Он должен быть счастлив.

Отвали от меня, дебила кусок! Ты меня бесишь! Ты тупой осел, ты что не понимаешь, что я люблю Ынхека?? Слова Донхэ, не переставая, крутились у парня в голове. Кажется, что в тот момент, пока он упорно доказывал ему, что любит, он позабыл обо всем. Весь мир оказался лишь пустым пространством, окутанным темной пеленой. Он потерял все чувства и какие-либо эмоции, на его лице не было ничего, в его голосе не было слышно ни единого тона, давшего бы возможность понять, чего же он все-таки хочет. Мысли и разум затерялись где-то глубоко в человеческой голове, не позволяющей им выбраться наружу. Глаза были пусты, в них образовалась глубокая дыра, не говорящая вообще ни о чем. К сожалению, из-за отсутствия разума, в тот момент Шивон не смог понять того, что выглядит, как последний идиот. Только лишь последние слова смогли образумить его, вернуть на Землю, помочь ему опомниться. Что за бред он вообще нес? Что болтал, впаривал? С какого вообще перепугу он вливал в друга то, что они «созданы друг для друга». С какого он говорил, что Донхэ любит его так же, как все происходит и наоборот? Откуда взял все эти глупые сказки Шивон, когда сочинял? Если подумать, то все это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Не первый и не последний тот раз был, когда ему снился этот человек, когда он видел его, но целовал другого. Каждое утро он упорно отказывался просыпаться, жадно цепляясь за сон, мечтая увидеть, что же будет дальше. Но каждая новая попытка оборачивалась неприятным провалом, и Шивон вновь лежал в своей постели, влажной от него самого. Каждый новый сон заставляет понимать, что именно этого человека он хочет видеть под собой, но с этим ничего не поделаешь. К сожалению, впечатлительность Чхве никак не могла дать ему покоя, а потому, после слов рыбки, сны стали заканчиваться несколько иначе: легкие, перерастающие в страстные, поцелуи обернулись кулаком в лицо. Но к таким снам вполне можно было бы привыкнуть, если бы Чхве не просыпался все с новыми и новыми синяками на теле. Его самого это немного пугало, но он упорно скрывал это от остальных участников, в основном от лидера, перед которым он трясся больше всего, лишь бы только тот ничего не заметил. Но тайное все равно становиться явью, а потому постоянно ухудшающееся состояние Чхве не стало помогать ему в этой игре. С каждым утром на его теле появлялись не только синяки, нет. С каждым новым утром его глаза были все краснее. Его тело худело просто на глазах. Его настроение пало в ноль, да больше и не поднималось. Каждый раз, когда он пытался танцевать, его увозили в больницу, так как он слишком перенапрягался. Это ну никак не могло остаться незамеченным, а потому суджу временно отменили свой камбэк, которым они недавно порадовали своих фанатов. У них было два варианта: продолжить все это без Шивона или отменить. Шивон – часть семьи и продолжать делать что-то без него будет не очень честно. Конечно, можно было бы последовать и первому варианту, но тогда бы фанаты вдавались бы в вечно повторяющийся вопрос: «Что случилось с Шивоном?» SM были действительно озлоблены тем, что происходит с этой группой, но ничего поделать они не могли, состояние христианина оставляло желать лучшего. Ему дали время для отдыха, ему дали все, но на пользу ему это не пошло. Все становилось только хуже и хуже, деваться уже было некуда. Согруппники были озадачены, что за черт происходит с этим парнем. Оказавшись в больнице, Чхве напугал тех, кто все еще сомневался о своем отношении ко всей этой ситуации. Его сны становились все хуже, теперь это были кошмары. Теперь же, вместо кулака в нос, он видел нечто иное. Он видел смерть. Каждый раз он держал в своих руках искровавленное тело Ли, прижимая к себе, целуя его разорванное в клочья лицо, поглаживая очищенную от кожи спину. Но все это лишь пример того, что видел сей человек в своих снах. Конечно же. Все это состояние пошло именно от этих идиотских снов. Нет, не в том смысле, что они ухудшают его состояние, не в том смысле, что он продолжает избивать себя во сне, а просто… По одной единственной и столь простой причине: он перестал спать. Решив, что, упорно влившись в свою работу, он сможет забыть обо сне, он начал тренироваться все больше и больше. Он перестал ложиться спать, перестал даже думать о сне. Перестал спрашивать у других участников группы: «а что тебе снилось сегодня ночью?». Все, лишь бы забыть об этом кошмаре. Конечно, то количество энергии, которую он тратил в день, требовало хорошего сна, чтобы вновь продолжить работу на следующий день. Но организм не получал достаточно отдыха, а потому перестал сотрудничать с разумом. Мыслить было тяжело, видеть и слышать тоже. Чхве перестал чувствовать то, что он все еще жив. Вокруг его глаз были постоянные красноватые линии, капилляры в глазах пытались добраться до нужной им радужки. Из носа постоянно текла кровь, а посиневшие губы потрескались, так же, до крови. Кожа была столь белой что, казалось, скоро она станет и вовсе прозрачной. Сам же он исхудал до невозможного, словно девушка, считающая, что при весе 30 кг она слишком толстая. То же, чем он напугал своих друзей, а также семью, является странное поведение. Он постоянно видел что-то не то, перед его глазами вечно летали картины, которых не было на самом деле. Рядом с Хичолем он видел старуху, которая поглаживала старыми и столь длинными ногтями шевелюру парня. По лицу Шиндона ползало странное насекомое, которое откусывала маленькие кусочки кожи с его щек, делая в них дыры. Увидев Тукки, он вообще чуть инфаркт не заработал. Чонсу предстал перед его глазами в роли известного всем человека – Адольфа Гитлера. Врачи упорно пытались заставить его спать, они боролись с его желанием не делать этого, пичкали его таблетками и сделали ему узор на руке, каждый раз вкалывая иглу куда-то не туда из-за того, что Чхве никак не мог согласиться на это, от чего размахивал руками как мог. Конечно, он засыпал, он вновь видел эти жуткие сны, но в скором времени он вновь раскрывал свои глаза и делал все что угодно, лишь бы больше не заснуть. *** -Шивон! Ты не посмеешь сдохнуть! Только попробуй! Слышишь?? – надрывал голос пытающийся пробиться сквозь врачей Ынхек. — Успокойтесь, выйдите отсюда! Вы нам мешаете! — Ынхек, идем, пожалуйста, — тянул его назад Итык, помогая Донхэ. — Ты не сдохнешь, слышишь? Не сдохнешь! За дверью царила тишина и лишь изредка слышались всхлипы с разных сторон. Атмосфера была слишком напряженной, было слишком страшно. Было неприятно и в то же время хорошо. Но от чего было это приятное ощущение внутри, было непонятно. — Черт, ну почему все это происходит? – разорвал тишину Сонмин, мнущий в своих руках мокрую салфетку. – Чем он это заслужил? Что произошло? Почему он вообще затеял всю эту херню?? Слышать ругающегося Сонмина было слишком непривычно, да и к тому же сейчас не самое подходящее время для этого. — Успокойся, Сонмин, все будет хорошо, ты же знаешь, — успокаивающе прошептал Итык, поглаживая его по плечу. — Откуда ты знаешь? Почему ты все время говоришь, что все будет хорошо, что все обойдется? Ты что совсем придурок? Неужели ты действительно веришь в то, что все в этой жизни мы сможем пережить только из-за того, что нас так любят? – начал возмущаться Хекджэ. – Так вот слушай: ничего подобного. Ты не Бог, ты простая смертная тварь, а потому просто заткнись со своими тупыми предположениями. Ты всегда пытаешься сделать так, чтобы везде был мир. Бесишь, задолбало меня это нахрен! Вслушиваясь в слова Хека, Итык молча делал глаза все больше. Его челюсть нависла над коленями, а рука слегка сжала плечо первого Ли, делая этим ему немного больно. Затем, опуская голову, он переваривал все, только что сказанное парнем, и молча встал. Прикрывая губы и нос тыльной стороной ладони, он так же, молча, пошел в сторону к выходу. Всю новую тишину смог прервать лишь вышедший в коридор врач, разбудив даже тех, кто спал. Единственный, кто никак не мог заснуть, Хекджэ, немедленно поднялся на ноги и заглянул мужчине в лицо. — Ну что? – взволнованно и неуверенно произнес он, хватая человека за плечи. Прикрывая свои глаза, а затем и вовсе закрывая их, мужчина вздыхает и убирает руки Хекджэ от себя. Кажется, что время остановилось. Люди упорно сверлили огромными глазами врача, который пробегал взглядом по каждому из них. — Это бред, — тихо прошипел Хекджэ. Качая головой, мужчина молча развернулся и пошел своей дорогой, оставив ребят сидеть в одиночестве, пусть и в компании. Глядя ему вслед, парни поняли, что разучились дышать. Сердца остановились, а мозг отказывался понимать то, что должен. — Он… умер? – прозвучал добивающий вопрос со стороны Реука. Игра в молчанку между остальными ребятами продолжалась до того самого момента, как из-за той же двери показалась женщина в белом медицинском халате, которая тут же притянула к себе взгляды. — Жить будет, — произнесла она с чуть теплой улыбкой на лице. – Ух, ребята, как же вас много, — кажется, это было немного… не в тему? — Простите, что? – вести диалоги по прежнему продолжал второй Ли, который все еще, в отличии от остальных, был на это способен. — А что? Вы подумали о чем-то еще? – женщина усмехнулась. – Не бойтесь, ребята, не ушел он еще туда, где ему сейчас не положено быть. Жив он, правда, не особенно здоров. Его состояние по-прежнему оставляет желать лучшего. — Но что с ним такое? – наконец, подал голос кто-то еще, кем оказался Кюхен. — Не важно, ребята, все позади, вам сейчас не стоит волноваться, я потом вам все подробно расскажу. Скоро его вернут в палату, тогда вы сможете увидеться с ним. Но я советую заходить по одному, излишки шума могут плохо сказаться на его здоровье. Сейчас он словно новоиспеченный, любое не то действие сделает его совершенно другим человеком, сейчас не стоит волновать и тревожить его: лучше оставить плохие новости на потом. Говорите ему о хорошем и приятном. А также, если он вдруг проснется, то вам стоит немедленно сообщить это медсестре, которая находится недалеко от его палаты. К сожалению, врач там сидеть не может, а потому есть только она, но вы понимаете, что в случае чего, доверьтесь именно ее медицинскому опыту. *** Знаешь, хоть мы с тобой и не общаемся так много, но ты ведь понимаешь, что ты мне дорог точно так же, как и остальные? Мы все одна семья, а терять членов семьи не хорошо, так? Прости меня за те дни, когда ты пытался общаться с Кюхеном, а я все время мешал тебе. Это все моя ревность, ты же понимаешь. Понимаешь, я знаю, ведь ты не глупый, а даже наоборот. Это я всего лишь жалкая любовная машина, вечно нуждающаяся в ласке любимого человека. И… Когда ты поправишься, ты снова сможешь общаться с ним. И я даже пообещаю тебе, что не буду ревновать. Ведь ты его брат. Ты и мой брат. Мне неприятно осознавать то, что все это происходит именно с тобой, с человеком, который всегда любил всех так сильно… Словно действительно свою семью. Даже Чонсу не всегда был способен на такое. И… Я так хочу сказать тебе столько многого, столько разной, глупой и очень сопливой ерунды, которая тебе вовсе не нужна. Ой, извини, мои слезы пометили твою руку… Хех. Как глупо, я опять плачу. Я всегда плачу. В общем, теперь ты знаешь, что я тебе не враг, и я вовсе не против того, чтобы ты общался с нами. Я не знаю, может я не нравлюсь тебе из-за своего эгоистичного поведения, но я надеюсь исправить все, если это действительно так. Выздоравливай, лошадка. Тупой идиот. Знаешь, как мне было трудно присматривать за Донхэ, когда вы устроили весь этот цирк? Конечно же, ты знаешь. За то время я успел хорошо понять то, что это особенно невыносимый человек. Но это не заставляет меня не любить его. Я надеюсь, что и тебя тоже. Реук то и дело, что жаловался да жаловался, он так и мечтал избавиться от этого парня. Хах… Но все наладилось и я, как последний дурак, понадеялся, что теперь-то все будет хорошо. Но прошло так мало времени до того… До того как это случилось. Но теперь все снова хорошо. Я уверен в этом. Не знаю почему, но я уверен. Ведь ты у нас крепкий, и я не должен тебе об этом напоминать. Ты выдержишь все это. Я знаю. Я просто знаю. Крепись, мы ждем тебя, Шивон. Эй, парень! Ты знаешь, что ты перепугал всех этих девочек, которые сейчас трясутся, как кролики, за этой дверью? Господи, сколько же ты проблем нам принес, глупый ты коняра. Но знаешь, все это заставило меня увидеть истинные лица этих ребят. Я понял, что на самом деле они не тупые и бесчувственные. На самом деле они действительно могут думать о ком-то еще, кроме себя. Стой… хаха… Сейчас ты, наверное, подумал о том, что я говорю о себе? Мда, так и есть. Я действительно узнал о себе много нового, я понял, что могу думать не только о себе. Чертова лошадь, ведь я волнуюсь за тебя! Как и остальные. Ты слишком сильно перепугал всех нас, Ынхек даже накричал на мамочку, она аж в слезах убежала, а потому сейчас не пришла тебе ничего сказать. Но ты не волнуйся, Тукки все еще любит и волнуется о тебе, ты и сам это прекрасно знаешь. Ты, конечно, можешь меня и не слышать, мне, в общем-то, пофиг, главное, что я все-таки сказал об этом. Мне было плохо после ухода Хангена, но мне помогли развеять мою тоску, и только я понадеялся на то, что теперь все будет чики-пуки, как ты предоставляешь мне такой подарок. За это я обижен на тебя, как вылечишься, заставлю тебя просить у меня прощения! Ха-ха. Да нет, я, конечно, шучу, но ты больше так не делай, ладно? А то у меня такое чувство, что я какая-то сопля. Не люблю я так сильно волноваться за кого-либо. Думаю, по мне это видно. Извини. Да, странно, что я первым же делом, только зайдя, извиняюсь, но все-таки… Я хочу, чтобы ты простил меня за все то, за что все еще не простил. Извини меня за все те обиды, которые таятся где-то в глубине твоей души. Обиды, которые не позволяют тебе нормально относиться ко мне. Вообще, ведь я не такой уж и плохой, согласись. Да, все не идеальны, как и я, но я никому и никогда не желаю зла, если это того действительно не стоит. И ты не тот человек, которому я вообще смог бы пожелать чего-нибудь плохого. Ты отличный парень, Шивон. Ты очень хороший человек, ты добрый и общительный, веселый. Ты любишь потискать людей, любишь сказать им что-нибудь приятное. Наша последняя ссора с тобой и Донхэ была мне не очень радостна, ведь вы самые близкие люди, которые у меня сейчас есть. Я понимал, что у тебя был не тот настрой, но я хотел всего лишь попытаться поднять его. Я никак не ожидал того, что ты ударишь меня или еще что-то вроде того. Черт, мне так много всего нужно тебе сказать, из-за чего даже мысли в голове путаются! Я несу какой-то бред, за это тоже меня извини. Но ладно, врач сказал, что ты слышишь меня, а потому лучше не нагружать тебя всякой ерундой, а тем более такой бессмысленно запутанной бредней. Что я должен сказать сейчас? Я должен сказать, что мы все ждем тебя. Я жду тебя. Мне плохо от того, что я вижу. Мне плохо от того, что плохо тебе, Шивон. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что такого произошло, что ты просто-напросто отказался от сна. Я не знаю, что мучает твою голову, когда ты упорно стараешься не думать о своем сне. Конечно, у меня были догадки, что, пока ты спишь, в твоей голове происходит что-то ужасное, а может тебе становиться плохо от того, что ты это делаешь… Но да, все это лишь мои бредовые догадки, но ты ведь знаешь, как я люблю разбираться во всем том, чего я не понимаю. Наверное, я никогда этого и не узнаю, а все по той простой жалкой причине, что ты не захочешь мне рассказать того, что происходит с тобой. Хотя знаешь, ведь сейчас ты спишь, да? Значит, все снова будет нормально? Ведь будет, да? Ох, господи, ну и напугал же ты меня сегодня! Лучше больше не вытворяй такой ерунды, ладно? Да, знаю, что зависит это не от тебя, а от того, что происходит внутри твоего тела, вот, вот тут, в твоей гру… Ой, черт, Шивон, ты чего такой горячий-то? Даже через ткань чувствуется, как будто кипяток лапаю. Блин, волнуешься что ли? Или я так напрягаю тебя своими словами? Ну, хотя, это даже не удивительно, ведь я так много болтаю всякой ерунды. В который раз уже я сейчас извинюсь? Эм, привет. Это я, Донхэ. Ты ведь еще помнишь меня? Ты память не потерял? Я как-то забыл у врачей об этом поинтересоваться. Но, думаю, все нормально, и ты все еще знаешь кто я. Извини, что я прихожу так поздно, только после всех остальных, просто… Мне нужно было обдумать все то, что я сейчас скажу. Мне было тяжело понять, что я должен говорить, потому что в голову постоянно лезла одна и та же мысль о том, что… кхм… Ну, в общем, о том, что ты любишь меня. Я не знаю, может тогда ты был не особо трезв, может просто шутил, не понимал, что делал, но я все еще не могу забыть этих слов. Я думал, что быстро забуду это глупое недоразумение, но я не смог. Я не смог следовать своим словам, не смог забыть. Меня бесит это. Как же меня бесит все то, что у меня не получается. Я такой идиот! Черт, прости меня за тот день. Я правда не подумал, когда начал говорить тебе все это. Я знаю, что значит любить, я сам люблю. Сначала я об этом не задумывался, но потом я представил, а что бы испытывал я, если бы мне в лицо сказал бы такое человек, которому отдано мое сердце? Что бы тогда сделал я? Наверное, я впал бы в глубокую депрессию, или что-то вроде того. Да и, знаешь, я испытываю непонятное, но очень странное ощущение того, что во всем, что сейчас происходит с тобой, виноват я. Ну не знаю, пожирает меня какое-то надоедливое чувство вины. Ты, наверное, подумаешь, что я параноик? Ну да, может быть так и есть. И вообще, че я болтаю сейчас? Уфф. В общем, что я хотел сказать. Шивон, прости меня за то, что я оказался совершенно не тем человеком, который должен был пасть к тебе и расцеловать. Мне неприятно от того, что я доставляю столько боли кому-то. Я всегда любил, но никогда не думал о том, что испытывают люди, которые любят меня. И я все равно буду любит Хекджэ, я думаю, ты понимаешь… Но это не значит, что мне не нравишься ты. Нет, я не хочу дать тебе какую-то лишнюю надежду, не хочу обнадежить, а потом опять извести. Я просто хочу сказать тебе, что люблю. Люблю тебя как брата, как друга, как очень близкого человека. А я никогда не желал и не буду желать дорогим мне людям зла. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а потому я обещаю, что помогу тебе… Помогу тебе найти твое истинное счастье. Я не сдамся. Пусть я сдохну сам от усталости, но я не остановлюсь! Я буду продолжать бежать и рано или поздно мы все равно поймаем его. Счастье твое, в смысле. А потому, ты не унывай. И давай уже возвращайся в нормальное состояние, надоело уже ждать! Меня бесит ждать! *** — Лица проще, ребята, — послышался хриплый голос, притягивающий к себе взгляды. — Охо-хо! Кого я вижу! Старик, ты вернулся! – завопил Шиндон, быстро подбираясь к тощему телу и обнимая его, хлопа по спине, но так осторожно, словно боясь сломать. — Ха-ха, да, не решили же вы, что так легко от меня избавитесь? – тихо шипел Чхве. Этого дня ждали слишком долго и очень настроено. Каждый из оставшихся участников группы тихо готовил себя к худшему исходу, но все оказалось не так сложно. В конечном результате, выслушав приятные и взбадривающие слова ребят, Шивон заставил дурные сны покинуть его и уйти к кому-то еще. Да, он никого не забыл и все он слышал. Каждое слово до единого, каждого участника, он все помнит. — Ох, я так рад, что все обошлось! – накинулся на парня лидер, которому было так невтерпеж потискать его. — Обошлось-то обошлось, но если ты будешь так сжимать меня, то, я думаю, снова окажусь в больнице, — рассмеялся в ответ Чхве. Счастья полные штаны, радости не отнимать, все слишком хорошо и сказочно, все оказалось хорошо, хеппи енд… или все-таки еще нет? Шивон был еще слишком слаб, иногда по ночам ему было трудно дышать, кровь периодически возвращалась, показываясь под носом, на губах. Его тело было столь ослаблено, что далее он почти не вставал, за ним по очереди ухаживали участники группы. Кто-то старался, а кто-то, такой, как Хичоль, подходил к делу не серьезно, а потому иногда бедный парень оставался без своего обеда. Но, не смотря на всю свою слабость, на всю боль и все прочее, он все еще был живым, а потому он нуждался в движении. Несмотря на запреты, он все равно вставал и шатался по жилищу, без дела, он просто смотрел, чем занимаются остальные. Что же касается отношений с парнями… Он забил. Он просто забил на всю ту глупую любовь, которая скопилась рядом с его болящим сердцем. Но в его понятии слова «забыть», или же «забить», не было того пункта, где он должен был сдаться. А потому, видя Донхэ все чаще, видя его счастливым и улыбающимся, он понял, что пора действовать.