Тикающие часы

      Тик-так, тик-так. Как же бесит этот маятник часов в гостиной, но ничего не поделать. Кукловод не любит, когда портят его вещи, хотя порой мне кажется, что и ему и самому не нравится этот звук. Он слишком действует на нервы. Слишком ассоциируется с ощущением приближающихся неприятностей. Напряженности. Смерти. Впрочем, за последнее винить надо не маятник, а хозяина особняка, что устроил в своем убежище полосу выживания для всех желающих и не очень.       Сколько я в этом доме? Месяц? Год? Два? Или больше? Порой складывается ощущение, что я здесь с рождения, а все потому, что Кукловод избавил нас от часов. Кроме тех, что у Джека и вечно требуют починки, и в гостиной. Но в гостиной не в счет, я давно усвоил, что часы либо опаздывают, либо бегут вперед. А зачастую и просто стоят на месте. Особенно в дни смерти.       Нас много, и в то же время мало. Мы собираемся вместе лишь по праздникам, которыми радуют Дженни и Кукловод, но не знаем друг о друге ровным счетом ничего. Нас объединяет этот дом, в котором мы заперты. Кукловод отнял у нас время, свободу, семьи, привычный круг событий. И статус. Здесь все равны. Мы разные, с порой похожими историями жизни и попаданием в этот дом. И в то же время одинаковые. Серая масса, из которой выделяются единицы. Я совру, если скажу, что я один из них, потому что это будет неправда. Я лишь один из многих, и Он это знает.       Каждый день, словно по кругу. Каждая неделя, каждый месяц, одно и то же. Я бы отчаялся, если бы мог. Я бы обрел надежду, был бы шанс. Но ни того, ни другого нет. Только это тиканье часов, что неимоверно раздражает, и я морщусь и массирую виски пальцами. Смотрю на камеры, и прохожу испытания раз за разом, пока мне не надоест. Не замечая входящих и выходящих людей. Тратя свою кровь, пока мне не становится дурно. Каждый раз, день за днем. Только комнаты меняются. А порой это даже не одна, а несколько комнат в день в совершенно хаотичном порядке. С нулевого по третий этажи. Весело? Вот и мне кажется, что очень.       Тик-так, так-тик... Нет, это тиканье невыносимо, и замирая тенью у стены, сползаю вниз, садясь на пол, наплевав на то, что сам с утра принес грязи, забыв вытереть перед входом в дом со двора ноги. И молча, не говоря ни слова, продолжаю смотреть в объектив камеры, и массировать свои виски. В глазах темнеет, но я просто не обращаю внимание на свое состояние. Мне можно. Я привык, и это явно не последний день моей жизни. – Чего ты хочешь этим добиться, Перо? – сколько раз звучал этот вопрос, и вот, снова. Усмехаюсь, но продолжаю свое черное дело. Кукловод должен сам найти ответ, потому что его не могу сформулировать даже я. В голове стоит гул, которым перемежается тиканье часов. Чертовы часы. Обзор сужается, и я чувствую приближающийся обморок. Обезвоживание, сильная потеря крови и энергии. Я истощил себя, но этого стоило ожидать. – Перо.       Верно, у меня нет имени. Паспорт я потерял еще в тот злополучный вечер, когда Кукловод умудрился отключить меня и похитить. И даже если я выберусь из этого дома, свобода быстро окончится для меня за тюремной решеткой. Я чужак для этой страны. И потеря документов и прочего... Кто мне поверит? Никто. Да и родственников не осталось. Я - последний. И, наверное, именно поэтому, я впервые за все время решаю ему ответить. – Марионетка не научит других марионеток свободе, потому что получив её, марионетка умрет. Потому что истинная свобода - это смерть. Обрезав нити, марионетка не пойдет сама. Она упадет, потому что её жизнь была сплошным обманом. – мой голос звучит хрипло, но устало и уверенно. Похоже, этот день наконец походит к концу. – Ты считаешь себя свободным, а значит, в праве учить свободе других. Но на самом деле такой же пленник дома, как и все. Только с большим доступом к свободе. Вот только возникает вопрос: к свободе ли? Отринуть свое имя, прошлое – еще недостаточно для того, чтобы быть свободным. Ты загнал себя в новые рамки, но все равно не свободен до конца. И никогда не будешь, потому что свобода – это смерть. – каждое слово вырывается все труднее, но, тем не менее, я договариваю до конца, прежде чем отключиться. Шум в ушах становиться все сильнее, и тиканье часов уже не слышно. Часы замирают, и где-то вдалеке я слышу крики. Кажется, я все-таки себя пересилил. Кто-то оказывается возле меня, наверное, Джим, но я уже не вижу и не чувствую. Сознание уплывает в темные глубины, и мне становится все равно.       Я становлюсь свободным? Скорее всего, да. Мне не страшно. Всего лишь немного жалко остальных. В особенности Кукловода, запутавшегося в себе и не желающего никого впускать в свою душу. Но в то же время я рад.       Потому что тиканья часов больше нет. Надеюсь, у Него хватит ума выключить дурацкие часы.       Они действительно сводят с ума.