами. Это не героизм — так думает Брок, перемахивая через хромированные перила и спускаясь по лестнице. Героизм — идти в бой в бронежилете, который надеваешь скорее для самоуспокоения, идти через огонь, воду и канализационные трубы и чувствовать, как гибель дышит в затылок. Агент Рамлоу уже не отрицает, что живёт ради этого, но всё ещё не понимает, что на самом деле ему важен не подвиг, а пелена кроваво-адреналиновой мути, застилающая сознание сразу после. В тот момент, когда Брок осознаёт, что он жив, он пьянеет. Команда «Щ.И.Т.а» уже уходит из небоскрёба, где планировался грандиозный теракт. Все живы, хоть и не сказать, что здоровы. Рамлоу не зацепило, ему снова повезло. Опасность любит его, Смерть сама выносит Брока на костлявых руках из пекла живым. Похоже, у них договор. Осталось забрать агента Хилл. Вот ей не очень повезло. — Между тридцать шестым и тридцать седьмым, — шелестит повреждённая гарнитура женским голосом, и Рамлоу, оказавшись на тридцать восьмом, разжимает куском арматуры металлические двери. Мария здесь, в шахте лифта, на крыше, и не может выбраться сама. В узкую и тёмную глотку шахты лифта льётся холодный пасмурный свет. — Агент Хилл? Эхо отражается от четырёх чёрных стен. — Агент Рамлоу? Мария смотрит вверх. Заправляет за уши распущенные лохматые волосы. Брок нащупывает трос и спускается по нему, не замечая, как ладонь режет в кровь. Перчатку он где-то потерял и тоже этого не заметил. Рамлоу приземляется на крышу лифта, и та еле заметно дрожит, принимая его. Рядом с агентом Хилл ничком лежит застреленный террорист. Она провела с ним не меньше часа, сильно подвернула ногу и не смогла выбраться из шахты, пахнущей бетоном, порохом и смертью, сама. Рамлоу равнодушно пинает тело тяжёлым сапогом и сбрасывает его в шахту — на первом подберут, а лишний вес на крыше ни к чему. — Можете встать, агент Хилл? — Если бы могла, встала бы давно. Она спокойна и серьёзна. Тоже не боится. Брок присаживается на корточки, смотрит на Марию, берётся двумя руками за её левую лодыжку. Она делает глубокий вдох — знает, что сейчас будет больно. Выкрик, тихий и такой же сдержанный, как сама Мария, всё равно летит вверх по шахте в темноту. Адреналиновая муть снова подступает к горлу Брока, накатывает с невиданной силой. Когда она выдыхает вновь и открывает глаза, агент Рамлоу уже близко. Разодранная ладонь оставляет на щеке Марии Хилл солёный красный след. Она непонимающе, но всё так же хладнокровно выгибает бровь. — Агент Рамлоу? — Ничего личного, агент Хилл, — нетрезво усмехается Брок, касаясь её губ. Он знает, что в следующие полчаса лифт не сорвётся вниз. У них обоих, кажется, со смертью долговременный договор. *** Они оба ведут себя так, будто ничего не случилось. Это устраивает и Рамлоу, и Хилл. Их работе ничто не должно мешать. Одно неверное движение в игре со смертью, одна ошибка — и контракт расторгнут. Они общаются лишь по делу, чаще слыша друг друга в динамике рации. Брок пропускает суматоху в Нью-Йорке, выполняя поручения Александра Пирса в Европе. Когда он возвращается, никто не может ничего рассказать толком. Из сбивчивых рассказов и полуфантастических обрывков историй агент Рамлоу понимает лишь одно: он упустил шанс поучаствовать в знатной заварушке. С Марией он сталкивается впервые за три месяца, по иронии судьбы, в лифте. На базе «Щ.И.Т.а». За ними закрываются двери, индикатор отсчитывает этажи с первого по сороковой нестерпимо медленно. Брок смотрит на её отражение в стекле. На своё. Они похожи на двух поджарых охотничьих собак одной породы. Раньше он этого никогда не замечал. Мария даже не смотрит на него — думает о чём-то своём, прижимая к груди папки. Брок молчит долго, почти двадцать этажей, но не выдерживает. — А это правда, что ты в одиночку погналась за Бартоном и тем божком, когда они украли Тессаракт? — Так получилось, — агент Хилл даже не меняется в лице. — Ты сумасшедшая, — улыбается её отражению агент Рамлоу. Она едва поднимает уголки губ, и Брок вдруг отчётливо представляет, как эта девушка, самая обычная девушка без всяких сывороток в крови, суперснаряжения и навороченных костюмов пытается остановить бессмертного. Он бы и сам так сделал. Кровь закипает слишком знакомо. Лифт останавливается на сороковом этаже, открывает двери навстречу пустому коридору. Рамлоу загораживает выход, смотрит в глаза Марии и нажимает кнопку первого этажа. — Ничего личного, агент Хилл, — напоминает он в ответ на её удивлённый взгляд. С первого этажа лифт, не успев открыться, едет на сороковой, и это повторяется шесть раз. *** Для агента Рамлоу не было сложных поручений — до этого момента. Пирс попросил его о мелочи. Попросил сделать то, что Брок делал десятки раз. Нужно всего лишь устранить помеху, песчинку, заклинившую отлаженный механизм. Только эта помеха — Мария Хилл, верная Нику Фьюри. Отступить нельзя, и Брок забирается в её вашингтонскую квартиру, зная, что она непременно туда заглянет перед тем, как исчезнуть из поля зрения «Щ.И.Т.а». Садится на пол в углу спальни, за дверью, и внимательно прислушивается к тишине. Рамлоу не хочет признаваться себе, что он расстроен. Агенты не расстраиваются, получая приказ сверху. В комнате у Марии как-то стерильно. Ни дурацких вазочек, ни гор косметики, ни разбросанных халатиков — ничего, чем обычно отличаются женские спальни. Рамлоу думает, что агент Хилл строга и холодна не только с окружающими, но и с собой, и вдруг ловит себя на странной мысли. Не он ли один знает, какой на самом деле может быть Мария? Ключ проворачивается в верхнем замке. Второй скрежещет в нижнем. Шаги в коридоре тихие, вкрадчивые, медленные — агент Хилл догадывается о засаде, хотя Рамлоу пришёл через окно, миновав системы наблюдения. Нужно всего лишь выстрелить, когда она войдёт, один раз и наверняка — но Брок почему-то продолжает сидеть на полу и бессмысленно крутить в руках пистолет. Даже тогда, когда Мария входит. Под распахнутой кожаной курткой, на серой майке — пустая кобура. В руке — пистолет со взведённым курком. Брок вдруг смеётся. — Ничего личного, агент Хилл, — говорит он, и обойма из его пистолета падает на истоптанный его же сапогами белый ковёр у кровати. Мария не понимает, и тогда Рамлоу поднимается с пола и делает два шага ей навстречу. Он уходит через два часа в ночь, где уже почти не горят окна, оставляя её в спальне среди разбросанных по полу вещей, на смятой постели, и всё так же минуя видеосистемы. Брок уже знает, что соврёт Пирсу. Просто скажет, что не дождался. *** Контракт со смертью оказывается настолько выгодным, что Брок выживает и в Лагосе, отказываясь навсегда от своего мнения о безопасности консервных банок. Теперь он может узнать в зеркале лишь свои глаза. Агент Рамлоу, как, должно быть, пожелал ему когда-то святоша Роджерс, сгорел в аду. В его берлинской квартире так же пусто и безлико, как было когда-то в другой жизни в спальне Марии Хилл. Рамлоу невольно вспоминает об этом каждый раз, возвращаясь сюда и открывая дверь. Должно быть, его наконец сочли мёртвым и не ищут. А если и найдут — как они опознают такого урода? Пожалуй, сама Смерть больше не узнает своего подопечного с такой рожей и не спасёт ещё раз. В коридоре Брок истерично смеётся, не снимая по привычке мотоциклетный шлем. Теперь они не похожи с Марией, ни капли не похожи. Она тоже не узнает его, и это к лучшему. Рамлоу не хочет, чтобы она видела его теперь — когда он преступник и чудище. И хорошо, что когда-то он сам задал тон, сам воздвиг стену. Это Брок больше не верит, что ничего личного между ними не было, а у Марии это наверняка прочно отложилось в памяти… …Рамлоу открывает дверь. Она сидит на его кровати — он узнаёт даже в темноте эту прямую спину, эти собранные тёмные волосы с единственной выбившейся прядкой, эту кожаную потёртую куртку. Сидит — и не дёргается сразу, точь-в-точь, как когда-то Брок в её спальне. «Нашла», — пульсирует в голове у Рамлоу. Нашла, и не для того, чтобы убить. Иначе бы уже убила. Брок прикрывает за собой дверь спальни. Останавливается. Смотрит в спину. Тишина ест его изнутри, трезвит, и адреналин больше не разгоняет кровь. Снять шлем и сказать то, что он хотел сказать после той ночи в Вашингтоне, вдруг оказывается страшнее, чем ввязаться в очередную игру со смертью. Но не сделать этого тогда, когда она пришла сама, отыскала его в муравейнике Берлина, по ту сторону жизни, нельзя. Рамлоу снимает шлем. Бросает его на пол. Агент Хилл не оборачивается. — Мария, — Брок впервые называет её по имени и замолкает, подбирая чужие ему, но такие нужные теперь слова в выжженной душе. Только тогда она встаёт, оборачивается и смотрит не на его ожоги — в глаза. Брок почему-то улыбается. «Узнала». — Ничего личного, агент Рамлоу, — вдруг говорит Мария, скорбно улыбаясь в ответ, и поднимает правую руку. Брок успевает закрыть глаза, прежде чем прозвучит выстрел.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.