Ложь

Хосок заглатывает таблетку, и мир перед его глазами пляшет, вертится, кружится, размазывается разноцветными пятнами. Он падает на пол, такой же мягкий, как и стены вокруг. Тело кажется ватным и непослушным, но Хосоку хорошо. Он много думает, но не может сказать себе точно, о чем именно. Мысли смешиваются, путаются, перескакивают одна другую. Что-то о матери, которая умерла. Или она все ещё ждёт его? Он плохо помнит. Или он думает не о матери, а о своей возлюбленной. Нет, возлюбленном? В сознании всплывает одно лишь до невозможности простое "Чимин", но Хосок не может понять: мужское это имя или женское. Он вообще уже ничего не понимает, только вот мысли в голове все роятся и роятся, жужжат, как пчелы, и мешают жить. Внезапно на стенах появляются до рези в глазах яркие потеки краски, словно прошёлся какой-то пьяный маляр и разлил содержимое банок. Смотрится чудно, и какое-то время Хосок лежит и рассматривает линии. В них вроде бы даже есть смысл. Например, вон то желто-оранжевое пятно похоже на яблоко, надкусанное с одной стороны. Больной мозг подкидывает картинку, где молодой симпатичный парень с копной светлых волос кусает яблоко, и Хосок видит, как он облизывает губы от сока и как движется его кадык. Хосок приходит к выводу, что Чимин - все же мужское имя. В его случае, по крайней мере. Хосок вдруг подскакивает, кидается всем телом на стену, ему кажется, что вязкая краска ещё не до конца высохла и теперь липнет к нему, как противная паутина. Её нужно поскорее содрать с себя. Желательно - вместе с кожей. И вот когда Хосок уже скребет ногтями руки, пытаясь вывести с них несуществующие пятна краски, его отвлекает голос. Прекрасный, звучный, высокий голос, напевающий какую-то песню. Кажется, что-то о лжи. Под неё хочется кружиться по всей комнате, переворачивать все вверх дном, включая свою душу (только там и без того все перевернуто с ног на голову). Чимин? Сознание снова играется со своим хозяином, и вот уже Хосок лежит на больничной койке и видит перед собой чудо. Чудо улыбается немного застенчиво, ерошит пятерней свои густые рыжие волосы, а потом что-то толкает Хосока и он мягко бьёт чудо в лицо подушкой. Во все стороны летят перья, как в фильме, и им обоим смешно. Хосок думает, что Чимину невероятно идут рыжие волосы. Или светлые? Или чёрные?.. Или всё-таки темно-русые? Воображение может представить Чимина с любым цветом волос, хоть с фиолетовым, и все Хосоку нравится. Его выдергивает обратно, к заляпанной краской комнате и чарующему голосу, который точно, вот точно-преточно, принадлежит Чимину. Чимин здесь? Одна мысль об этом заставляет Хосока напрыгивать на стены, бить кулаком по мягкой поверхности и проклинать то, что он не умеет проходить сквозь материю. Сейчас его мозг вдруг берётся утверждать, что Чимин определённо находится здесь, чуть ли не за стенкой, Хосоку остаётся только прийти к нему, потому что Чимин в нем нуждается. Он думает о том, что Чимин тоже сидит в такой комнате совсем один, и в груди больно колет. Что-то упрямо твердит, что Чимину одному сидеть никак нельзя, что он с ума сойдет, что захлебнется одиночеством, утонет в нем... Утонет? А разве он не утонул? Хосок вдруг вспоминает (или его сумасшедший мозг снова играется с ним и только подкидывает картинки), как вытащил тяжёлое и холодное тело из ванны, как слезы катились по его щекам, как он тряс тело и кричал, кричал до хрипоты, пока горло не подвело его. Так Чимин выжил? Хосок трясёт головой, пытается выбить из себя все эти странные, безумные мысли. Они мешают его лечению. Он же здесь на лечении? Здесь. Где это "здесь"? Нет-нет, это только ещё больше запутывает его, не надо об этом думать. Вместо очередных размышлений Хосок берет ещё одну таблетку и долго рассматривает её. Потом глотает. А затем он вдруг открывает глаза и видит Чимина, замерзшего и мокрого, сидящего около ванны, из которой через край плещет вода. Чимин смотрит затравленно и отчаянно, весь его внешний вид кричит и молит о помощи. Хосок бросается к нему, но босые ноги скользят на мокром кафеле и он падает, разбивает губу. В воде растворяется кровь, Хосок невольно облизывается и чувствует привкус спелого яблока. Нет, это все слишком безумно, страшно и больно. Он устал так много думать ни о чем, устал сидеть в белой комнате, из-за чего его собственный разум стал его врагом. Ему просто нужен Чимин. По ту сторону стены кто-то высоко кричит, и этот крик выворачивает Хосока наизнанку. Он не хочет слушать, но даже если он затыкает уши, это не помогает. Крик проникает в его мозг, разрывает голову изнутри и Хосок кричит уже сам. Чимин, Чимин, Чимин. - Хосок! - слышит он, и ему больно. Физически и морально. Боль рвёт его тело и единственное, чего сейчас хочет Хосок, - смерти. - Хосок! Да черт бы тебя побрал, хватит кричать! Он открывает заплаканные глаза. Над ним, сам чуть не плача, нависает Чимин. Волосы у него светлые, и это кажется Хосоку очень важный деталью в данный момент. А ещё Чимин живой, смотрит на него со страхом и заботой, дышит тяжело. - Ты так много ворочался во сне, потом заплакал, - бормочет Чимин, устало выдыхая, - а затем как начал кричать. Я не знал, как тебя разбудить. Бить тебя не хотелось, а на слова ты не реагировал. Еле достучался. Кошмар приснился, да? Хосок прикрывает глаза и медленно вытирает дорожки слез. Если все это было лишь кошмаром, то он благодарит небеса, что смог проснуться. Он готов идти в церковь и молиться, исповедоваться, петь псалмы. И все из-за того, что Чимин сейчас находится рядом и с ним все в порядке. С ними обоими все в порядке. Не дождавшись ответа (да и не нужен он здесь), Чимин ложится рядом и обнимает его за плечи. Тёплое дыхание греет шею. Хосок наконец расслабляется. Кошмар закончился. Теперь можно спать спокойно. В конце концов, его ангел теперь будет защищать от любых ужасов. *** А на утро Хосок, открыв глаза, видит ослепительно белый потолок. Он поднимается с мягкого пола, неверяще касается рукой такой же мягкой стены и истерически смеётся. С каждой секундой отчаяние заполняет его, и вот оно уже плещется через край. Хосок громко хохочет и думает, что его невероятный разум за что-то его искренне ненавидит, раз так терзает своего хозяина. Хосок смотрит на очередную порцию таблеток и думает, что лучше сдохнуть, чем съесть ещё хоть одну.