Призрак

У меня ужасно болела голова, эта жуткая мигрень не давало мне нормально соображать, отвлекала от окружающего мира и измучила меня. Когда занятия наконец закончились, я спустилась в метро и, как только двери захлопнулись за мной, шумно выдохнула. Почему же так тяжело на душе? Почему есть такое дурацкие чувство, затмевающее сознание? Не в силах больше противиться этому давящему ощущению, я закрыла глаза. Меня поглотила тишина. Стук колес поезда о рельсы медленно отдалялся, разговоры окружающих меня людей отходили на второй план. Вскоре звенящая и леденящая душу тишина проглотила все, кроме одного единственного места под ребрами. А там не было ничего, там царила пустота. Я помню тот день, словно он был вчера. Я так же, как и сейчас, ехала в метро, только почему-то народу вокруг меня совсем не было. Совершенно пустой вагон, совершенно пустой поезд, совершенно безлюдная подземка. Звук движущегося поезда доносился на несколько километров, так тихо было под землей. Это было не обычное московское метро, это была территория призраков. Я стояла точно так же, как и сейчас, спиной к двери, но почему то в тот момент мне захотелось обернуться. Я точно знала, что там, за спиной, ничего нет, однако потребность убедиться в этом была выше меня. Скорее для самоуспокоения, чем по любой иной причине, я оглянулась через плечо. То, что я увидела, заставило меня развернуться всем телом и в изумлении отойти на пару шагов. Передо мной стоял призрак. Его призрак. "Этого не может быть" - хотела крикнуть я, однако слова застряли в горле, и язык не слушался. Он стоял передо мной со смешной полуулыбкой на лице. Разве призраки могут улыбаться? Разве им подвластны человеческие эмоции? Разве они способны на эмоции? Тем не менее, его улыбка была более реальна, чем что-либо ещё. Спросили бы меня в ту секунду, во что я верю, я бы ответила: "в его улыбку". Не в теории, идеи и чьи-то там взгляды, не в армию, не в мечту... Я верила в призрак. Но ведь он такой настоящий! Он реальнее всех тех, кто бродил в тот момент там, на поверхности. Я бы отдала все, лишь бы прикоснуться к этому совершенству хоть на мгновение. Я протянула дрожащую руку к нему, однако мои пальцы встретили лишь прохладный туман. "Пожалуйста" - на удивление, это слово я произнесла - но так тихо, никто не смог бы расслышать мою мольбу. А он расслышал. Он всегда слышал, всегда чувствовал, всегда знал... Только на него я могла положиться, и я в ожидании подняла глаза на его лицо. Он грустно покачал головой. "Чего ты хочешь на самом деле?" - его голос звучал, словно шелест осенней листвы на ветру. Впрочем, для меня уже давно наступила зима. "Я хочу быть с тобой" - неужели он не знает? Неужели сомневается? Неужели в мире может быть что-то, чего я могу желать более страстно? Чему буду отдавать все свои мысли? Что будет мне сниться и служить вдохновением на все времена? Он оценивающее впился в меня своими глубокими пронизывающими глазами, слегка потерявшими свой насыщенный цвет после нашей последней встречи. А что делать, он же призрак. Его внимательный взгляд все еще критически осматривал меня, словно спрашивал вновь и вновь: "Ты уверена? Ты уверена, что ты выдержишь?" "Я хочу этого больше жизни!" - эти слова были громче, чем весь наш предыдущий разговор. Он должен услышать, он должен понять! Уяснить наконец, что у меня уже столько лет в голове крутится лишь одно желание, которое принимает лишь разные языковые формы на каждый день рождение, ресничку, пролетающий мимо самолет... Он медленно кивнул. Он понял. Стало легче. Он поднял левую руку и потянулся ко мне. На миг в моем взгляде можно было прочитать смятение. Он призрак, что он может сделать? Однако он мог. И он намеревался. И он сделал. Он дотронулся до моей груди, и его бестелесная ладонь проскользнула внутрь. Я почувствовала его в себе, и хотя его проникновение сопутствовало невероятным холодом, мне стало тепло как никогда. Душу я ему открыла давным давно, и теперь он наконец-то решил воспользоваться своими правами. Его ледяные пальцы обхватили мое сердце. "Тук-тук" стучало оно. В следующий миг он вырвал его из груди, оставив огромную дыру внутри. И я впервые почувствовала эту пустоту. От невыносимой боли я припала на колени, однако мужественно кивнула, когда он спросил, может ли забрать его насовсем. Теперь я навечно с ним, а он - навечно со мной. Только вот я каждый день езжу в московском метро, а он - в подземке призраков. Но каждый раз, прислушиваясь к стуку колес, я смотрю в темное окно вагона и вижу его. Я открыла глаза. В вагоне было довольно много народа. Поезд уже притормаживал перед моей станцией. Я оглянулась, чтобы последний раз увидеть его. Улыбнувшись признаку за стеклом, я прижала руки к груди, где так давно поселилась пустота, и вышла из вагона.